Опять заставили меня вспомнить лондонскую историю, мой арест и проклятую тюрьму. Как давно всё это было…
Олег.
Я достаточно быстро понял, что влюбился всерьёз. На мою беду вскоре после нашего знакомства у Вики тяжело заболела мать. Моя возлюбленная взяла академический отпуск и посвятила себя уходу за мамой. Я, в полном смысле слова, выпрашивал у неё редкие свидания. В ответ на мои мольбы, Вика изредка вырывалась из дому на пару часов. Я подхватывал подружку у подъезда в свой «Жигуль» и спустя полчаса, мы оказывались либо в моей комнате в доме родителей, либо, в тёплое время года, в каком-нибудь леске за городом. Мы немедля начинали заниматься любовью, так как ни на что другое у нас не хватало времени. Иногда я всё-таки пытался бороться с нашими обстоятельствами. В такие дни, перед началом любовных игр, я канючил своей подруге нотацию по теме «как мало времени ты уделяешь нашим отношениям». Когда такое случалось, моя возлюбленная, не обращая никакого внимания на моё нытьё, спокойно расстегивала молнию на моих джинсах и начинала поглаживать моё немедленно восстающее достоинство. Потом она поворачивала ко мне своё невинное, задорно-улыбающееся личико и дразнила:
- Ну что же ты медлишь…?
Я впивался губами в её рот, одновременно освобождая её тело от всей одежды. Наши тела сливались. Моя голова улетала. Меня зацикливало на повторении какой-нибудь примитивной фразы, типа: - Я так тебя люблю. В ответ моя подруга только стонала. Когда всё заканчивалось, я снова думал о том, что обречён на свою любовь. У меня уже не было выхода. Я сделал Виктории предложение. Возлюбленная просила отложить создание нашей семьи на неопределённый срок, до лучших времён. Я настаивал на своём. Моим коронным аргументом однажды явилось рискованное заявление о том, что я хочу помогать Вике по уходу за её мамой – будущей тёщей. Виктория отшучивалась нашей молодостью и неготовностью к семейной жизни. В другой раз она старалась перевести разговор на обсуждение обморока или результатов анализов её мамы. Я в мыслях, конечно, ненавидел несостоявшуюся тёщу и даже, боясь признаться в этом самому себе, в глубине души тайно желал ей смерти. Я ещё не понимал, что смерть матери Вики ещё больше отдалит меня от любимой.
Тамара Викторовна вскоре умерла. Я переживал с Викой её горе, как мог, помогал с похоронами и старался не отходить от любимой ни на один шаг. Мы жили вместе. Моя любимая пребывала в глубоком расстройстве. Однако нам нужно было возвращаться к нормальной жизни – зарабатывать деньги, ходить на занятия, сдавать экзамены, делать покупки. В один вечер я поздно вернулся домой после занятий и посещения продовольственного магазина. На кухонном столе лежала записка, жёсткий и телеграфный текст которой запомнился мне на всю оставшуюся жизнь:
Олег! Я не могу больше оставаться в городе. Всё здесь напоминает о мамочке. Я ненавижу здесь всё и всех, кроме тебя, мой любимый. Мне категорически необходимо уехать на время из Львова. Случайно подвернулась удачная оказия. Милый, не ищи меня. Мне очень нужно сейчас недолго побыть одной. Я тебя очень люблю, но у меня сейчас совсем нет душевных сил для серьёзных отношений. Извини! Пожалуйста, подожди меня всего один год.
До свидания, любимый!
Твоя самая большая и важная победа в жизни – Виктория.
Р. S . Ты можешь пользоваться моей квартирой, сколько тебе понадобится. Я заплатила домоуправлению за год вперёд…
Для того чтобы установить местонахождение Вики на нашей планете, мне пришлось провести целое расследование, достойное профессионального детектива. Я объехал, обошёл и опросил около трёх десятков человек, имеющих хоть какое-нибудь отношение к среде обитания моей невесты. Соседи, подруги по учёбе, секретарь кафедры, сотрудники Тамары Викторовны по парикмахерской и даже священник, которого Вика приглашала на похороны матери - все эти люди были мной дотошно допрошены. Результат нулевой – никто ничего не знал…
Полностью отчаявшись, я устроил детальный обыск всего содержимого Викиной квартиры. В одном из ящиков письменного стола я нашёл блокнотик, в который Вика занесла все мероприятия, потребовавшиеся ей для организации похорон матери. Несколько страничек, в табличном виде, сохранили название инстанции или учреждения, вид услуги, имя для контакта, телефон и денежный расход.
