Она почувствовала на себе его взгляд.

— Вы тоже следуете моде нюхать табак, как наша королева?

— О нет. — Мелисанда наморщила нос, но тут же опомнилась и смягчилась. — Это для Гарольда. Я всегда на его день рождения дарю ему его любимый табак.

— А, везет же Гарольду. Она взглянула на него:

— А вы любите нюхать табак?

— Нет. — Его бирюзовые глаза тепло улыбались ей. — Я сказал о его везении, думая, как ему повезло с такой заботливой сестрой. Если бы я знал…

Но его слова прервал звонкий лай Мауса. Мелисанда оглянулась и только успела заметить, что сбежавший от нее терьер пересекает многолюдную улицу.

— Маус! — Не спуская глаз с песика, она рванулась за ним.

— Подождите! — схватил ее за руку Вейл.

— Пустите меня! Он погибнет.

Вейл оттащил ее от проезжей части улицы как раз вовремя — мимо проезжала тяжелая телега пивовара.

— Уж лучше он, чем вы.

Она слышала крики по ту сторону дороги, рычанье и истеричный лай Мауса.

Она повернулась и прижала ладонь к груди Вейла, пытаясь передать ему свое отчаяние.

— Но Маус…

Ее супруг что-то проворчал и сказал ей:

— Я верну для вас этого звереныша, можете не волноваться.

Он пропустил телегу и выбежал на дорогу. Теперь Мелисанда увидела Мауса на другой стороне улицы, и ее сердце сжалось от страха. Терьер сражался с огромным, раза в четыре больше его, мастиффом. На ее глазах мастифф стряхнул с себя Мауса и сомкнул челюсти. Маус пролетел всего в нескольких дюймах от страшных челюстей. Затем, как всегда бесстрашный, он снова бросился вперед. Несколько мальчишек и мужчин остановились посмотреть на драку, и некоторые криками подбадривали мастиффа.

— Маус! — На этот раз она бросилась вслед за Вейлом через дорогу невзирая на кареты, лошадей и телеги. — Маус!

Вейл подбежал к собакам как раз в тот момент, когда мастифф схватил Мауса своими огромными челюстями и, подняв в воздух, начал трясти его. Крик застрял в горле. Если большой пес не отпустит Мауса, тот погибнет.

Вейл обоими кулаками ударил мастиффа по морде. Большой пес отступил на шаг, но не выпустил свою жертву.

— Эй! — закричал Вейл. — Брось его, ты, дьявольское отродье!

Он снова ударил пса, а Маус отчаянно дернулся, вырываясь из его пасти. Видимо, этого оказалось достаточно, потому что мастифф выпустил, наконец, Мауса. На мгновение показалось, что огромное животное сейчас бросится на Вейла, но он ударил его ногой в бок, и это решило дело. Большая собака, к разочарованию толпы, бросилась бежать. Маус выскочил вперед, готовый пуститься в погоню, но Вейл схватил его за шиворот.

— О нет, не надо, маленький идиот!

К ужасу Мелисанды, Маус извивался в руках Вейла, покусывая его руку.

— Нет, Маус! — Она протянула руку к своему любимцу. Но Вейл отстранил ее:

— Не надо. Он обезумел и может укусить даже вас. — Но…

Держа одной рукой терьера, Вейл повернулся и посмотрел на нее. Его синие глаза потемнели, в них были решимость и холодная ярость. Таким суровым она еще никогда не видела его: потемневшее лицо, суровые складки и ни намека на обычную веселость. Она подумала, должно быть, он так выглядел, направляясь в бой.

Его голос был холоден, как Северное море.

— Послушайте меня. Вы моя жена, и я не потерплю, чтобы вы страдали, даже если для этого мне придется стать вашим врагом. Здесь не может быть компромисса.

Она сглотнула и кивнула.

Он еще с минуту смотрел на нее, не замечая, как кровь капает с его руки. Затем коротко кивнул:

— Тогда отойдите и не мешайте мне делать то, что я считаю нужным.

Мелисанда сжала перед собой руки, чтобы не уступить искушению, отнять у него Мауса. Она обожала песика, несмотря на его дурной характер, из-за которого его больше никто не любил. Маус принадлежал ей и отвечал на ее обожание тем же. Но Вейл был ее мужем, и она не могла не подчиняться ему, даже если для этого надо пожертвовать Маусом.

Вейл встряхнул песика. Собака зарычала, не выпуская его палец. Вейл хладнокровно сунул свободный большой палец в горло Мауса. Тот захрипел и выпустил его. Вейл мгновенно зажал ладонью мордочку терьера.

