— Сапера! Быстро! — приказал он Астахову.

И когда оба явились, сержант кивком головы указал саперу на вход в землянку.

— Проверь!

Сапер, знавший о существовании целой системы мин-сюрпризов и скрытого размещения подрывных зарядов, вначале проверил лаз и дверь с помощью миноискателя. Затем привязал к скобе конец длинного капронового шнура и, отведя всех на безопасное расстояние, дернул его. Дверь медленно, со скрипом отворилась, и за ней открылся черный прямоугольник землянки. Сержант почувствовал, как у него от нетерпения зачесались ладони.

— Внутрь пойдем вдвоем, — сказал он саперу. — А ты, — взглянул сержант на Астахова, — останешься на всякий случай снаружи. Произойдет что-либо непредвиденное — действуй по обстановке.

В дверях землянки оба разведчика остановились. Сержант не спеша обвел помещение лучом фонарика. Обыкновенная землянка с обшитыми досками стенами, с низким неровным потолком-накатом. Слева в стенку вбито несколько гвоздей, на которых висело полуистлевшее, покрытое плесенью тряпье. Дальний правый угол был затянут брезентом, полностью скрывавшим эту часть помещения.

— Туда, — указал сержант лучом света на прикрытый брезентом угол.

Выставив впереди себя миноискатель, сапер осторожно двинулся в указанном направлении. Вот и брезентовый полог. Отыскав возле стены его край, сапер, не выпуская из рук опущенного к земле миноискателя, ударом ноги отбросил полог в сторону, а сержант тотчас же направил в открывшуюся щель луч фонаря. Он не успел еще ничего разглядеть, как сапер, резко отпрыгнув назад, едва не сбил его с ног. Стараясь сохранить равновесие, сержант инстинктивно оперся свободной от фонаря рукой о стену. Но пальцы, не найдя опоры, лишь скользнули по влажным заплесневевшим доскам, и он рухнул на брезент. На землю сержант не упал только потому, что наткнулся грудью на что-то твердое.

Желая поскорее выпрямиться, он стал отталкиваться от неизвестного предмета рукой, натыкаясь пальцами на какие-то продолговатые коробки, рычаги, кнопки, путаясь в проводах.

— Ты чего? — выпрямившись, недовольно спросил он сапера.

— А вы сами посмотрите, — тихо отозвался тот.

— За тем и пришел. Отойди…

Сержант занял место сапера у конца полога, откинул его в сторону. И едва сам не отпрянул назад.

Прямо у ног лежал скелет, в шаге от него — еще один, а в самом углу землянки, возле маленькой железной печки-бочонка — третий. На костях кое-где виднелись остатки мундирного сукна, там, где раньше были талии, валялись форменные ремни с потускневшими пряжками. На одном из черепов держался околыш эсэсовской офицерской фуражки, кости ног ниже коленей были спрятаны в истлевших, бесформенных, съежившихся сапогах.

У самого брезента возле стены стоял грубо сколоченный деревянный стол. На нем был установлен пульт управления со множеством кнопок и сигнальных лампочек, две из которых тускло горели. Рядом стояла полевая рация с выброшенной вверх антенной, перед столом — две самодельные табуретки. У печки лежал немецкий автомат с примкнутым магазином, еще один шмайссер висел на стене. Рядом со скелетом с офицерской фуражкой валялась запыленная пистолетная кобура.

Но не вид скелетов и не оружие в землянке привлекли внимание сержанта. Он как зачарованный смотрел на уставленный аппаратурой стол, на пульт управления с прошитой автоматной очередью панелью, на два светящихся огонька сигнальных лампочек.

— Товарищ сержант, а ведь вначале ни одна лампочка не горела, — раздался у него над ухом голос сапера. — Наверное, их включили вы, когда упали на стол.

— Ты и столб свалишь, — зло, не скрывая досады, буркнул сержант.

— Дело не в этом. Смотрите… — Сапер прислонил к стене миноискатель, достал электрический фонарик, направил его луч на один из стоявших на столе приборов. — Это немецкая подрывная машинка. А это, — луч фонаря скользнул дальше, — система для подрыва радиофугасов. Все это, — пучок света остановился на панели с лампочками, — пульт управления дистанционного подрыва узлов минных заграждений. У нас в учебном центре подобным старьем целый класс заставлен. И если горят эти две лампочки, значит…

Сапер замолчал и посмотрел на сержанта.