Все записи в блокноте были составлены аккуратно, мелким и старательным почерком бывшей школьной отличницы, в хронологическом порядке событий. Поэтому запись, выполненная наскоро и небрежно, большими буквами по диагонали одной из страничек: London , (0171)254 0976, m . Johnson выглядела неожиданной и сразу бросилась мне в глаза. Эта запись была явно сделана Викой в расстроенном состоянии, на скорую руку и, по всей видимости, сразу же после похорон матери.
Назавтра я привёл в Викину квартиру своего приятеля, который учился в университете, на факультете западноевропейских языков. Когда мы позвонили по лондонскому телефону, оказалось, что номер принадлежит столичному отделению британского агентства по трудоустройству. Как выяснилось из разговора с представителем агентства, Виктория Романенко откликнулась на их объявление, опубликованное в нескольких восточноевропейских газетах. В объявлении шла речь о позиции прислуги в квартире пожилой английской леди, бывшей олимпийской чемпионки времён середины двадцатого столетия по одному из видов лёгкой атлетики. Работодателя очень привлекли спортивная направленность образования и атлетическая подготовка Виктории. Кроме работы по дому, хозяйка также желала получать от прислуги профессиональный массаж и наставничество в облегчённых спортивных занятиях.
Мой приятель провёл на телефоне около получаса, поведав работнице лондонского агентства, придуманную им на ходу, душещипательную историю об смертельно больном женихе Виктории. В финале разговора мой друг умудрился выбить из них номер телефона. Через десять минут мы уже дозвонились до лондонской квартиры работодателя, после чего я надолго завис в телефонном разговоре с любимой женщиной…
На следующий день я бросил институт. Собрав необходимые бумаги, я подал документы в консульство Великобритании для получения туристской визы. Весь следующий месяц прошёл в ежевечерних телефонных разговорах с Викторией, на которые ушла немереная куча денег. Разговоры, в целом, были одни и те же.
- Здравствуй, моя родная! Здравствуй, любимая! Тебе сейчас так же плохо, как мне? Я тебя очень люблю. Я ложусь спать с твоим купальным халатом – он до сих пор хранит твой необыкновенный запах. Я ужасно соскучился. В британском консульстве обещали, что рассмотрение документов займёт не более трёх месяцев. Но я больше не могу ждать, я нервничаю и почти совсем не сплю по ночам.
- Успокойся, милый…
Возьми себя в руки и успокойся. Чем ты питаешься? Сосиски и яичница, фи, какая гадость. Здесь такие шикарные продукты. Я буду для тебя готовить. Ты ведь даже не знаешь, как хорошо я готовлю. Когда ты приедешь, я возьму у хозяйки недельный отпуск. Мы будем бродить по Лондону и иногда заходить в недорогие ресторанчики. Ночевать ты будешь у меня. Здесь очень большая квартира, а моя комната очень удачно расположена сразу у входа. Хозяйка старая и совсем глухая, она всегда ложится спать в десять вечера. Моя кровать очень удобная и большая, мы с тобой обнимемся, и не будем отрываться друг от друга всю ночь. Ты ведь помнишь, как это было в ту неделю, когда твои родители уезжали в Ужгород. Ты помнишь?
- Я всё помню, любимая, мы тогда классно поупражнялись. Как прошёл твой день? Много ли работы? Как к тебе относится старая леди?
- День прошёл нормально, сегодня у меня была плановая закупка продуктов. Когда я вернулась из супермаркета, у хозяйки находился её еженедельный визитёр – единственный сын, старый холостяк. Он обычно бывает у нас по пятницам и даже иногда остаётся ночевать. В такие дни мне свободней. Пока родственнички общаются, я успеваю быстро закончить уборку и готовку, а потом сразу ухожу в свою комнату, где читаю или смотрю телевизор. Если стоит хорошая погода, то я выхожу пройтись по улице. По пятницам хозяйка сама накрывает стол к обеду. В другие дни, кроме уборки и готовки, мне ещё приходится делать старухе массаж или проводить с ней лёгкую физическую разминку. Хозяйка у меня хорошая. Она ко мне прекрасно относится. Недавно она предложила мне продление контракта ещё на год, но я, конечно, отказалась, мотивируя свой отказ необходимостью продолжения учёбы в университете. На самом деле я отказалась от контракта из-за тебя мой милый. В Лондоне, в должности прислуги я зарабатываю во много раз больше, чем зарабатывает учительница физкультуры у нас дома. В моём случае, учитель физкультуры – это самый вероятный поворот моей карьеры после завершения учёбы. Я возвращаюсь в наш город из-за тебя, любимый. Я соскучилась…
