Патриция еще никогда не видала такой ослепительной белизны. Она впервые в своей жизни видела снег и была очарована его красотой.

— Я вижу, что вы одеты для жаркого климата, — сказал Прентисс Шэффер. — Завтра вы с Фрэнсис, моей дочерью, сходите и купите себе теплую одежду.

Патриция согласно кивнула. Она-то думала, что в Балтиморе было холодно, а в этом городе было еще хуже... Ей казалось невозможным жить в таком жутком климате.

— Меня радует, что Эмиль наконец-таки женился, — сказал мистер Шэффер. — Женитьба, надеюсь, остепенит его. — Я, признаться, боялся, что Эмиль, возможно, женился второпях и неудачно сделал свой выбор. Но сейчас я вижу, что ошибался, — сказал Прентисс Шэффер и добавил. — Добро пожаловать в семью Шэфферов. Вы — приятное прибавление к нашей семье.

Вообще мистер Шэффер был неразговорчивым человеком. Сказав все, что считал нужным, он замолчал, и дальше они ехали молча. Патриция все время смотрела в окно и созерцала мрачный, по сравнению с югом, пейзаж. Сердце у нее в пятки ушло при мысли, что ей придется прожить в этом холоде несколько месяцев.

Дом Шэфферов представлял собой большое здание, выстроенное из темного кирпича. Мрачный цвет дома усилил опасения Патриции и навеял на нее тоску. Мысль о встрече с сестрой Эмиля приводила ее в беспокойство. Когда же знакомство с сестрой Эмиля состоялось, Патриция была совсем разочарована.

Никакого сходства с Эмилем, как мечтала Патриция, и в помине не было. Вернее, глаза и волосы у нее были черными, как у отца и брата, но очки, которые она носила, и гладко зачесанная в узел прическа делали ее совершенно некрасивой. Довершало это впечатление темно-синее платье, без малейшего намека на кокетство. С Патрицией она держалась очень натянуто. Трудно было поверить, что эта сухая старая дева состояла в родстве с Эмилем. Фрэнсис показала Патриции ее комнату и ушла, ничего не сказав. Патриция пыталась дважды или трижды завести разговор с нею, но на все вопросы она отвечала коротко и уклончиво.

Патриция села за стол и, пребывая в ужасном настроении, написала длинное слезное послание своему мужу, в котором просила забрать ее из этого дома. Но, отдохнув и обдумав все хорошенько, на следующее утро она разорвала это письмо, подумав, что Эмилю, должно быть, и так трудно на фронте. Несомненно, она и сама сможет справиться с угрюмой золовкой. Успокоившись, Патриция поднялась наверх только для того, чтобы убедиться, что она ошибалась по поводу Фрэнсис. Но сестра Эмиля была по-прежнему холодна в обращении с ней.

По настоянию Прентисса Шэффера, Фрэнсис отвела Патрицию в магазины, чтобы купить шерстяное белье и теплую верхнюю одежду. Но Фрэнсис едва произнесла и слово во время их пребывания в магазинах, и подавляла каждую попытку со стороны Патриции начать разговор.

Вечером у них была гостья — хорошенькая дама-блондинка, несколько старше Патриции. Она была искушенной в житейских делах и красивой женщиной. Ее звали Филиппой Картер. И хотя гостья улыбалась и разговаривала с Патрицией, последняя чувствовала, как непроизвольно нарастает в ней недовольство и раздражение в адрес собеседницы.

Только после того как Филиппа ушла, Фрэнсис вздохнула и сказала:

— Бедная Филиппа! Она была очень шокирована, когда ты приехала сюда. Ведь Эмиль был помолвлен с нею перед тем, как отправиться на войну. Мы все считали ее уже членом нашей семьи. Она так дорога нам. Но когда Эмиль написал письмо и сообщил нам о тебе...

В голосе Фрэнсис было такое отвращение, что Патриция рассердилась и резко спросила:

— Хорошо, Фрэнсис! Скажи, почему ты невзлюбила меня?

— Невзлюбила тебя? — переспросила Фрэнсис.

Патриция сверкнула глазами.

— Ты не хочешь общаться со мной. Ты питаешь отвращение ко мне с момента моего приезда. И вообще ты совершенно не хочешь со мной разговаривать. Может быть, у вас так заведено? — спросила Патриция.

Фрэнсис спокойно взглянула на нее и сказала:

— Если ты желаешь, то я скажу тебе. Да, ты не нравишься мне. Ты — южанка, а я знаю женщин с Юга. Они неумны, очень лживы; они, наконец, вероломны, и у них только любовь в голове.

— А ты не находишь эти обвинения слишком несправедливыми? — спросила Патриция и засмеялась. Она не могла быть серьезной, понимая, что Фрэнсис говорила о своей матери.

— И что же тут смешного? — язвительно спросила Фрэнсис. — А, впрочем, я ожидала этого от тебя!

— Я знаю все о вашей матери из рассказов Эмиля. Он говорил мне, что ты не любила ее.

— Эмиль рассказал тебе о ней? — перебила в изумлении Фрэнсис. Она, очевидно, была поражена этой новостью.

— Ты говоришь так, будто я совсем чужая Эмиля. Я — жена Эмиля, — сказала резко Патриция.

— Жена при довольно странных обстоятельствах! — парировала Фрэнсис.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросила грозно Патриция.

— То, что мне кажется довольно странным, что Эмиль не писал нам ничего о своей женитьбе и сделал это, спустя несколько месяцев после свадьбы, — сказала Фрэнсис.

Патриция невозмутимо посмотрела на собеседницу и сказала:

— Это значит, что Эмиль не любит писать письма.

Фрэнсис сжала губы так, что они превратились в узенькую полоску. Она была абсолютно уверена в том, что эта красивая южная женщина вскружила Эмилю голову. Мужчины всегда падки до красоты. Как только они встречают на своем пути хорошенькое личико, то совершенно теряют голову. Конечно же, все мужчины — глупые создания. Они часто совершают роковые ошибки, а потом искренне сожалеют о случившемся.

Фрэнсис не сомневалась, что Патриция ослепила Эмиля своей красотой, обольстила его и сделала так, что Эмиль вынужден был жениться на ней. Потом, со временем, он все, конечно же, поймет и тысячу раз пожалеет, как всю свою жизнь сожалел их отец.

И Патриция вдруг поняла, что эта ничем не приметная старая дева страдает патологической ревностью. В жизни она уже встречала таких женщин. Бедные создания! Они так боготворят своих отцов или братьев, что ревнуют их к женам. И, конечно, не было ничего удивительного в том, что Фрэнсис невзлюбила Патрицию, и особенно потому, что та была такой же красивой южанкой, как и презираемая ею мать. Патриция все прекрасно поняла, и ей сразу стало ясно, что время, которое она будет вынуждена провести в этом доме, станет для нее очень тяжелым.

Она пришла к выводу, что для нее будет лучше, если она станет избегать встреч с этой безжалостной и неприятной женщиной. Омраченная, Патриция поднялась наверх, к себе в комнату. Оставшись одна, она взяла ручку и лист бумаги и стала писать письмо Эмилю. Но, несмотря на то, что ей было так горько и одиноко, она решила написать ему очень хорошее письмо, в котором не будет касаться отношений с Фрэнсис.

Вечером за ужином Патриция поинтересовалась, как можно отправить письмо к Эмилю. Мистер Шэффер объяснил, что все письма у них оставляются в коридоре на столе, и когда почтальон утром приносит почту, он забирает со стола оставленную на нем корреспонденцию.