Ксения невольно втянулась в объяснения и, придирчиво осмотрев план Развилки, указала на главный вход в периметр, напротив которого мы и сидели сейчас:
– Элроков сразу же разоблачат, стоит людям увидеть, кто перед ними. Если один не снимает маску, это причуда, но когда трое или пятеро… Выглядит подозрительно. Крепость хорошо укреплена, я вижу мины у стен, перекрестные посты наблюдения. Войти незамеченными и победить будет очень сложно.
– Поэтому убийство на заставе им на руку. Через положенное время бригадир поймет, что случилось нечто поганое, и вышлет к заставе усиленную группу разведки.
Помимо воли я взглянул на Ксению. В слабых отсветах экрана коммуникатора лицо девушки казалось бледным и в то же время забавным. Она увлеченно следила за моим рассказом, время от времени прикусывая нижнюю губу. Поняв, куда я клоню, иномирянка оторвала взгляд от панели ПДА и коротко посмотрела в сторону слабо мерцавших редких огней за стеной бандитского форпоста.
– Людей в лагере станет гораздо меньше. И если будет достаточно темно, значит…
– Можно нападать, войдя именно в главные ворота. Ты верно поняла мою мысль. А сейчас я поднимусь на второй этаж и проверю там все. Как только закончу, поставим пулемет и подождем развития событий.
Я ужа совсем было собрался идти, как вдруг Ксения спросила. И вопрос был не слишком удобный именно для меня.
– Ступающий, мы не предупредим людей в крепости о нападении?
На войне дороже всего стоят три вещи: время, вода и патроны. Поскольку только эти три фактора влияют на ежемоментный выбор, который приходится делать. Предупредить бригадира – значит заставить его изменить обычный порядок реакции на раздражитель. Пауки все поймут и затаятся. В этом случае нам придется воевать с тремя-пятью элроками и двумя их хозяевами только вдвоем. Расклад паршивый, тут все ясно. И придется позволить им напасть, чтобы выиграть время и реализовать преимущество внезапности. Кроме того, бандиты – это не люди. Чем их меньше, тем нормальным людям легче дышится. Но девушке я этого говорить не стал, есть мысли, которые лучше держать при себе.
– Нет, мы будем молчать. Предупредив их, мы никого не спасем. Более того, обнаружим себя раньше времени. А если будем действовать по плану, у этих людей в периметре еще есть шанс выжить.
Репликант на этот раз воспринял мои слова без возражений. Не знаю, что она думала теперь, последний разговор получился не слишком приятным. И всякий раз, как между нами намечалось хоть какое-то взаимопонимание, все рушилось от неосторожного слова.
Проверив снарягу, я было повернулся, чтобы уйти, но в последний момент что-то заставило оглянуться и сказать как можно более мягким тоном:
– Что бы ни случилось, сиди тихо. Если я не дам сигнала выдвигаться, брось треногу и уходи к Промзоне. Я оставлю своим людям распоряжение на этот случай, они помогут.
Не дожидаясь ответа, я перехватил автомат поудобнее и пошел к холму, на макушке которого высились развалины. Словно обломки гнилого зуба, останки многоэтажки представляли не слишком привлекательное зрелище. Единственная северная торцевая стена смотрела как раз на тот участок дороги, от которого вел отвилок к воротам базы бригадира. Расстояние по дальномеру выходило приличное – сто тридцать метров. Но, учитывая серьезность калибра КПВ, это даже хорошо. Главное, что энергетическая пушка Ждущих нас на таком расстоянии не достанет, а стрелкового оружия на такой хорошей позиции я не боялся.
