Туземцы сказали, что с приходом этих кораблей на острове появились венерические заболевания; теперь это не редкость здесь, так же как и в любой другой части света[62]. Местное население не обращает на это никакого внимания, и можно подумать, что этими болезнями они страдают испокон веков.

Вскоре после нашего прихода сюда некоторые из людей экипажа также заболели. Я никогда не слышал, чтобы с кем-нибудь на «Дельфине» случилось что-либо подобное, поэтому полагал (хотя это и кажется невероятным), что мы принесли эту болезнь с собой. Меня это очень беспокоило, и я предпринимал все, чтобы предотвратить ее распространение. Но мои усилия не увенчались успехом. Могу с уверенностью сказать, что никто на корабле не был избавлен от опасности заболевания. так как большая часть экипажа находилась на берегу, работая в фортун охраняя его ночью. Женщины не скупились на милости, а гвозди, рубашки и прочие вещи были таким соблазном, которому они не могли противостоять. Скоро уже болела большая часть экипажа. Меня утешало только то, что туземцы не считали нас разносчиками болезни. Впрочем, от этого мала радости тем, кто принужден страдать от этой болезни, которая может быстро распространиться на все острова в южных морях. Это будет вечным укором тем, кто занес ее сюда.

Надо сказать, что я больше чем за месяц до нашего прибытия на остров пытался выявить, болен ли кто-либо на корабле, и приказал лекарю осмотреть всех люден. Лекарь заявил мне, что этой болезнью поражен только один человек и что он жалуется на боли в бедре. Но этот человек не имел никаких сношений с островитянками.

Несколько раз мы видели у туземцев железные орудия и другие предметы, которые, как мы подозревали, получены были не с «Дельфина». Туземцы утверждают, что достали их на тех двух кораблях, о которых они нам говорили.

Среда, 7-е; четверг, 8-е; пятница, 9-е. Все три дня кренговали оба борта корабля и промазывали их смолой и серой. Дно судна оказалось в хорошем состоянии, червь не тронул его.

Суббота, 10-е. Ветер переменного направления, днем и ночью сильный дождь; в остальное время суток ясная погода.

М-р Бенкс и я пригласили на борт Тубоуратомиту и показали ему гравюру, на которой были изображены флаги кораблей всех наций мира, и дали ему понять, что мы желаем узнать, какой флаг был на судах, заходивших в Охидеа. Он сразу указал на испанский флаг. Это обстоятельство и некоторые предметы, виденные нами у туземцев, например куртки и рубахи, которые обычно носят испанские матросы, свидетельствуют о том, что корабли были испанские и пришли они из какой-нибудь гавани с берега Южной Америки.

Понедельник, 12-е. Вчера туземцы пожаловались мне на матросов Джона Трумена и Джемса Николсона, которые будто бы силой отобрали у них луки, стрелы и волосяное плетение. Убедившись, что жалоба справедлива, наказал того и другого двенадцатью ударами плети.

Вторник, 13-е. Ночью временами ливни, но большую часть суток стояла хорошая погода.

Сегодня у нас побывал Тутаха, которого мы не видели уже несколько дней. Он привез с собою свинью и плоды хлебного дерева, за это ему хорошо заплатили.

Среда, 14-е. Между 2 и 4 часами утра один из туземцев украл из форта железную кочергу для печи. Она оказалась у вала, и поэтому ее хорошо было видно снаружи. Туземцы приметили ее еще вечером, и один из них в течение нескольких часов слонялся поблизости. Другие туземцы сообщили мне, что вор дождался момента, когда часовой повернулся к нему спиной, зацепил кочергу длинной изогнутой палкой и перетащил через стену.

Узнав утром о краже, я решил любыми средствами вернуть кочергу. Я задержал все сколько-нибудь годные каноэ, которые только попались мне на глаза, и затем отправил их вверх по реке за форт (их было двадцать два). После этого я заявил всем присутствовавшим здесь туземцам (многие из них были владельцами задержанных каноэ), что мы сожжем лодки, если нам не будут возвращены наиболее ценные из украденных вещей. Я не собирался привести угрозу в исполнение, но был очень зол на туземцев. Они ежедневно совершали или пытались совершить какую-нибудь кражу.

