Такому качеству можно было только позавидовать. Я лично, как мы в облака вошли, сразу всякую ориентацию утратил, с трудом понимал, где верх, где низ, честное слово.

А Перец как-то ориентировался. Мы летели совершенно обычно, а он вдруг дал отмашку. Кий завис, Перец стал всматриваться в облака под ногами. Всматривался, всматривался, а затем указал пальцем.

Я едва успел схватиться за ремень, потому что по его знаку Кий свернул крылья и ухнул в вату. И Щек тоже свернул крылья и тоже провалился.

Ненавижу такие штуки. Нет ничего противнее – внутренности просто выскочить собираются, воздух выдавливается через уши, в глазах дым. Не, орать я не орал, все-таки удержался, хотя очень хотелось. Мы прошили облака и выпали на свет – только что под нами была скучная серая манка, и вдруг мир взорвался пугающим многоцветьем. После более чем года белизны я был ослеплен красками и чуть не закрыл глаза, но тут Щек стал выруливать из пике, и мне захотелось видеть.

Под нами покачивалась тундра. Фиолетовая, с редкими вкраплениями зеленого и белого. Еще под нами было поселение. Коричневый, почти идеально круглый пятак, разделенный на ровные квадратики.

Кий выравнивался, Щек тоже, но скорости они не снижали. Хорив продолжал висеть над нами. Все по правилам – прикрывает сверху, как я и учил. Мы явно направлялись к поселению. Видимо, у Перца опять поменялись планы. Сначала он хотел за Кипчаком заглянуть, а теперь вот куда-то в другую сторону подался.

– Что за деревня? – крикнул я.

– Не узнаешь? – проорал в ответ Перец.

Я не узнавал.

Перец стрельнул в меня из указательных пальцев, как из пистолетов. Я снова глянул вниз. Неужели? Но ведь раньше это поселение выглядело совсем по-другому. Не поселение, а так, куча мусора. А теперь прямо город маленький, прямо полис, даже памятник вроде как в центре. И стена вокруг. Цивилизация.

Горыны падали. Именно падали – скорость была бешеная. Земля становилась все больше и больше, расползалась в стороны, поселение стремительно увеличивалось, я мог уже разглядеть отдельные дома и маленькие фигурки, похожие на поднявшихся на задние лапки муравьев. Фигурки суетливо бегали. Видимо, увидели нас. Перец подал знак, и горыны стали разворачивать крылья. Крылья вытягивались в стороны, скорость снижалась, и когда до земли осталось где-то с полкилометра, мы почти остановились. Перец сделал круговой жест пальцем, и горыны стали резать спираль.

Мы описывали медленные круги над городком, в котором наблюдалась паника. Гномы, гуси, свиньи, козы бегали, визжали, врезались друг в друга, так что даже не понять было, кто где. Я думал, что мы приземлимся на какую-нибудь площадь, но площадей не проглядывалось, а крыши нас вряд ли выдержали бы. Через двадцать кругов Перец выбрал относительно ровную площадку за стеной и указал туда. Драконы встали на мох. Мы спрыгнули и стали ждать. Гномы уже выстроились у ворот вдоль стены. Напряженной цепочкой. Я цыкнул зубом и вышел вперед, к народу.

Было удивительно легко. То ли от того, что на плечи не давила шуба, то ли потому, что вокруг была зелень и кислород, которого на севере мне здорово не хватало. Я улыбнулся и приветственно помахал гномам. Мол, здравствуйте, робяты.

Гномовское скопление заволновалось, навстречу мне выдвинулся пожилой и, судя по костюму, авторитетный гном. Он нес на вытянутых руках блестящий поднос, и что-то там было на подносе, покрытое красивым платком.

– А вот и хлеб-соль, – цинично заметил Перец. – Только каравая что-то не видно. Наверное, просто соль-соль, старый гномовский обычай.

Гном приближался осторожно. Но боялся он, конечно, не нас, боялся он, конечно, горынов. Поскольку любой из горынов мог, наверное, за один жвачок хлопнуть штук восемь гномов, а может, и больше. Я понял опасения общественности и двинулся навстречу начальству, Перец же остался, сидел на лапе у Кия и поглядывал на нас с ехидцей.

Гном был какой-то знакомый. Кажется, тот самый, серый. Ну, тогда, когда я как царь Леонид…

– Приветствуем вас, доблестные рыцари, – произнес серый гном и поклонился.

