Стас замер с открытым ртом, обнаруживая, что спор свернул совсем не в ту сторону: Стасу хотелось выделиться из общей массы, а не придумать, как поднять массы до своего уровня.

– Чувствую, с чего начать, а дальше само получается. Смекалка, интуиция…

– То есть на самом деле ничего конструктивного предложить не в силах?

– Предложить – нет. Но могу сделать!

– Вот и делайте! – Руководитель вновь взялся за свою вилку. – Работайте! Исполняйте, что от вас требуют, и не выделяйтесь. Придет еще ваше время!

Стас глубоко вздохнул, чтобы как-то справиться с возмущением.

– Время? А сколько нужно времени, чтобы заработать шестую категорию?

– Два года…

– Что?! – Стас едва не вскочил на ноги, считая, что унижений за один обед ему хватит. – А быстрее никак?! Вы – руководитель группы, но я успеваю сделать два задания за то время, что вы делаете одно! Почему меня нельзя сразу поднять в должности и загрузить работой, на которую я способен?!

Глеб Иванович тоже перестал скрывать раздражение и повысил голос:

– Забудьте бы свой юношеский максимализм – здесь трудятся профессионалы, а не карьеристы! А вот если хотите оказаться на улице – можете продолжать в том же духе! И, в следующий раз, пожалуйста, присядьте за другой столик – вы и мое пищеварение не совместимы!

Не дожидаясь, пока Стас найдет, что ответить, руководитель группы поднялся и пересел за другой свободный стол.

– Не берите в голову, – проводив непосредственного начальника глазами, посоветовал Алексей Павлович – до инцидента они так и сидели втроем: Стас, Алексей Павлович и Глеб Иванович.

– Вы думаете? – молодой человек остывал, запоздало осмысливая, что может последовать за этой нелепой ссорой.

– Здесь коммерческая структура – качество и количество всегда в центре внимания. Не спешите, и у вас все получится. Только, если не секрет: в чем причина вашего недовольства? Вы хотите больше зарабатывать?

– Нет. Мне хватает…

– Тогда зачем вам новая должность? – Алексей Павлович пожал плечами: – У меня первая категория – не могу сказать, что, имея вторую, жил хуже!

– Самоуважение, – объяснил Стас. – Не хочу застрять на самой нижней ступеньке лестницы!

– Вот как. А вы не слишком торопитесь? Даже, если у вас получится – начнут завидовать, назовут выскочкой. Наживете врагов. Вам это нужно?

– Но, если я уже сейчас могу выполнять более сложную работу? – возразил Стас. – Если мне уже сейчас не интересны задания, которые предназначены для начинающих?

– Не волнуйтесь так, Станислав, – усач расплылся в доброй улыбке. – Заметят ваше рвение, обязательно заметят. Уже заметили. Два года – это он вас пугал. Пять-шесть месяцев, и отпразднуете повышение… – Алексей Павлович подмигнул: – Если, конечно, еще раньше не поймете, что не титул делает короля королем!

Но и пять, и, тем более, шесть месяцев означали поражение в споре и подтверждение правоты Димы. Если бы виной тому стали объективные причины, Стас мог бы еще опустить руки. Но он не считал достойным сдаться из-за такой глупости, как заторможенность непосредственного начальника. Стас ведь не просил его сделать себе одолжение, он требовал справедливости, действовал в интересах своего работодателя! Даже не будь этого глупого спора с Димой, Стас не мог позволить обращаться с собой, как с бесправным и несмышленым ребенком!

Еще с неделю, после инцидента в столовой, молодой человек сдерживал эмоции, надеясь в душе, что руководитель группы сам сменит гнев на милость и примет решение, которое пойдет на пользу и новичку и организации. Но Глеб Иванович решил сделать вид, что никакого разговора не было. Стас продолжал выполнять два задания в день, затрачивая на них от двух до трех часов своего рабочего времени, а руководитель группы продолжал давать Стасу одно элементарное задание утром и такое же простое – после обеда.

