– Кажется, я наконец-то начинаю понимать, – сказал я. Мне во внезапной вспышке озарения открылась истина. На самом деле с нами сражались не из-за существования Теней и не из-за разрушений, причиненных теневыми бурями. С нами сражались из-за власти.

Огненный Путь соперничает с Логрусом... Возможно, он даже могущественнее Логруса. Конечно, чистокровные Лорды Хаоса могут изменять внешность, ходить по Теням и доставать предметы издалека. Но большую часть из этого могу делать и я, используя Путь. И он, в отличие от Хаоса, создает во вселенной бесконечное, похоже, количество Теней-миров.

Тут я спросил себя: если Путь обладает подобной силой, зачем кому-то может понадобиться Логрус?

Отец повел себя как первый Лорд Хаоса, тот самый, который обнаружил Логрус и принялся с ним экспериментировать, и воспользовался его дарами, чтобы создать империю. Первый король Хаоса, должно быть, владел силами, непредставимыми для тех, кто пришел за ним вслед. И он использовал эту силу, чтобы победить своих врагов и создать Владения Хаоса, которыми он и его потомки правили тысячи лет.

Меня пронзила дрожь возбуждения и предвкушения. А способен ли Узор на то же самое? Если овладеть им, не сделает ли он отца – и меня! – бесспорными правителями Теней и Хаоса?

Я сглотнул вставший в горле комок. Неудивительно, что король Утор желает нашей смерти. Он боится не только Узора и его силы, но и того, во что мы можем превратиться, если овладеем ею.

И у него есть все основания бояться. Если бы я располагал возможностью нанести удар, я использовал бы мощь Узора против Утора, не колеблясь ни секунды.

Я прослушал какую-то часть реплик Блейзе и теперь заставил себя вновь перенести внимание на сестру.

– ...ты можешь винить их? – сказала она. – Эти порожденные Огненным Путем бури убили сотни человек, разрушили дюжину замков! Узор опасен, и его следует уничтожить ради общей безопасности!

Я улыбнулся ей; слова Блейзе несколько позабавили меня. Внезапно она показалась мне почти что ребенком, цепляющимся за незначительные подробности, ошибочно полагая, что они важны.

– Забудь про то, чтобы избавиться от Теней, – сказал я. – Я же тебе говорил, теперь это невозможно.

– Король Утор уничтожит их. И Узор.

– Пусть пробует.

Блейзе фыркнула:

– Ты что, вправду думаешь, что способен оказать сопротивление королю?

– Если придется. Падать на спину и сучить лапками я не собираюсь.

Блейзе удивленно покачала головой:

– Ты либо невероятный храбрец, либо невероятный глупец.

Я ухмыльнулся:

– А может, и то и другое. Ну так как все-таки насчет Теллопса?..

Блейзе осторожно вытерла отцу лоб.

– Все это как-то бессмысленно. Если Теллопс хотел смерти отца, почему он не убил его на месте? Зачем было сводить его с ума?

– Возможно, отцу удалось бежать. Или, может, он победил... Мы же понятия не имеем, что произошло. Или, возможно, Теллопс решил, что безумие будет более удачным наказанием.

Блейзе покачала головой:

– Возможно... но что-то тут не так. Мне кажется, есть какой-то другой ответ. Нечто такое, что пока не пришло нам в голову.

Мне пришлось с ней согласиться. Ни один из ответов не казался подходящим. У меня почему-то было такое ощущение, будто мы упустили парочку важных подробностей.

Блейзе подавила зевок.

– Во всяком случае, лучше ничего не предпринимать, пока не разберемся, в чем суть проблемы. Иначе можно только все испортить.

– Не думаю, что тут еще есть что портить. Хуже уже некуда.

– Я бы сказала, что смерть хуже. Отец все еще жив.

– Верно.

Тут она меня уела.

– Давай подождем и посмотрим: может, отец придет в себя, – сказала Блейзе. – Тогда ты сможешь спросить у него, почему он все твердит про Теллопса. Может, ему снятся старые друзья.

– Не думаю, что Теллопс ему друг. – Я изобразил улыбку. – Отец пытался убить меня. И приложил к этому массу усилий. Старые друзья, как правило, не пытаются прикончить друг друга.

– Возможно, ты что-нибудь сделал или сказал отцу. – Блейзе снова зевнула. – И вообще, лучшее лекарство – это хороший крепкий сон. Кстати, о сне...

