Литмир - Электронная Библиотека

Поплавок вздрагивает и тут же уходит под воду. Резкий, отработанный рывок рукой и тут же чувствуешь приятное сопротивление − на крючок сел карась или даже лещ. Еще, только уже плавный рывок удочкой и спружинивший ее конец рывком выбрасывает из воды серебристую рыбину. Карась. Грамм шестьсот! На берегу осторожно вытаскиваешь изо рта рыбы крючок. Она таращится на тебя бессмысленными круглыми глазами, ее рот открыт трубочкой. В широкой щели между туловищем и головой видна темно-красная полоска жабр, тщетно пытающихся из незнакомой для себя среды добыть вожделенный воздух. А его много, целый океан воздуха вокруг. Вот только рыба воспользоваться им не может. Не приспособлены ее жабры для этого. Умелое движение и ветка пронзает жабры и выходит через рот. Все рыба поймана и надежно привязана. Теперь можно вместе с веткой и опустить ее в воду − не уйдет. А поплавок уже вновь чуть качается на тихой воде. Под ним, замаскированный новым червяком, ожидают очередную свою жертву крючок. А туман все стоит над рекой…

И он, как тот пойманный карась обречен… Некуда уйти из этого бота и нечем дышать. А может его, как того глупого карася окружает океан воздуха, вот только извлечь его он не может… Не хватает знаний. Он не могущественный мнем…

«Вспомнил… − очищенная от всяких эмоций, как дистиллированная вода, полученная из продуктов жизнедеятельности человека, вяло мысль проползла по извилинам мозга, − … такой туман он видел на экранах внешнего обзора в человском крейсере… в районе Эльдурея, и в нем, словно в киселе завязли атакующие их кроковские звездолеты…

– Лю… − вместо звука из легких не вырвалось даже хрипа, воздух в них полностью закончился.

Перед глазами вспыхнули яркие звезды, которые тут же закрутились в бешеном хороводе, быстро вытягиваясь в какой-то фантастический сияющий смерч. Смерч неожиданно изогнулся, закачался, словно ветка дерева под сильным ветром, и Андрей увидел центр смерча − темный круглый провал. И из этого провала до него донесся голос матери:

– Сынок!

… Черное небо прочертила зеленая ракета − конец занятия по ночным стрельбам. Возбужденные, еще мысленно совмещающую марку прицела ночного видения с мишенью, еще помнящие приятную упругость нажимаемого спускового курка, спецназовцы быстро выстроились в колонну по четыре.

– Рота! В казармы, бегом ма-а-арш! − и полторы сотни человек, глухо стуча подошвами берц, устремляется к теплу и мягкости покинутых постелей.

Все, вот теперь можно сказать, что очередной день тридцать седьмой роты сто семьдесят третьего отдельного отряда специального назначения ГРУ и ее командира майора Андрея Кедрова закончился. Теперь можно расслабить тело, вытянувшись на кровати, закрыть глаза и с наслаждением чувствовать как дневное напряжение с легкой, приятной ноющей болью уходит из мышц. Теперь только покой, покой, покой…

…Сознание вернулось вместе с раздирающей болью в позвоночнике. Потом в глаза брызнул свет. И сразу же перекрывающее все: «Жив!» Непонятно почему, непонятно откуда взялся свет, но это всё сейчас второстепенное. Главное, что он жив! Подавив в себе какой-то детских страх, а вдруг он откроет глаза и все это исчезнет, Андрей Кедров поднял веки. Неяркий, струящийся сразу отовсюду, свет. И на фоне этого света, словно окруженный светящимся ореолом, стоял Лю. Стоял и смотрел на него.

– Лю, − прошептал-прохрипел землянин.

Теперь он мог это сделать, его легкие как по волшебству, вновь были наполнены живительным воздухом, и засмеялся.

Он жив и он встретил друга, хорошего друга, лучшего, с кем он делил кабину рудодобывающего комбайна на Гамеде, с кем он с оружием в руках, убивая кроков, пробивался на свободу. С кем он летел к челам и с кем он стоял в рубке управления человского крейсера и слышал, произнесенный с ненавистью приказ человского маршала: «Выкиньте их за борт!»

Нет, Бог логичен и адекватен. Протащив его волоком по гиперпространству сотни тысяч, а то и миллионы световых лет, почти уже задохнувшегося, Он не стал его добивать, продержав в таком состоянии еще несколько секунд, а прислал к нему Лю. «Как в сказке. Закрыл-открыл глаза, хоп, а перед тобой добрый принц, только не сказочный, а мнемонический… мнемный… тьфу и не скажешь по-русски!» − и счастливый Андрей вновь рассмеялся. Какая же это приятная штука − жизнь!