В противоположность мнению многих наших людей я убежден, что нельзя было уничтожать каноэ, ибо это развязало бы руки часовым: они прибегали бы к подобному наказанию в случае малейшей провинности туземцев. Кроме того, я совсем не хотел применять огнестрельного оружия в стране, где люди не имеют о нем понятия. Туземцы стали бы презирать его и считали бы, что их оружие лучше. Это могло бы привести к нападению с их стороны, что было бы плохо и для них и для нас. Боясь за свои каноэ, туземцы около полудня возвратили кочергу. Но я решил вернуть каноэ лишь после того, как получу все, что туземцы похитили у нас прежде. Меня интересовали: мушкет, два пистолета м-ра Бенкса, сабля одного старшины и бочка для воды. Кроме того, были украдены многие менее ценные вещи. Некоторые утверждали, что на острове этих вещей нет, другие – что они были у Тутахи, друзья последнего доказывали, что все находится у Обареа. Мне казалось, что Тутаха и Обареа поделили их между собою[63].

Четверг, 15-е. За эти дни тщательно осмотрели съестные припасы и вынесли наверх все, что начинало портиться; надо использовать это в первую очередь. Так как экипажу приходилось работать на судне и на берегу, эта работа, как и ремонт судна, продвигалась очень медленно.

Пятница, 16-е; суббота, 17-е. Ветер переменного направления, ливни, облачность.

Воскресенье, 18-е. Переменный ветер, ясная погода. Ночью наблюдали полное затмение луны.

Понедельник, 19-е. Двенадцатью ударами плети наказал Джемса Танли за то, что он взял без спроса ром из бочонка на шканцах.

Вторник, 20-е. Свезли на берег для просушки порох оказавшийся в скверном состоянии. Артиллерист сообщил мне что едва ли он был в лучшем виде, когда его впервые доставили на борт.

Вчера вечером нас посетила Обареа; она не показывалась несколько дней. Мне говорили, что она может принести с собой кое-что из пропавших вещей. Этому можно было поверить, так как мы знали, что некоторые вещи находятся у нее. Но мы были поражены, когда увидели, что эта женщина, находившаяся в нашей власти, явилась, ничего с собою не захватив. Обареа «сказала, что ее любовник (человек, который всегда сопровождал се) украл вещи, она избила и выгнала его. Она так переживала все это, что едва держалась на ногах. Обареа настаивала на том, чтобы ей разрешили ночевать в палатке м-ра Бенкса; с трудом удалось уговорить ее отправиться к себе в каноэ 58.

Утром Обареа доставила к воротам форта все, что у нее было. Мы не могли не восхищаться ее смелостью и доверием, с которым она относилась к нам; она полагала, что мы относимся к ней благосклонно. Она вручила подарки: свинью, собаку, плоды хлебного дерева, пизанги. Мы сперва отказались от собаки, нам она была не нужна; женщина была озадачена нашим отказом и пояснила, что мясо собаки очень вкусно. Но мы и сами в этом убедились. Однажды м-р Бенкс, купив корзинку с фруктами, обнаружил там собачий окорок; кое-кто попробовал мясо и пришел к выводу, что оно вовсе не так уж противно.

Мы взяли у Обареа собаку, а туземцы помогли нам приготовить ее. Сперва они вырыли в земле ямку глубиной в фут, там они развели огонь и нагрели несколько маленьких камней. Пока велись эти приготовления, собаку задушили и, опалив на огне шерсть, сняли шкуру настолько аккуратно и чисто, что можно было подумать, будто ее обварили кипятком. Затем собаку выпотрошили и все тщательно вымыли, а когда углубление в земле и камни достаточно нагрелись, затоптали огонь и вытащили часть камней из ямы. На них настлали зеленые листья, а затем положили собаку и внутренности, все это также покрыли листьями, сверху наложили раскаленных камней, а яму засыпали землей. Через четыре часа печь (эту яму я должен назвать именно так) открыли и оттуда вытащили собаку, отлично прожаренную.

Наши люди единодушно заявили, что никогда в жизни они нежели более вкусного мяса. Решили в будущем не пренебрегать собачьим мясом. Так туземцы приготавливают и пекут все, что идет у них в пищу: мясо, рыбу, фрукты.