— Согласно инструкции, мы обязаны немедленно сообщить об этом в штаб, — твердо закончил он.

— Знаю, — сухо ответил сержант. — Но как командиру группы мне известно и другое: выходить в эфир раньше назначенного срока мы не можем — «противник» рядом. Так что приходится ждать…

Заложив руки за спину, капитан неторопливо шел по верху дамбы. В принципе, ему уже было ясно все, что случилось сегодня утром на бегущей внизу дороге. Взрыв, прогрохотавший в полукилометре южнее и превративший бетонное полотно на стометровом участке в трехметровой глубины траншею, по замыслу подготовивших его минеров являлся вспомогательным и мог иметь два назначения. Прогремев вместе с основным, он мог отрезать путь наступающим назад, отдав их во власть хлынувшей на дорогу воды. Прозвучав после основного, он мог уничтожить первые спешащие к месту главного взрыва аварийно-восстановительные группы и затруднить движение к взорванной дамбе последующих. Но какое бы он ни имел назначение в действительности, капитану было важно совсем другое: главная часть узла заграждения находилась здесь, на лежавших вдоль дороги дамбах, и основной взрыв должен был прогреметь в этом месте. Определить это помог прозвучавший сегодня утром взрыв. Воздушная волна, ураганом пронесшаяся над дамбой, снесла в одном месте на значительном расстоянии слой земли, обнажив порыжевшие ящики со взрывчаткой, авиабомбы в фабричной обрешетке, огромные полутонные фугасы и соединяющие все это в единое целое провода.

Капитан остановился, еще раз огляделся вокруг. Да, участок для узла заграждений выбран расчетливо и со знанием дела.

Хватаясь руками за ветви орешника, которым густо заросли склоны дамбы, капитан спустился на дорогу и быстрым шагом двинулся назад, к трем грузовикам. Возле них суетились солдаты, сгружая саперное имущество. Подтянутый старший лейтенант в ладно подогнанной полевой форме четко доложил, что группа разминирования готова приступить к работе.

Прищурив глаза от солнца, капитан внимательно посмотрел на двух стоявших перед ним офицеров: рапортовавшего старшего лейтенанта и совсем еще молоденького лейтенанта. Непосредственно на разминирование, или, как они говорили, на «живое дело», с ним пойдет кто-то один, другой будет обеспечивать техническую и хозяйственную сторону работ. Конечно, у старшего лейтенанта более солидный опыт, но… Всего лишь неделя, как он вернулся из отпуска. А это в их деле значит много.

Пальцы минера часто сравнивают с пальцами хирурга, пианиста, часового мастера. Это так. Минеру, так же, как и им, необходимы непревзойденная тонкость и чувствительность осязания, ювелирная точность движений, безошибочная мгновенная реакция. Но как ему еще нужны внутренняя собранность, постоянная настороженность, воля и хладнокровие. Все это не приходит само, а вырабатывается и закрепляется только в процессе настойчивых тренировок и опасной, кропотливой работы. Стоит на короткое время потерять контакт с «живым делом», позволить рукам не браться за инструмент, утратить чувство неотступно находящейся рядом с тобой смертельной опасности — и может случиться непоправимое.

И капитан сделал свой выбор.

— Лейтенант, готовьте группу разминирования, — тоном, не терпящим возражений, приказал он. — Инструктировать буду лично. А вы, старший лейтенант, займитесь оцеплением.

Райвоенком не первый раз встречался с директором школы и давно привык к его манере разговора: неторопливой, обстоятельной, где было тщательно взвешено и выверено каждое слово. Но сейчас, когда на территории района шло сложное разминирование и была дорога каждая минута, директорская медлительность раздражала его.

— Армейскому командованию стало известно, что фашисты, стремясь любой ценой сбить темп ожидаемого наступления наших войск, приступили в Белоруссии к созданию ряда узлов минных заграждений. Чаще всего это делалось в лесах, на болотах, на труднопроходимых участках местности — там, где, разрушив коммуникации, можно было на сравнительно длительный срок приостановить и задержать продвижение наших войск. Один из таких узлов заграждений, по данным войсковой разведки, создавался в зоне действий нашего партизанского отряда. И однажды в наш штаб пришла с Большой земли радиограмма. Нам приказывалось обнаружить и разведать возводимый фашистами узел заграждений. Время для выполнения этого задания было отпущено самое жесткое…