Рауль давал советы, проверенные на практике. И было заметно, что Каролине льстит внимание успешного музыканта. Ей казалось, что это волшебный сон: она запросто сидит на ступеньках между двумя великими музыкантами, и они планируют ее прекрасное будущее. Мысленно она уже рисовала радужные картины – все ее самые сокровенные желания исполняются.

Рауль, глядя на точеный профиль Каролины, не мог не отметить, что со всеми без исключения молодыми и амбициозными музыкантами работать просто. Бросить пару-тройку комплиментов, и юные создания готовы на все, чтобы исполнилась заветная мечта о славе. Да они и так бы достигли желаемого, имей больше уверенности в себе. Сколько молодых скрипачек возлагало надежды на Рауля! Каждая мечтала, как маэстро выберет именно ее и поможет достичь признания и успеха. Иногда он это делал. Но с Каролиной ему не хотелось пользоваться этим грязным трюком. Чтобы не запачкать ее.

– А конкурсы? Сколько ты их выиграла?

Рауль имел полное право открыто рассматривать Каролину: он же дает важные советы на будущее. Но вместо этого хотелось сейчас покрыть нежное, красивое лицо поцелуями, ощутить ее нагретую солнцем кожу. Нет, нельзя. Придется в присутствии Луизы разыгрывать профессиональный интерес к молодому дарованию.

– Я выиграла только конкурс «Шведский солист» два года назад, – смущенно призналась Каролина.

Она знала, что это жалкая победа. А жалкой в глазах маэстро выглядеть не хотелось. Хотелось, чтобы Рауль восторгался ее талантом. Восхищались же другие музыканты ее исполнением! Но никто из тех, кто не скупился на комплименты, и рядом не стоял с Раулем, мысленно Каролина даже окрестила их деревенскими музыкантами. А вот похвалы из уст знаменитого скрипача дорогого стоят! Поэтому Каролина так жаждала услышать от Рауля, что она талантливый музыкант. И если пришлось бы выбирать его похвалы по рангу, то первое место – таланту, а второе – красоте. Как хочется, чтобы Рауль ценил ее именно как музыканта.

– Не хочешь подать заявку на конкурс Чайковского в Москве следующим летом? – спросил Рауль так нежно и мягко, что у Каролины защемило сердце.

Луиза не замедлила вставить слово:

– Рауль получил золотую медаль в двадцать два года. А я выпала из конкурса еще в первом туре.

Каролина боялась поднять глаза на Рауля. Она волновалась. Боже, какая юношеская непосредственность, подумал Рауль. И осмелился похлопать ее по бедру:

– Я могу помочь в подготовке к конкурсу, если захочешь.

Волнение перешло в нервозность из-за избытка эмоций. Рауль! Конкурс Чайковского! Неужели возможно получить то и другое? Она взглянула на маэстро:

– Ты, случайно, не член жюри?

– Маленькая карьеристка!

Рауль рассмеялся, Луиза тоже расхохоталась.

– Я не это имела в виду.

– Недооценил я тебя сначала, Карро, – продолжал шутить Рауль. – Но должен огорчить: скрипачи обычно не сидят в жюри на конкурсах виолончелистов.

Каролина смутилась: ее реплика не удалась! Хотелось провалиться сквозь землю от стыда. Луиза пришла на помощь:

– Не думай пока о конкурсах. Тебе следует больше отдыхать, разве нет? – Она прижала руку Каролины к губам. – Ты должна заботиться о себе, Карро. И не только о себе.

– Лусс, давай не будем об этом говорить, – поспешила предупредить Каролина.

– Почему об этом нельзя рассказывать? У меня такая хорошая новость!

– Я не хочу, поняла?

– Рауль – мой лучший друг, от него секретов у меня нет.

Каролина искоса посмотрела на Рауля:

– Вот как? Не знала.

Но Рауль, увлеченный созерцанием красоты Каролины, не вникал в суть легкой перепалки и с отстраненным видом сидел рядом. Он наслаждался чувством влюбленности.

Хелена, вышедшая в этот момент из дома и чуть не споткнувшаяся о них, невольно прервала диалог сестры с Луизой:

– А я и не знала, что вы здесь!

Каролина резко вскочила и схватила сестру за руку:

– Хелена, привет! Пройдемся? Я, кажется, ноги отсидела.

Она потянула сестру за собой к причалу. Рауль и Луиза смотрели им вслед: почти одного роста, манера ходьбы схожа. Рауль ощутил, как сжалось сердце. Обе, словно почувствовав эту боль, обернулись, но пару мгновений спустя продолжили разговор. Рауль напряг слух, но не мог разобрать ни единого слова. Луиза пристально следила за ним.

