Низкорослый поляк кивнул и, выставив двустволку перед собой, пошел вперед, осторожно перешагивая через рельсы. Я двинулся следом, стараясь не упускать его сгорбившуюся спину. Сама по себе идея проверки не слишком отличалась по оригинальности от той, что случилась с нами не так давно у костяной горы. Тем более тут, где вообще в сторону от безопасной тропы лучше не делать ни шагу. Джей дошел до края перрона, где на путях стоял целый состав из десятка вагонов, тянувшихся, подобно змее, до самого поворота. Там они исчезали в туманной дымке, и дальше ничего разглядеть не получалось, как я ни старался. Напарник взобрался на перрон и, пройдя вдоль него в обе стороны, махнул рукой в знак того, что все чисто. Я взобрался следом, и мы пошли в сторону забетонированной узкой дорожки, которая была выше путей. Она шла мимо трех приземистых складов, за которыми открывалась обширная автостоянка, упиравшаяся в скелет недостроенного трехэтажного дома. Катастрофа застала строителей на той стадии, когда уже залит фундамент, возведены основные несущие балки и перекрытия, даже лестничные пролеты. Но подробно там ничего рассмотреть не получалось, туман опять скрывал все. Дорожка упиралась в невысокую стену надстройки, которую Джей не колеблясь форсировал, взобравшись на нее с ходу и спрыгнув немного дальше. Я тоже полез следом, оказавшись на крыше какой-то будки, с которой поспешил тут же убраться вниз. Торчать на открытом пространстве без нужды – это глупо, в городе либо замираешь в укрытии надолго, либо беспрестанно движешься.
Мы двинулись по парковке вдоль путей, осматривая все, что может выдать недавно прошедшего тут. Все выглядело брошенным уже давно, никаких следов пребывания живых я тут не увидел. Мы уже дошли до середины парковки, когда Анджей вдруг остановился на месте и, вскинув руку, привлек мое внимание, указав стволом ружья перед собой. Я подошел, при этом внимательно осматриваясь. Но вокруг стояла все та же глухая тишина, что и обычно. Дойдя до напарника, я присмотрелся к тому месту, куда он указал. Тут определенно кто-то проходил: меж двух вагонов я увидел обрывок ткани от научного комбеза ярко-оранжевого цвета, а чуть дальше валялась оторванная человеческая нога. То, что это была именно нога, а не выброшенная кем-то рванина, было видно с первого взгляда. На стенах вагонов я увидел темные бурые пятна, словно кого-то втянули туда с большой силой. Я подошел вплотную и, сняв обрывок ткани, присмотрелся. Он тут довольно давно, цвета уже поблекли от непогоды, грязь въелась в те места, где ткань цеплялась за железные скрепы стены вагона. Месяц, может быть полтора тут лежит. Махнув напарнику, чтобы прикрывал, я полез в карман штанов и, достав оттуда «волчок», метнул его так, чтобы он пролетел над останками и упал неподалеку. Шарик, описав в воздухе невысокую дугу, прошел в метре над останками и, ударившись о землю, прокатился еще пару метров. Потом зонд замер на месте, не шелохнувшись. Цвет его прозрачной части остался матово-белым, значит, известных аномалий кругом не было. Я полез следом на противоположную сторону и, присев возле ноги, внимательно все осмотрел. Кто-то схватил беднягу еще на той стороне, протащил через прореху меж вагонов. Видимо, за эту ногу и тащили, раз она вырвана по самое бедро. Оглядевшись, я понял, что сейчас мы в пятидесяти метрах от каравана, разделенные двумя рядами вагонов. Один из них тянется вперед, насколько хватает глаз, а второй сворачивает влево ровно от того места, где я стою. По привычке глянув на компас, встроенный в ПДА, я снова выругался про себя – экран компьютера все так же покрывала серая рябь помех. Пришлось достать обычный лист бумаги и огрызок карандаша. Вскоре появилась приблизительная карта местности, хотя точность, само собой, аховая, но это все же лучше, чем ничего. Семен вел нас по одному из путей, который был относительно незахламлен. С правой стороны его подпирали какие-то заводские цеха, отделенные от дороги бетонным забором и одноэтажными надворными постройками, стоящими сплошной стеной. Пройти к цехам с «железки» не получится, по крайней мере пока. Слева все заставлено вагонами, обоз там не пройдет, так что выбор не слишком большой.
Подобрав «волчок» и положив датчик аномалий в подсумок, я жестом позвал Анджея к себе, чтобы продолжить осмотр путей.
Тот проворно подлез под днище вагона и, присев рядом, спросил:
– Остальное-то где?
– Пошли посмотрим, след есть.