Не, я его точно видел раньше, этого серого. Тогда, в день большой стрельбы. Я собирался уже принять поднос, однако Перец решил взять переговоры в свои руки. Подбежал, оттеснил меня, схватил поднос.

– Приветствуем вас, доблестные рыцари, – повторил гном.

– Здорово, папаша, – довольно бесцеремонно ответил Перец. – Как живете-то?

– Хорошо живем, спасибо.

– Ну и здорово. А чего тут?

Он сорвал платок с подноса. Под тем ничего не оказалось.

– Ключ от города, – прокомментировал гном.

Перец пригляделся к подносу. Я тоже пригляделся. Не знаю, может, я что-то не так понимал, но на подносе действительно не было ничего.

– Символический? – осведомился Перец.

Гном кивнул.

– Мило. – Перец взял у гнома поднос и передал его мне. – Нам надо поговорить, папаша. Обсудить внешнеполитическую обстановку. Силы зла не дремлют, вы в курсе?

– Да, конечно, – гном опять поклонился. – Конечно.

Он сделал приглашающий жест в сторону поселения.

– Хорошо. А этим… – И Перец похлопал гнома по спине и кивнул в сторону нашей крылатой троицы.

Лицо старика испуганно задрожало. Перец заметил и задумчиво почесал подбородок. Я понял, что Перец не удержится.

И Перец не удержался.

– Видишь ли, папаша, – проникновенно заговорил он, – наши птички, они… как бы получше выразиться… несколько разборчивы в пище. Овес они есть не будут, мороженой картошкой их тоже не удивишь…

Гном, кажется, начал догадываться, что картошкой драконов не удивишь. И чем сильнее он догадывался, тем больше бледнел. Что даже на сером фоне было заметно.

Перец продолжал.

– Это, папаша, как ты видишь, драконы, звери войны, валькирии, бестиа морталес. Для поднятия боевого духа им требуется…

– У нас… – пролепетал гном, – у нас есть гуси…

– Не буду томить вас неизвестностью. Нам требуются три прекрасных юноши и три не менее прекрасных девы. На заклание, так сказать…

– Перец, заткнись, – осадил его я. И, подхватив оседающего гнома, успокоил старичка: – Он шутит, вы не волнуйтесь. Просто у него манеры такие, дурное воспитание, мама в детстве его уронить уронила, а поймать не поймала. Наших горынов, то есть драконов, действительно следует накормить, после дальнего перелета у них всегда аппетит повышается.

– А что они, – гном боязливо поглядел на ящеров, – предпочитают?

– Яблоки есть?

Гном кивнул.

– Каждому по бочке. Или кашу какую, лучше овсяную. И компотом напоите.

– Слушаюсь! – Гном поклонился. – Проходите, для нас большая честь… проходите в мужской дом…

И гном засеменил перед нами к воротам.

Сразу за воротами начиналась улица. С выдающимся названием – «Сноровка Персиваля». Мне даже приятно стало. Так ему, гаду! Пусть попозорится!

– Ты здесь пользуешься популярностью, – ехидно заметил я. – А что они имели в виду под сноровкой, вот интересно?

– Думаю, ты здесь популярен не меньше, – ответил Перец.

– Куда уж, – вздохнул я. – Мной ведь улицу не назвали, разве что маленький переулок…

– У тебя еще все впереди, – утешил Перец.

И на самом деле оказалось – все впереди.

Гномы расположились по обеим сторонам улицы «Сноровки Персиваля» и стояли, опустив глаза долу, стащив головные уборы. Я подумал, что так, наверное, крестьяне стояли, когда к ним барин приезжал.

– Тебе снятые шапки ничего не напоминают? – спросил Перец, указав на гномов.

– Нет, – ответил я.

– А мне напоминают, – Перец ухмыльнулся. – Мне они здорово напоминают боевой шлем участника проекта «Пчелиный Волк». И, мне кажется, тебя ждет сюрприз.

Перец захихикал.

– Какой еще сюрприз?

– Сюрприз на то он и сюрприз. Но тебе, мне кажется, понравится.

Про сюрприз не знаю, но сам Перец… Открылась в нем опять эта веселая забиячистая дуринка, некое злобно-бесшабашное состояние, самое неприятное из состояний Перца, от которого я начинал уже уставать. В таком состоянии он непредсказуем. Отмочить все что угодно может.