– Дальнерожденный пришел в мой шатер, – сказал он надтреснутым, старческим басом. – Он вождь в Космопоре. И он сказал, что дальнорожденных осталось мало и они просят помощи у Людей.

Главы кланов и семей, неподвижно сидевшие в круге, подняв колени к подбородку, разразились громкими возгласами. Над ними, над деревянными крышами, высоко в холодном золотистом свете парила белая птица, предвестница Зимы.

– Этот дальнерожденный сказал, что Откочевка движется не кланами и племенами, а единой ордой во много тысяч и ведет ее сильный вождь.

– Откуда он знает? – крикнул кто-то во весь голос.

В Теваре на Перестуке Камней ритуал соблюдался не особенно строго – не так, как в племенах, которые возглавляли шаманы. В Теваре они никогда не имели такого влияния.

– Он посылал лазутчиков на север, – столь же громогласно ответил Вольд. – Он сказал, что гааль осаждает Зимние Города и захватывает их. А вестник сообщил, что так случилось с Тлокной. Дальнерожденный говорит, что воинам Тевара нужно в союзе с дальнерожденными, а также с Людьми Пернмека и Аллакската отправиться на северный рубеж нашего Предела – все вместе мы заставим Откочевку свернуть на Горный Путь. Он сказал это, и я услышал. Каждый ли из вас услышал?

Возгласы согласия прозвучали недружно и смешались с бурными возражениями. На ноги вскочил глава одного из кланов:

– Старейший! Из твоих уст мы всегда слышали только правду. Но когда говорили правду дальнерожденные? И когда это Люди слушали дальнерожденных? Дальнерожденный говорил, но я ничего не услышал. Если Откочевка сожжет его Город, что нам до этого? Люди там не живут! Пусть они погибают, и тогда мы, Люди, возьмем себе их Предел.

Говорил Вельмек, дюжий, темноволосый, набитый словами. Вольд его всегда недолюбливал и теперь ответил неприязненно:

– Я слышал слова Вельмека. И не в первый раз. Люди ли дальнерожденные или нет – кто знает? Может быть, они и правда упали с неба, как повествует сказание. Может быть, нет. В этом Году никто с неба не падал. Они выглядят как Люди, они сражаются как Люди. Их женщины во всем походят на наших женщин – это говорю вам я! У них есть своя мудрость. И лучше выслушать их.

Когда он упомянул дальнерожденных женщин, угрюмые лица вокруг расплылись в усмешках, но он уже жалел о своих словах. Ни к чему было напоминать им об узах, некогда связывавших его с дальнерожденными. И вообще не следовало говорить о ней: как-никак она была его женой.

Вольд удрученно опустился на землю, показывая, что больше он говорить не будет.

Однако многих встревожил рассказ вестника и предупреждение Агата, и они вступили в спор с теми, кто был склонен отмахнуться от новостей или объявить их ложью. Умаксуман, один из весеннерожденных сыновей Вольда, любивший военные набеги и стычки, открыто поддержал план Агата и высказался за поход к северному рубежу.

– Это хитрость! Наши воины уйдут на север, там их задержит первый снег, а дальнерожденные тем временем угонят наши стада, уведут наших жен и опустошат наши житницы! Они не Люди, и в них нет ничего, кроме коварства и обмана! – надрывался Вельмек, которому редко выпадал случай дать волю красноречию по столь благодарному поводу.

– Они всегда подбирались к нашим женщинам, ничего другого им и не нужно! Как же им не чахнуть и не вымирать, если у них родятся одни уроды! Они подбираются к нашим женщинам, чтобы растить человеческих детей, точно собственных детенышей! – возбужденно кричал довольно молодой глава семьи.

– А что, если дальнерожденный сказал правду? – спросил Умаксуман. – Что, если гаали пройдут через наш Предел всем скопом, тысячами и тысячами? Мы готовы дать им отпор?

– Но стены не кончены, ворота не поставлены, последний урожай еще не убран, – возразил кто-то из пожилых, и этот довод был куда более веским, чем тайное коварство дальнерожденных.

Если сильные молодые мужчины отправятся на север, сумеют ли женщины, дети и старики закончить все необходимые работы в Зимнем Городе до наступления Зимы? Может быть, успеют, может быть, нет. Слишком уж многим должны они рискнуть, положившись всего лишь на слова дальнерожденного.