Идти пришлось почти в полной темноте, сумерки постепенно перешли в глухую, непроглядную темень. Ветер сменил направление и теперь дул прямо в лицо. Моросящий время от времени дождь сейчас прекратился, но в воздухе ощущалась уже привычная для наших мест холодная сырость. У подножья холма кустарник, видимо, постоянно вырубали, там и сям высились небольшие аккуратные стожки изжелта-серого цвета. Убавив шаг, я вынул моток твердой алюминиевой проволоки и, размотав ее в полутораметровый прут, примотал к нижнему концу небольшой фонарик с узконаправленным лучом. «Ночник» включать бесполезно, бандиты, скорее всего, насытили местность вокруг удобной высоты растяжками и минами, а их в прибор ночного видения так просто не разглядишь. Метров через пятнадцать луч крохотного фонаря выхватил в траве тусклый длинный отблеск. Отложив прут, я присел и обнаружил леску с осевшими на ней каплями конденсата, искусно натянутую и спрятанную на едва различимой в зарослях тропинке. Снимать растяжку в таких случаях лучше не стоит. Иногда такая подлянка может ждать своего часа месяцами, тронь ее – и, вполне возможно, тут же последует взрыв. Вынув из разгрузки перевязочный пакет, я отмотал положенное количество белой марли и привязал на свесившийся к самой земле толстый прут. Отметив опасное место на карте ПДА, я перешагнул чуть провисшую леску и осторожно двинулся дальше, освещая себе путь фонарем. Когда тропинка пошла резко в гору, идти стало намного труднее. Тут кустарник никто не вырубал, и стоило большого труда не цеплять одеждой особо длинные побеги. Минут через десять ожил настроенный на поиск кодированных переговоров сканер радиочастот. Пришлось остановиться, чтобы взглянуть на улов. Сойдя с тропинки в узкую промоину, пробитую в почве постоянно стекающей вниз водой, я вынул ПДА и вызвал на экран карту района. Рядом с базой возникли три красные точки с отметкой примерных координат и времени радиоконтакта. Немного погодя от схематично обозначенных стен периметра базы потянулась пунктирная линия. Ведущая по дороге, в сторону разгромленной заставы. Программа сложила характеристики сигнала и показала условно-примерное направление движения очагов радиообмена. Все очень походило на усиленную маневренную группу, о которой я говорил репликанту. Отметив время в правом верхнем углу экрана и сопоставив его с направлением источников, получалось, что контрольный срок выхода на связь был определен бандитами в районе двух часов. Хотелось бы знать больше, но программа собирала данные только по радиосигналам. Бригадир хорошо выдрессировал своих людей, так просто их не взять, даже если атака будет внезапной, легкой победы паукам не видать. Спрятав коммуникатор, я двинулся дальше, стараясь ускориться. Пауки, скорее всего, тоже следят за дорогой, и выход большой группы людей из ворот в неурочное время может послужить им сигналом к штурму главного входа в периметр. К вершине удалось выйти спустя почти полчаса. За это время растяжки попались еще три раза, все они стояли на тропинке очень давно. Ставя очередную метку, мне вдруг подумалось, что вскоре бандиты начнут подрываться на собственных сюрпризах, ибо одно дело – современные пластиковые мины, этим в принципе без разницы, сколько ждать своего часа в земле. С ручными гранатами так нельзя, чревато самоподрывом или чем похуже. Но с другой стороны, бандитов не жаль, чем меньше их, тем легче дышится обычным старателям.
Руины, занимавшие почти всю вершину, производили странное, гнетущее впечатление. От дома и так-то осталось не слишком много, но вблизи оказалось, что конструкция держится только чудом. Вход во второй от торцевой стены подъезд оказался завален обрушившимися вниз лестничными пролетами и более мелкими кусками бетона с торчащими во все стороны зубьями арматуры. Пройти туда в сумерках не получится, нужен дневной свет и один-два напарника. Второй подъезд на первый взгляд был цел, даже деревянные створки входной двери с облупившимися остатками зеленой краски сохранились. Это странно, потому как деревянные рамы, перила и двери шли на растопку в первую очередь. Опустив на глаза «ночник», спрятав предварительно фонарь и смотав в спираль щуп, в черно-зеленом свете все вокруг обрело некую резкость, и я вошел в подъезд, стараясь протиснуться в щель между дверью и косяком. Опыт подсказывал, что между петлями может быть зажата скрученная в жгут газета, внутри которой тоже обретается граната без чеки. Способ старый, но очень эффективный в городе. Как только я оказался внутри, в нос шибанул острый запах плесени, сырого камня и ржавчины. Мысленно я похвалил бригадира еще раз. Будь на его месте обычный бандит, сейчас пришлось бы надевать респиратор. В таких местах обычно воняет мочой и дерьмом. И в прошлой жизни, и сейчас мне нередко улыбалась удача в буквальном смысле учуять засаду и быстро обезвредить лодырей, гадящих там, где работают. Еще одна растяжка, на этот раз совсем свежая, обнаружилась между первым и вторым этажом, на площадке, заваленной мелким щебнем. Обычная наступательная граната. Убить не убьет, но покалечить, подать сигнал шумом – это да. Ее пришлось снять, поскольку стояла граната таким образом, что и с помощью вешки ее не сразу удастся заметить. Вывинтив запал, я положил холодный кругляш в кармашек разгрузки, а сам запал разобрал и рассеял среди обломков. Может быть, там все нормально, однако привычка – это вторая натура, и за долгие годы я никогда не пользовался запалом, снаряженным кем-то еще. Подрывники очень творческий народ, каждый считает хорошим тоном придумать особо хитрую подлянку, единственную в своем роде.