– Пришел в себя? Вот и отлично, а теперь просто поспи. А мы в это время героя чуток подлатаем. Шутка ли, почти десять миллионов световых лет за один переход, да еще на обычном десантном боте. Андрей, ты просто молодец!

А просто молодец уже не слышал этих слов, стремительно проваливаясь куда-то вниз. Только перед глазами уже не стоял этой фантастический слепящий смерч, и его уже больше не звала мама.

Глава 4

«Так проходит земная слава. Совсем еще недавно ты распоряжался судьбами тысяч людей, мог послать их на смерть и вознести на вершину почета, ты мог карать и миловать, а сейчас… а сейчас ты низведен до самого ничтожного существа, даже хуже, сейчас ты объявлен предателем своей страны. А хуже предательства нет ничего на свете. Предатель − это недочеловек. Ведь он решился помогать левосторонникам! Какой поступок может быть более отвратителен? Ты можешь предать друга, жену, отца, мать, ты можешь, в конце концов убить их! Тебя за это осудят, даже будут презирать. Но все же какие-то, может быть самые хилые, не снимающие с тебя вину оправдания найдутся. Друга предал ради карьеры, жена изменила, отец и мать тебя не понимали, не так любили, как твоего младшего (старшего) брата или сестру, несправедливо написали завещание. Но помогать левосторонникам! Да так поступить может только выродок, человек, нет, недочеловек, у которого что-то не в порядке, точнее, совсем не в порядке в основе основ, в клетке организма, в ее ДНК. И такой мутант заслуживает только одного − уничтожения», − О'Локки Сарб даже застонал от этих мыслей.

– Нет!! Я не предатель! Слышите! Я не предатель!! − человеческий отчаянный вопль бессильно отразился от массивной стальной двери тюремной камеры и заметался по маленькому помещению, быстро слабея.

Да и сам человек, исторгнувший этот вопль, тяжело, по-старчески опустился на койку.

Бывший директор Службы Государственной безопасности, бывший бригадный генерал… Везде бывший… Нет, не везде. Будущий узник рудников Гамеда. За предательство предусмотрено только одно наказание − рудники Гамеда, пожизненно.

«Я проиграл, проиграл Харку, − Сарб, сидя на койке, смотрел себе под ноги, − хотя ему просто везло. Ведь я обманул челов и заставил их перегруппировать свои космические силы в районе Эльдурея, как мне, нет, нам, крокам было выгодно. И только вмешательство этих чертовых мнемов спасло тогда челов. Но это предусмотреть было невозможно. Это все равно, что угадать желания самого Всемогущего Картана. И это под моим руководством этот сумасшедший Мулл разработал «Молот», способный вбросить в гиперпространство любую планету. Кто же мог предвидеть, что этот сумасшедший такое вытворит и отправить в гипер планету, на которой находился сам, да еще вместе с Президентом Норком? И даже тогда у меня еще был шанс. Ведь еще один, последний экземпляр «Молота» находился в моих руках. Отправь я в гипер планету фролов, эту чертову Матею и Харк бы не посмел бы меня арестовать. Национальных героев не арестовывают. Их награждают и прославляют. И если убивают, то скрытно, инсценируя несчастный случай. А потом с почестями хоронят. Но я даже этого не заслужу, ведь Матею я так и не грохнул», − Сарб снова застонал.

Ему отчетливо представилась «картинка» двухгодичной давности − на экране монитора красивая бело-голубая планета, а перед ней в каких-то смешных нескольких сотнях километрах огромное, превосходящее по размерам саму планету, черное пятно. И с каждым мгновением планета приближается к этому пятну. Еще несколько секунд и все, Матея пересечет невидимую черту, за которой ее и всех фролов ожидает небытие. Неумолимые законы мироздания швырнут планету с населяющими ее десятью миллиардов людей за сотни тысяч, миллионы световых лет от ее звезды и снова вбросят в этот мир. Только теперь этот мир для фролов будет без света и тепла. Звезды, по сути, довольно редкая вещь во Вселенной. Это все равно, что крупинки золота в тоннах руды, весьма бедной на золото руды. И чтобы Матея оказалась около звезды, да еще подходящей по своим параметрам для поддержания жизни на приблудившейся к ней планете, это шанс даже не один на миллион, и даже не один на миллиард. Поэтому фролы, точнее те, кто остался в живых, были бы обречены. Тем, кто погиб, не выдержав чудовищных перегрузок, сопровождающих гиперпространственный переход, кого завалило в мгновенно рухнувших под этими перегрузками домах, кто разбился в рухнувших вниз в десятки раз потяжелевших флайерах повезло бы больше. Они бы медленно не замерзали на остывающей почти до абсолютного ноля планете и не погибали бы в схватках со своими друзьями, близкими и просто другими гражданами за источники тепла, позволяющие прожить еще день, неделю, месяц.

9
{"b":"170268","o":1}