– Так за что пить-то будем? – рассмеялась жена Ларина.

Владислав Петрович посмотрел на нее, потом уставился на Галину Тимофеевну, удивился тому, что его не поняли, и объявил:

– За любовь!

Вскоре всем стало весело. О тостах забыли.

А потом начались танцы. Танцевать выходили в общий зал, где колыхалась толпа. Сначала кто-то пригласил Галину Тимофеевну. И тут же к Наташе подошел Владислав Петрович. Она растерялась, но пошла с ним. Танцевали молча, потому что бесполезно было даже пытаться беседовать – музыка заглушала и слова, и мысли. Вернулись в свой кабинет. Заместитель по безопасности тут же хотел увести ее снова, но Владислава Петровича опередил Коля Кондратьев. И Наташа, когда шла рядом с ним в зал, успела шепнуть: «Спасибо». Они очутились среди толпы, и в какое-то мгновение Наташа увидела заместителя по безопасности, в танце прижимающего к себе высокую и полногрудую Лидию, жену Ларина.

Вскоре музыканты решили немного передохнуть. Наташа с Кондратьевым вернулась к коллективу. За столом все разговаривали друг с другом и со всеми вместе.

– Всем молчать! – крикнул заместитель по безопасности. Когда разговоры притихли, добавил: – Слово предоставляется финансовому директору.

Наташа поднялась, посмотрела на коллег, снова стараясь не поворачивать головы в сторону Ларина, и тихо сказала:

– Хочу, чтобы все неприятности и горести, все плохое и злое осталось в прошлом, а в наступающем году у всех на сердце были бы только радость и любовь.

– Аминь! – крикнул Владислав Петрович. И, не дожидаясь остальных, одним глотком осушил рюмку водки.

Наташа не собиралась долго засиживаться – корпоратив вскоре стал похож на обычную пьянку, к тому же дома ждала Лика. Она так и сказала Коле Кондратьеву.

– Откройте сумочку! – шепнул тот.

Наташа не поняла. Тогда Николай сам приоткрыл сумочку, стоящую у нее на коленях, и, достав из вазы с фруктами несколько мандаринов, а потом и горсть конфет, положил их внутрь.

– Это девочке, – сказал он, поднимаясь. – Пойдемте, я провожу вас до такси.

В гардероб уже выстроилась очередь. Наташа отдала номерок Кондратьеву, а сама отошла в сторону. И в ту же секунду рядом с ней оказалась жена Ларина.

– Наконец-то я могу поговорить с тобой без свидетелей, – сказала она. – Надеюсь, ты понимаешь, о чем.

– Не догадываюсь даже.

Лидия стояла так близко, что Наташа отступила на шаг. Но та снова приблизилась. У жены Ларина блестели глаза, хотя пьяной молодая женщина не выглядела. Только сейчас Наташа сообразила, что она не такого уж высокого роста, не выше самой Наташи, просто туфли у нее с очень высокими каблуками. Лидия стояла совсем вплотную, худая, с пышной грудью, едва прикрытой лифом коктейльного платья.

– Все ты понимаешь прекрасно, – со злостью прошипела она. И грудь ее тоже как бы разозлилась, рассерженно всколыхнулась, едва удержавшись в пределах декольте. – Если не дура, конечно. А если дура, то объясню. Все здесь мое. И фирма, и офис, и Ларин. Не будь меня, ничего бы этого не было. Так что, девочка, если хочешь ухватить чего, даже не пытайся – порву на кусочки. Дошло до тебя?

– Не глухая, – ответила Наташа. – Только почему вы решили, что я хочу что-то… ухватить?

– По кочану! – бросила Лидия. – Я сказала, а твое дело молчать в тряпочку. Хочешь проблем – получишь по полной. – Жена Ларина шагнула в сторону и добавила со злобой: – Девочка… – И тут же улыбнулась подошедшему Кондратьеву. – А вы что, вместе уходите? – Удивилась искренне. Вероятно, не ожидала этого. – Ларик, что ли, приказал проводить?

Николай молча помог Наташе надеть пуховик, потом облачился в свою дубленку.

– Как здесь раньше было, когда вы играли… – мечтательно произнесла жена Ларина. – Меняется музыка – меняется все. Жизнь меняется!

– Удачи! – ответил ей Кондратьев.

Взял под руку Наташу, и они направились к выходу.