Во вторник третьей недели Стас решил, что ждать дольше – это уж слишком. Он набрался храбрости, покинул свое рабочее место и нанес «официальный» визит в кабинет к непосредственному руководителю.

– Вы с тем же вопросом? – сразу поинтересовался у него Глеб Иванович.

– И да, и нет, – сообщил Стас. – Я решил, что не буду больше вас беспокоить. Хочу только спросить, могу ли я обратиться не к вам, а напрямую к начальнику отдела?

Руководитель группы поразился настырности нового сотрудника, но ответил спокойно:

– Только через меня и в официальной форме.

– То есть?

– Пишите письмо на мое имя, отправляете по электронной почте. Я изучаю, в трехдневный срок делаю заключение. Если прихожу к выводу, что это необходимо, обращаюсь к начальнику отдела. Если прихожу к противоположному выводу – отправляю вам отказ в письменном виде. Но учтите: официальный отрицательный ответ – что мой, что начальника отдела – останется темным пятном в вашем чистеньком пока еще личном деле: вся наша корпоративная переписка протоколируется.

– Но ведь мы с вами уже разговаривали, – напомнил Стас. – И я прекрасно знаю, что вы откажете. Зачем мне тратить время и писать письма, которые, к тому же, испортят мое личное дело? Что, если я сам, лично, обращусь к начальнику отдела?

– Он не примет вас. Я получу выговор. Мы оба лишимся премиальных. Довольны?

– А если я напишу, но не вам, а ему?

Глеб Иванович улыбнулся наивности подчиненного:

– Если сумеете – пожалуйста!

– Не понял? – насторожился Стас.

– Вам доступны адреса только младших сотрудников и непосредственного руководителя. Вы внимательно читали устав, Станислав Александрович? Недовольны – пишите! Не знаете, как писать – читайте Устав!

Понимая всю бессмысленность этого поступка, Стас, между тем, не собирался сдаваться – он все же написал письмо на имя начальника отдела; указал в нем, что реализует себя не в полную силу, попросил усложнить присылаемые ему задания и, соответственно, поднять квалификационный уровень. Через три дня письмо вернулось с пометкой руководителя группы «Информация принята к сведению. Благодарю за проявленную инициативу». Вероятно, это нужно было понимать, как отказ, который не особенно «очернит личное дело» Стаса.

Ответ был дан в вежливой форме, но молодой человек почувствовал себя так, словно ему прилюдно дали пощечину. Во-первых: почему Глеб не смог ответить ему в тот же день, а заставил ждать трое суток? Во-вторых: зачем он вообще сказал Стасу писать письмо, если не собирался менять своего мнения и даже задуматься о просьбе своего подчиненного? И, наконец, в-третьих: кто такой этот Глеб, чтобы ломать людям жизнь и препятствовать карьерному росту высококлассных молодых кадров? Чем он вообще мотивировался? Боялся, что так его скоро потеснят с занимаемого места или хотел, чтобы все прошли через трудности, которые когда-то пришлось испытать ему самому?..

Так или иначе, думая о Глебе Ивановиче, Стас все больше приходил в бешенство, все более утверждался в убеждении, что стал жертвой глупого истерического деспотизма мелкой и ничего не представляющей из себя административной сошки. Но… если Стас прав, а его оппонент – нет…

Одного человека можно было и обойти! Еще раз перечитав запрос и ответ, Стас пришел к выводу, что не только может, но даже обязан принять меры по защите собственных прав – это было в интересах и самого Стаса и всего института.

Да, он не мог адресовать сообщение непосредственно начальнику отдела – на это имел право только руководитель группы. Значит, нужно было создать условия, при которых письмо уйдет не с компьютера Стаса, а с «персонального вычислительного комплекса» Глеба Ивановича.

Как? Письмо представляло собой документ, подготовленный на распространенном текстовом процессоре. Резолюция внизу документа выставлялась автоматически – руководитель группы открывал текст, чем приводил в действие программу, упрощающую ввод резолюции и напоминающую, что ввод таковой является обязательным. Но, если при открытии письма на выполнение отправлялась одна программа, Стасу ничего не стоило прикрепить к письму и другую!