– Рауль, тебя что-то тревожит? Не хочешь об этом поговорить со мной?

Он опешил. Рассказывать что-то Луизе? А ведь следовало быть готовым к такому вопросу. Забыв о многолетней дружбе, в которой никогда не возникало даже облачка неискренности, и о морали, он влюбился в женщину, в которую влюбляться нельзя. С чего он взял, что любовь между женщинами менее значима, чем гетеросексуальная любовь? Луиза так привязана к этой девочке! Вот именно: девочке. Как можно было потерять голову от любви к Каролине, которая вдвое моложе его, да и вообще мало похожа на женщину: у нее еще по-детски нежная кожа и пара прыщиков на лбу. Хотя сложена, конечно, как греческая богиня.

Он бесстыдно соблазнил ее, обманув лучшего друга. Что может быть подлее? Ему нет прощения.

Но как побороть искушение? Ни в кого он не влюблялся так – молниеносно, до боли в сердце, – как в Каролину. Она сразу заняла все его мысли. В ней есть что-то особенное: пошла с ним смотреть на звезды по первому зову, разрешила поцеловать себя под звездным небом, позволила отвести себя в ателье. Там, кстати, было ужасно холодно, пришлось разжечь камин и расстелить одеяла перед огнем. Эта девочка отдалась с такой страстью, о которой он только мечтал. А как она призналась, что боится играть с ним, знаменитым скрипачом, Брамса? Трогательно до слез! Никогда еще не доводилось получать такого удовольствия от игры в квартете. Хотя сердце кровоточило при виде мук Каролины, но он не опустил смычок: в звуки скрипки он вложил объяснение в любви.

Он чувствует: Каролина душой и телом принадлежит ему одному. Он благодарен ей за то, что снова обрел вкус жизни! И эта девушка – единственная, с кем отныне он хочет быть вместе, она не из тех, кто хладнокровно и рассудительно меняет любовь на достижение видимых благ.

Все время, пока Рауль предавался этим мыслям, он не отваживался смотреть на Луизу, которая часто догадывалась обо всем по глазам.

– Бывают моменты, когда события вдруг предстают в новом свете, – прервала затянувшееся молчание Луиза, желая подтолкнуть друга на откровенность. Она уже не сомневалась в правдивости слов Анны – что его гнетет какая-то тайна.

«Неужели она все знает? – задал себе вопрос Рауль. – Возможно, Луиза все знала и молчала, пока обсуждали карьеру Каролины». Ему стало не по себе: эта женщина способна на что угодно. Луиза маскировала истинные черты своей натуры – расчетливость и хладнокровие – под показным дружелюбием и добросердечностью.

Сделав вид, что приглаживает волосы, он закрылся от Луизы рукой.

– Догадываюсь, что ты на меня зла, Лусс. У меня не было никакого права. Но и для меня это неожиданность!

Луиза пнула камешек:

– Я пока не говорила с Хеленой. Но понимаю, что она действительно тянет квартет ко дну. Хелена – слабое звено. А я, представь, поняла это только сейчас, когда стала слушать музыкантов со стороны.

О, да она ничего не знает! Рауль почувствовал, как вспотел. Но тут же его радость омрачила новая проблема: Хелена и Каролина – родные сестры. Как он мог забыть этот факт! С каким лицом он станет рассказывать Каролине, что был любовником Хелены? А сколько лет Каролине? Неужели столько лет он и Хелена вместе?

Рауль уже не знал, что хорошо, а что плохо, где правда, а где ложь. Он перевел взгляд на женщин, сидящих на мостках у моря. Они тесно прижались друг к другу и оживленно разговаривали. Что, если они обсуждают сейчас его? Смеются над его любовью?

Мысли теснились в голове, и он инстинктивно прижал руку ко лбу.

Хелена… Эта женщина всегда его пугала. Себя-то он сумел убедить, что чувства к Хелене остыли, но заставить поверить и ее в это не удалось. Потому он получал извращенное удовольствие от того, что пользовался ее любовью, унижал, заставляя умолять о свиданиях. Да, с Хеленой он был так жесток, как ни с одной другой женщиной. Но она сама виновата! Зачем демонстрирует свое интеллектуальное превосходство? Почему не хочет быть милой и покорной, как другие его подружки? Он столько раз пытался сломить ее гордыню – безрезультатно. После всех унижений Хелена поднималась с колен и с гордо поднятой головой уходила, оставляя его мучиться и переживать. Конечно, он бы давно ее бросил, признайся она хоть единожды в своей слабости. Но она ни разу не дала такого повода.