Мы снова двинулись вдоль вагонов вперед, следуя за прерывистой полосой бурого цвета. Метров через двадцать след прервался у широкого съезда, ведущего сначала к узкой заасфальтированной двурядной дороге, нырявшей в подземный тоннель перехода.
Джей остановился перед темным провалом въезда в тоннель и, подозвав меня, снова спросил:
– Можно подсветить шашкой? У меня осталась пара штук.
– А ты уверен, что мы справимся с тем, кто полезет на свет? Пошли обратно.
Но парень вел себя странно, видимо, пока ничего не произошло, чувство опасности притупилось и бродягу потянуло на риск.
– Может, найдем чего ценного?
– А может, нас кто-то найдет, или там очаговая радиация, или «божья коровка» вдоль стен обосновалась?
Услышав последнее предположение, парень ощутимо занервничал, даже отступил на два шага назад. Оно и понятно, «коровка» – это одна из тех новых аномалий, которые появились сразу после ухода Обелиска и многих иномирян. С виду просто ржавая плесень с неровными черными вкраплениями. Образуется на стенах, деревьях и даже опутывает целые поля. Ее можно обойти, но если подошел на расстояние вытянутой руки – пропал. В сторону человека или любого живого существа «божья коровка» выстреливает тучу спор и отростков. Споры пробивают любой фильтр и размножаются с ураганной скоростью. Отростки опутывают так, что двинуться невозможно. И через пару секунд аномалия пожирает быстро разлагаемую спорами органику. То, что остается, тоже несет на себе неистребимые даже огнем споры и для вторичного использования не годится. Многие сгнили заживо, позарившись на чужое оружие или предметы снаряжения.
Потоптавшись немного, Джей с явной неохотой повернул обратно, и мы пошли к той линии вагонов, сквозь которую пролезли сюда. На сей раз мы попали в узкое пространство между высоким бетонным забором и вагонами, за которыми, видимо, было нечто вроде складских помещений. Но на выяснения уже не осталось времени, мы и так удалились от обоза на порядочное расстояние. Пройдя еще метров десять, мы снова вышли к парковке, но с противоположной стороны. Теперь от перрона нас отделял скелет здания и какой-то пустой цех. Безопаснее пройти под стенами скелета, хотя это вдвое дальше, но в нашем положении выхода нет. Стараясь идти вдоль наружной стены, мы двинулись через заросшую невысокой рыжей травой стройплощадку, держа пути слева, а пустующий цех с сорванными с петель воротами по правую руку. Вдруг Джей остановился, предостерегающе подняв руку. Я осмотрел все вокруг, но ничего подозрительного не заметил. Хотя из-за тумана трудно что-либо различить на дальнем расстоянии, но метров на двадцать все просматривалось неплохо. Напарник бросил вперед свой «волчок», но тот просто описал дугу и хлопнулся об асфальт в нескольких метрах впереди. Обернувшись ко мне, Джей сделал жестом знак «прикрой» и вдруг быстро побежал вдоль стены, пока наконец не скрылся за выступом забора, отделявшим стройплощадку от путей. Прокляв чужую жадность, я тоже поспешил следом. Особого выбора поляк мне не оставил, идти можно либо вперед, либо поворачивать обратно. Говоря о жадности, я имею в виду, конечно, «волчок». Штука эта не то чтобы дорогая сама по себе, их продают в любой лавке, даже самому сделать труда не составит. Вся суть в начинке, которая добавляет цену этого нехитрого датчика аномалий. Схема у него проста: болт в качестве оси, две полусферы из ударопрочного матового пластика и кусок ики. Это бледно-серая, по консистенции напоминающая мох субстанция, которая растет везде в Зоне. Она безвредна и сама по себе никакими полезными свойствами не обладает. Назвали ее так из-за одного бродяги, который якобы наелся икой до глюков, хронической икоты и суточного поноса. Так было, пока за дело не взялись Алхимики и не вывели одну особенность серой гадости. Ели заключить ику в контейнер, который я описал выше, и бросить в любую невидимую или зримую аномалию, он мало того что не уничтожится, он будет светиться. Чем ярче свет, тем опаснее ловушка. Мох как бы запоминает свойства аномалии и создает отталкивающий импульс. «Волчок» зависает в аномалии и сам выскакивает за ее границы. А если снова пройти мимо подобной ловушки достаточно близко, он может засветиться, даже кидать не понадобится. Я слышал, что есть датчики, которые помнят десятки видов самых разных ловушек, но мне такие не попадались, владельцы их берегут как зеницу ока. Видимо, Джей своим «волчком» реально дорожил, раз понесся за ним сломя голову.