Сам Вольд ни к какому решению не пришел и ждал, что скажут Старейшины. Ему понравился дальнерожденный, назвавшийся Агатом, – он не казался ни лжецом, ни легковерным простаком. Но как знать наверное? Все Люди порой становятся чужими друг другу, а не только чужаки. Как тут разобраться? Возможно, гаали и идут единым войском. Но Зима-то придет обязательно. Так от какого врага защищаться сначала?

Старейшины склонялись к тому, чтобы ничего не предпринимать, однако Умаксуман и его сторонники все-таки настояли на том, чтобы послать вестников в соседние Пределы Аллакскат и Пернмек и узнать, что они скажут о плане совместной обороны. Этим все и ограничилось. Шаман отпустил тощую ханну, которую привел на случай, если будет решено начать войну – такое решение обретало силу, лишь подкрепленное ритуальным побиением камнями, – и Старейшины разошлись.

Вольд сидел у себя в шатре с мужчинами своего Рода над горшком горячей бханы, когда снаружи послышался шум. Умаксуман вышел, крикнул кому-то, чтобы они убирались подальше, и вернулся в большой шатер с Агатом, дальнерожденным.

– Добро пожаловать, альтерран! – сказал старик и, злокозненно покосившись на двух своих внуков, добавил: – Не хочешь ли сесть и разделить с нами нашу еду?

Он любил ошарашивать людей. Всю жизнь любил. Потому-то в былые дни он так часто и наведывался к дальнерожденным. А кроме того, это приглашение рассеяло мучивший его стыд: все-таки не следовало упоминать перед другими мужчинами о дальнерожденной девушке, которая когда-то стала его женой.

Агат, такой же невозмутимый и серьезный, как и в прошлый раз, принял приглашение и съел столько каши, сколько требовали приличия. Пока они ужинали, он молчал и, только когда жена Уквета выскользнула из шатра с остатками трапезы, наконец сказал:

– Старейший, я слушаю.

– Слушать тебе придется немного, – ответил Вольд и рыгнул. – Вестники побегут в Пернмек и Аллакскат. Но мало кто согласился на войну. С каждым днем холод все сильней, и спасение – только изнутри стен, только под крышами. Мы не странствуем в былых временах, как вы, но мы знаем, каким всегда был Обычай Людей, и следуем ему.

– Ваш Обычай хорош, – сказал дальнерожденный. – Настолько хорош, что гаали переняли его у вас. В былые Зимы вы были сильнее, чем гаали, потому что ваши кланы встречали их вместе, а они шли разрозненно. Но теперь и гаали поняли, что сила – в числе.

– Только если эта весть – не ложь! – крикнул Уквет, который приходился Вольду внуком, хотя был старше его сына Умаксумана.

Агат молча посмотрел на него, и Уквет тотчас отвернулся, избегая прямого взгляда темных глаз.

– Если это ложь, то почему гаали так задержались на своем пути к югу? – спросил Умаксуман. – Почему они медлят? Когда-нибудь прежде они дожидались, пока не будет убрано последнее поле?

– Кто знает? – сказал Вольд. – В прошлом Году они миновали Тевар задолго до того, как взошла Снежная Звезда, это я помню. Но кто помнит Год, бывший до прошлого?

– Может быть, они идут Горным Путем, – вмешался еще один внук, – и вовсе не покажутся в Аскатеваре.

– Вестник сказал, что они захватили Тлокну, – резко возразил Умаксуман. – А Тлокна лежит к северу от Тевара на Береговом Пути. Почему мы не хотим поверить этой вести? Почему мы мешкаем и ничего не делаем?

– Потому что те, кто ведет войну Зимой, не доживают до Весны, – проворчал Вольд.

– Но если они придут…

– Если они придут, мы будем сражаться.

Наступило молчание, Агат больше ни на кого не смотрел, а устремил темный взгляд в пол, точно истинный человек.

– Люди говорят, – начал Уквет насмешливо, предвкушая торжество, – будто дальнерожденные наделены колдовским могуществом. Я об этом ничего не знаю, я родился на летних угодьях и до нынешнего лунокруга не видел дальнерожденных и уж тем более не сидел рядом с ними за едой. Но если они чародеи и обладают таким могуществом, почему им нужна помощь против гаалей?