Можно воспринимать окружающих в качестве «говорящих орудий» и считать нормой любые формы их эксплуатации и подавления вплоть до полного истребления, как это было сделано, к примеру, с индейцами. Можно иметь психологию «не существующих людей» («маленьких людей»), как это происходит с сотнями миллионов жителей Индии и ЮАР и считать нормой их подчинение окружающим, как подчиняется рабочий скот человеку. Нищенское существование обладателей таких мировоззренческих систем гарантировано на столетия. Но люди могут иметь и такую нравственность и соответствующее ей мировоззрение, когда за норму принимается равное человеческое достоинство, жизнь в гармонии с природой и в ладу с окружающими людьми, когда люди одинаково не приемлют обретение «социального статуса» раба и «социального статуса» рабовладельца.

Переход общества от норм воспроизводства толпо-«элитаризма» к воспроизводству в преемственности поколений человечности — главная задача современности, которую В. О. Ключевский охарактеризовал словами: «Есть люди, которые становятся скотами, как только с ними начинают обращаться, как с людьми». То есть сначала должны измениться люди, и по мере того, как меняются они, сможет меняться характер жизни общества. Зная это, В. О. Ключевский еще в конце XIX века горько иронизировал по поводу прожектов социалистического переустройства жизни в России: «Общество праведного общежития, составленное из негодяев». Понятно, что такое неосуществимо, поскольку на основе нравственности и соответствующих ей мировоззрения и миропонимания люди формируют концепцию организации жизни общества и воплощают ее в жизнь. Но прежде нравственность выражает себя в методологии познания и творчества. Культура общества всегда подчинена концепции управления, которую общество может и не осознавать в таковом качестве, но которая определяет и поощряет действующие традиции (законы неписаные) и прямо выражается в законодательстве (законах писаных). Действующая концепция посредством культуры во многом программирует нравственность и миропонимание будущих поколений, воспроизводя саму себя в преемственности поколений.

То, что поощряется в одной культуре, может рассматриваться как тягчайшее преступление в другой культуре. Так, например, ростовщичество, получение паразитического дохода без созидания чего-либо общественно полезного, считается нормой в библейской культуре, но запрещается, как тягчайшее преступление и грех, в коранической культуре.

В Японии, в отличие от библейского Запада, никогда не было неограниченного ссудного процента, а в период свершения японского «экономического чуда» в 1950-е-1960-е годы он не превосходил 0,5 % годовых. Это собственно и было одним из факторов производства «экономического чуда», когда в течение жизни одного поколения Япония из катастрофического положения, к которому она пришла по завершении II мировой войны XX века, вышла на уровень передовой в технологическом отношении державы мира. При этом японская банковская система расценивается экономическими аналитиками США как «неэффективная» в сопоставлении с американской, но западные аналитики не дают внятного ответа на вопрос: почему «неэффективной» банковской системе в жизни Японии сопутствует предельно эффективный, наиболее высокотехнологичный реальный сектор? В России 1990-х все было наоборот: «запредельно эффективной», по ее финансовым показателям, банковской системе сопутствовало развитие разрухи реального сектора и связанных с ним отраслей при полном потворстве государственности банковскому ростовщичеству. Все доходы банковского сектора — это расходы сектора реального производства. Общество, не осмыслившее нравственно-этической обусловленности положения дел в экономике, не имеет будущего. И эта задача — предназначение общественно полезной экономической науки. Отечественная экономическая наука уклоняется от этого предназначения.

Тем не менее, невзирая на эти обстоятельства, формируемый для России вектор целей управления, то есть список того, что хотело бы получить общество в результате управленческой деятельности, должен быть адекватен идеалам нравственности, мировоззрению и культуре нашего народа. В политологии речь в этой связи ведут, как правило, о национальной идее. Термин «национальная идея» является по своей сути калькой с британских представлений и проистекает из скудоумия отечественных политологов. Применительно к нашей многонациональной стране, под национальной идеей следовало бы понимать идеологию ци-вилизационного развития многонационального общества. Она не может быть изобретена кабинетными графоманами-«теоретиками», она может быть лишь выявлена в жизни, но только теми, кто понимает душу народа и различает интересы общественного развития и деградационно-паразитарные интересы всевозможного люмпена, включая и «элиту», идентичную люмпену в нравственном отношении.

В противном случае планы, вытекающие из порочной разработанной вне страны стратегии, будут на каждом шагу спотыкаться о нравственно обусловленное противодействие как со стороны организаторов и самих ее исполнителей, не посвященных в закулисные тайны, так и со стороны противников, осознанно работающих на осуществление иных, осознаваемых ими концепций управления.

Соответственно этому обстоятельству В. В. Путин совершенно справедливо неоднократно подчеркивал, что в основе наших проблем лежит проблема нравственности. Но и «элита», и остальное общество остались в своем большинстве глухи к этому, и потому в практических делах все призывы решить нравственные проблемы не находили и не находят своего массового выражения.

В сфере экономики реальная нравственность выражается практически в прогнозно-плановой и отчетной статистике производства, распределения и потребления продукции реального сектора экономики, количественно и качественно характеризующей действительные цели проводимой политики. Такой подход неизбежно приводит к выводу, что истинной целью так называемой «перестройки», «демократических» и «рыночных» реформ было уничтожение СССР как носителя особенной государственности и культуры, ориентированной на воплощение в жизнь определенных идеалов, а также порабощение его народов методами «культурного сотрудничества» на основе принципа «каждый в меру понимания работает на себя, а в меру непонимания — на понимающих больше» и эксплуатация наших природных богатств. Интегральным показателем именно этой политики выступают фактические параметры воспроизводства собственного населения и качество содержания территории страны. Как видно, реальность социальной статистики, которую в постсоветские времена не принято публиковать массовыми тиражами и обсуждать публично в СМИ и в органах представительной власти, далеко не всегда совпадает с декларациями политиков и представителей интеллигенции, а зачастую им прямо противоположна.

Мы исходим из того, что в многонациональной русской цивилизации в качестве системообразующей всегда выступала цель развития бытия человека, его личности, освоение генетически обусловленного потенциала развития, причем достигаемая не в ущерб развитию других людей, а для всеобщего благоденствия в русле Божьего промысла. Ведь жить по-Божески — это значит не причинять вреда себе, окружающим тебя людям и Мирозданию. Собственно, благодаря этому принципу, Русь трудами ее подвижников в историческом прошлом и преодолела все житейские невзгоды, неурядицы и бедствия, в которые вовлекала ее толпо-элитарная культура, властная над подавляющим большинством ее населения на протяжении последнего тысячелетия.

Мы понимаем, что любое общество, устойчиво существующее в биосфере планеты, имеет свои исторически выстраданные идеалы, выражаемые если и не в официальной идеологии, то в народном творчестве (в фольклоре, анекдотах, сказках, эпосе и т. п.). Именно этими идеалами, устойчиво передающимися от поколения к поколению, а не исторически сложившимся образом жизни, отличаются друг от друга региональные цивилизации. Утрата идеалов и замещение их другими — смерть региональной цивилизации, хотя ее биомасса может продолжать воспроизводить себя в преемственности поколений в культуре, пришедшей из другой региональной цивилизации.