Таша едва поспевала за ним. Настроение в очередной раз было испорчено. Только что ей нахамили, попытались унизить. А может быть, и унизили. Хотя унижен тот, кто чувствует себя униженным, Наташа же не испытывала ничего, кроме обиды. Почему эта женщина называла ее «девочкой»? Она ведь наверняка моложе Наташи. Неужели считает, что богатство и высокое положение отца дают ей право оскорблять других?

Когда ехали в машине, Коля сам спросил:

– Лидка сказала вам что-то неприятное?

– Ничего особенного, – пожала плечами Наташа.

– Не верю, – усмехнулся Кондратьев. – Удивляюсь только, как ей удавалось почти год, обхаживая Ларина, казаться вполне адекватной и даже обаятельной. Названивала мне почти каждый день, чтобы узнать, что он про нее говорит и как к ней относится. Лидия постоянно была рядом с ним, не подпускала больше никого, говорила, что предпочитает секс без всяких обязательств, и Ларин не то чтобы клюнул… но все равно попался на эту удочку. Просто из-за ее хорошего отношения к себе. А потом начались слезы и уверения в том, что она не может без него жить, что покончит с собой…

– Мне кажется, Ларин не такой слабый человек, чтобы не устоять под напором женщины.

– Даже очень сильный мужчина не может ничего противопоставить женским слезам. Вспомните, что сделала Далила с Самсоном.

Наташа плохо знала библейскую историю, но все равно кивнула.

– И теперь Лидка мстит ему за те дни, когда ей приходилось притворяться овечкой, – подытожил Кондратьев.

Лика не спала, ждала ее. Потом племянница опять захотела лечь к тете. Они лежали и какое-то время разговаривали. Когда девочка уснула, Наташа поднялась, подошла к книжной полке и, отыскав книгу «Библейские сказания», ушла с ней на кухню. Открыла и сразу увидела:

«Полюбил Самсон одну женщину, жившую в долине реки Сорек. Имя той женщины – Далила…»

Закончив чтение, Наташа долго сидела, пытаясь понять, почему Кондратьев сослался на эту легенду. Неужели таким образом хотел намекнуть, что жена Ларина – блудница и предательница? Если так, то Ларина надо спасать. Оберегать его от того, что может с ним случиться. Но как это сделать, Наташа не знала. Хотя все и само решится. Должно решиться. Обязательно решится, когда Ларин уйдет от жены. А если он знает, на что способна Лидия, и не захочет, чтобы та мстила… не ему, а именно Наташе?

Конечно, Ларин не обманывал, когда просил ее подождать немного. А вдруг ждать придется очень долго, что тогда? Конечно, можно уволиться, найти другую работу, пусть и гораздо хуже. Но тогда они будут редко видеться. И он будет скрывать от всех общение с ней, чтобы Лидия ничего не узнала. А любовь украдкой – унизительная вещь для обоих. К тому же это не выход. Для кого-то, может быть, такое решение проблемы – единственная возможность любить и быть любимой, но не для Наташи. Она-то хотела бы всю жизнь быть рядом с Лариным. Чтобы и она, и Лика были окружены заботой и вниманием, никого не боясь и ни от кого не прячась. К тому же тайно встречаться все равно не получится. Не зря говорят: нет ничего тайного, что не стало бы явным. Если Лидия и в самом деле такая злобная, то не оставит в покое ни мужа, ни Наташу. С другой стороны, если всю жизнь бояться кого-то, то можно просидеть весь век, трясясь от страха. И ничего хорошего тогда точно не будет.

Но что надо делать, Наташа не знала.

Перед самым Новым годом к ней приехала жить двоюродная тетка. Причем внезапно, практически без предупреждения. На следующий вечер после корпоративной вечеринки просто позвонила и сообщила, что намерена найти в Питере работу.

Виолетта была ненамного старше ее, хотя точного возраста тетки Наташа не знала: тридцать три или тридцать пять лет. Жила она в Белоруссии, в Гродно, не так давно развелась с мужем, и приходилось ей нелегко. По крайней мере, по телефону она постоянно жаловалась на то, что платят мало, а работать приходится много. Но Виолетта рассказывала о жизненных невзгодах без озлобления и даже с юмором. Позвонив, она сказала, что собирается найти работу, а если не получится, то хотя бы погостит немного. В подарок она привезла одежду для Лики, килограммов десять домашней колбасы и двадцать банок сгущенного молока. Сумку со сгущенкой Наташа поставила на лоджию, а колбасу скрепя сердце убрала в холодильник. И все равно очень скоро вся квартира пропахла чесноком.