— Пойдемте, — сказал Вейл Мелисанде, держа Мауса обеими руками. Толпа рассеялась, поняв, что кровопролития не предвидится. Когда они приблизились к карете, один из лакеев шагнул им навстречу:

— Вы ранены, милорд?

— Ерунда, — сказал Вейл. — Нет ли в карете ящика или мешка?

— Под козлами кучера есть корзина. — С крышкой?

— Да, сэр, и крепкая к тому же.

— Принеси ее сюда, пожалуйста.

— Что вы будете делать? — спросила Мелисанда. Он покосился на нее.

— Ничего страшного. Ему надо куда-то спрятаться, пока он немного не успокоится.

Маус перестал рычать. Время от времени он начинал рваться на свободу, но Вейл крепко держал его. Лакей принес корзину и раскрыл ее.

— Закрой крышку, как только я посажу его туда. — Вейл взглянул на лакея: — Готов?

— Да, милорд.

Все произошло мгновенно: и изумление в глазах лакея, и отчаянные попытки Мауса освободиться, и мрачный Вейл. Ее любимец был заключен в корзину, которая со страшной силой сотрясалась в руках лакея.

— Поставь ее под сиденье, — сказал Вейл лакею. Он тронул Мелисанду за плечо: — Давайте вернемся домой.

Возможно, он пробудил в ней враждебность, даже ненависть, но так уж все получилось и теперь ничего нельзя изменить. В карете Джаспер смотрел на свою жену, сидевшую напротив него. Она сидела, выпрямившись, расправив плечи, и, опустив голову, смотрела себе в колени. Выражение ее лица было трудно понять. Она не была красивой женщиной — он с холодным спокойствием признавал это, — одевалась скромно, ее одежда не привлекала внимания, и ничего не делала для того, чтобы ее заметили. У него были женщины намного красивее ее. Она же совсем обычная, даже некрасивая женщина.

И вопреки этому он сидел, погрузившись в мысли и готовясь к следующему нападению на бастион ее души. Вероятно, это было какое-то безумие: он был околдован ею, словно она была сказочной феей, явившейся, чтобы увлечь его в другой мир.

— О чем вы думаете? — спросила она. Ее голос разогнал его мысли, как брошенный в пруд камешек.

— Я думаю, не фея ли вы, — ответил он. Она изящно приподняла бровь: — Вы разыгрываете меня?

— Увы, нет, душа моя.

Ее светло-карие непостижимые глаза секунду смотрели на него. Затем она перевела взгляд на его руку. Он перевязал место укуса носовым платком, как только они сели в карету.

Она прикусила губу.

— Все еще болит?

Он покачал головой, хотя чувствовал все усиливающееся подергивание в руке.

— Совсем не больно, поверьте мне.

И все же она с беспокойством смотрела на его руку.

— Я бы хотела, чтобы мистер Пинч перевязал ее как следует, когда мы вернемся. Собачьи укусы могут быть опасны. Пожалуйста, проследите, чтобы он как следует промыл рану.

— Как пожелаете.

Она выглянула в окошко и сложила руки на коленях.

— Я так сожалею, что Маус укусил вас.

— А вас он когда-нибудь кусал?

Она недоумевающе взглянула на него.

— Этот песик когда-нибудь кусал вас, возлюбленная жена моя? — Если животное кусалось, то Джаспер избавился бы от него.

Она посмотрела на него расширившимися глазами:

— Нет. О нет! Маус так привязан ко мне. И он никогда никого не кусал.

Джаспер усмехнулся:

— Значит, я имел честь оказаться первым.

— Что вы с ним сделаете?

— Пусть пока немного остынет.

И снова ее лицо оставалось непроницаемым. Он догадывался, как много значила для нее эта собачонка: возможно, в этом мире она была ее единственным другом, хотя он понимал, что жена ни за что в этом не призналась бы.

— Где вы его достали?

Она долго молчала, он подумал было, что так и не получит ответа.

Мелисанда вздохнула:

— Он был одним из щенков, найденных в конюшне моего брата. Старший конюх хотел утопить их — сказал, что у них тут достаточно крысоловов. Он положил щенков в мешок, а другой конюх пошел за ведром воды. Я вошла в конюшню, когда щенки как раз выбрались из мешка. Они бросились в разные стороны, и люди с криками бегали за ними, стараясь поймать этих несчастных. Маус сразу же подбежал ко мне и зубами ухватился за подол моего платья.