– Нет!

Я поднял руку, как будто снова собрался ударить ее, и глаза Блейзе тут же распахнулись.

– Ладно, ладно! – прорычала она; глаза ее превратились в щелочки. – Я уже не сплю. Слушай, Оберон, пора тебе уже избавиться от привычки ходить и бить людей. В следующий раз я сломаю тебе руку!

– Ты все обещаешь. – Я улыбнулся и пожал плечами. – Тебе надо бодрствовать. С меня хватит одного родственника, валяющегося без сознания.

– Я не собираюсь засыпать.

– Хм. Ну, во всяком случае, не спи, пока не найдешь себе другого часового, помимо меня.

Я внимательно присмотрелся к Блейзе. У нее уже начали слипаться глаза. Что же нагоняет на нее такую сонливость? Наше соседство с Узором?

Возможно, если мы переместимся подальше, ей полегчает. Во всяком случае, попытаться стоит.

– Ладно, давай-ка тронемся отсюда. Поищем место, где ты сможешь спокойно отдохнуть.

– Хорошо. – Блейзе встала, нетвердо держась на ногах. – А что будем делать с отцом?

– Если ты в состоянии идти, я могу поне...

– Я пойду сама, – решительно заявила она.

– Ладно. Иди за мной. Начнешь отставать – кричи. Я приторможу.

– Обо мне можешь не беспокоиться, милый братец.

– Ладно, договорились.

Взвалив отца на плечо, я быстро зашагал к лесу. Мне отчетливо представилось место назначения. Не замедляя шаг, я дал волю своей фантазии, и пейзаж вокруг нас принялся изменяться: розоватый оттенок солнца, усыпанные белыми цветами кусты на повороте тропы, крытый мостик через ручей. Мимо нас прошел ручной олень, ткнувшись носом нам в карманы в поисках угощения.

Блейзе восторженно рассмеялась. Я оглянулся и тоже улыбнулся. Нам с нашей жизнью постоянно не хватало смеха.

Потом я ускорил шаг, и олень остался позади – ускакал в подлесок, играть в прятки с кроликами, скунсами и прочими обитателями леса.

Лес сменился травянистой равниной, равнина – покатыми холмами, на которых спела рожь и пшеница, холмы – пастбищами, где паслись упитанные коровы и толстые овцы. На полях трудились крестьяне с сыновьями, на вид – весьма процветающие. Они махали нам руками и дружелюбно нас приветствовали. Мимо пробежали двое мальчишек с какими-то тючками. Оба с любопытством уставились на отца, но ни один не спросил, почему это я тащу связанного старика. Это было бы невежливо, а они не хотели проявлять назойливость... Действительно, очень приятная Тень. Нам нужны миролюбивые местные жители, которые не станут пытаться убить или предать нас...

– Не желаете ли попить, сэр? – спросили мальчишки. – Или, может, сандвич, мэм?

– Нет, спасибо. – Я притормозил и обернулся взглянуть, как там сестра. – Блейзе?

– Я бы выпила чего-нибудь, – сказала Блейзе, смахивая упавшую прядь со лба. Сейчас, когда она не была накрашена и причесана, ее черты сделались более резкими. Я вспомнил, как она мне врезала, и в очередной раз подумал, что, возможно, несколько недооценивал ее.

– Вот, пожалуйста. – Старший из мальчишек вытащил из тючка фляжку и налил воды в подставленную братом чашку. Они вручили чашку Блейзе.

– Спасибо.

Она сделала жадный глоток, поперхнулась, закашлялась и быстро вернула чашку обратно.

– Ну как? – с улыбкой поинтересовался я.

– Это была... вода!

Блейзе передернуло от ужаса.

– Еще?

Мальчишки заулыбались, думая, что ей понравилось.

– Нет, спасибо, мне хватит.

Они снова переключили внимание на меня.

– Сэр, а вам? Или, может, старому джентльмену?

– С нами все в порядке, – сказал я, взглянул на дорогу и нахмурился. Здесь где-то рядом должен быть постоялый двор, за рощей, у подножия холма... большой постоялый двор, с беспорядочно раскиданными строениями, с огороженной террасой перед входом. Там отец сможет отдохнуть. А в поместье неподалеку живет отличный врач. Он нам поможет.