ХЛОП

– «СКРАППИ!». Что-то рухнуло на облако рядом со мной, заставив его покачнуться и едва заметно просесть, словно старый надувной матрац. Разлепив глаза, я увидел нависавшую надо мной ярко-желтую мордочку с пронзительно карими глазами. Огненно-рыжая грива щекотала мне нос, и наконец я, не выдержав, громко чихнул и широко распахнул глаза. – «О Богини, Скраппи! Это ты!» – запричитала рыжая пегаска, хватая меня за передние ноги и приподнимая с мягкой, хотя и очень холодной постели – «Это же я, Физалис! Давай, скажи хоть что-нибудь!». – «Фивви…» – еле слышно прохрипел я сквозь стягивавшую мой рот веревку, чем вызвал очередную волну причитаний и ощупываний. Ловко действуя обоими копытами, Физзи наконец смогла освободить меня от разбухшего за несколько дней кляпа, с отвращением выбрасывая его прочь, словно гадкую, раздавленную змею и принимаясь за остальные, стягивающие мои задние ноги веревки. – «Что с тобой случилось, Скраппи? Кто это с тобой сделал?» – вновь и вновь спрашивала меня пегаска, лихорадочно ощупывая мое тело – «Держись, сейчас я переложу тебя на облако покрепче, и мы мигом домчимся до какой-нибудь деревни. Только не вздумай тут засыпать, ладно?». – «Не надо, Физ… Прошу…» – я пытался слабо отбиваться от этого рыжего урагана заботы, но ноющие от долгой неподвижности и ослабленного веревками кровообращения ноги представляли собой слабую помеху для деятельной пегаски – «Я просто… Я просто полежу и все будет хоро… Ой-ой-ой-ой, не трогай… НЕ ТРОГАЙ ТАМ!». – «Они… Они же не…» – потрясенно проговорила Физзи, отступая от моего крупа и ошарашено глядя, как мое тело выгнулось от спазма боли, когда ее копыто задело его самые интимные части – «Они… Тебя… Да что же это за звери такие?!». – «Нет. Просто избили» – измученно произнес я, сразу догадавшись о ходе мыслей кобылки и не желая отягощать ее ненужными подробностями – «Как ты меня нашла?». – «Я нашла? Да тебя все пегасы, свободные от смен в Клаудсдейле, ищут! Мне выпал участок от Кантерлота до Лягушачьей Трясины, и я уже возвращалась, когда увидела, как кто-то стремглав вылетел из леса и попер в облака. Я как чувствовала, что это была ты – такой размах крыльев ни с чем не спутаешь». – «Спасибо тебе, Физзи» – приподнявшись, я обнял желтую пегаску. Тело отозвалось ноющей болью, но покой, прохлада зимнего облака, а главное – дружественная мордочка рядом притупили ее настолько, что вскоре я отрубился и мирно засопел, уткнувшись носом в теплый бок говорившей и говорившей что-то Физалис, заботливо укрывшей меня своим крылом. Спал я не долго. Солнце победно блестело в зените, даря свое скудное тепло ледяным лесам и равнинам, проплывавших под оседланным нами облаком. Едва приоткрыв глаза, я почувствовал странное тепло, разливавшееся по всему телу. Ходя волнами от шеи к спине, от боков – к самому хвосту, именно оно разбудило меня ощущением безопасности и странного покоя. Моя шкурка дрожала, сдвигалась, собираясь складками, что бы затем расправиться и вновь занять привычные для нее места, изгоняя боль, расслабляя мышцы под ней и заставляя меня вытягивать все четыре ноги в приятной истоме. Не сдержавшись, я тихо заурчал от удовольствия, когда чьи-то копыта вновь прошлись по моему загривку, разминая сведенные мышцы и шаловливо закручивая шерстку против роста волос. – «Ну и ну» – хихикнул надо мной голосок Физзи – «А он не врал, когда говорил, что тебя достаточно просто погладить. А мы-то думали, что сочиняет, как всегда». – «Мммммм?» – я понятия не имел, о ком говорила желтая, и мечтал лишь валяться вот так, на мягком, хотя и довольно прохладном облаке, рядом с кем-то, кто не жаждет сграбастать тебя, связать, избить и…

бурррррррррп!

Заурчавший живот заставил меня сморщиться от очередного приступа голодных болей, преследовавших меня уже третий день. С момента похищения, все, что побывало в моем рту – это грязная, шершавая веревка, и даже после такого приятного массажа я чувствовал себя крайне слабым и истощенным вынужденной голодовкой. – «Ох они тебя что, даже не кормили?! Да что это за звери такие лютые?» – возмущенно задохнулся надо мной голос Физалис – «Скраппи, тебе срочно нужно в госпиталь. А пока вот, пей!». Она вновь возмущенно всхрапнула, глядя, как жадно, захлебываясь, я пью из небольшой глиняной бутылочки, даже не ощущая вкуса выпитого, и мгновенно осушая ее до дна. – «Жаль, у меня не осталось с собой ничего съестного» – печально вздохнула она, вновь принимаясь рыться в небольшом рюкзачке и доставая из него большую, пузатую бутылку – «Вот если только сладкое молоко и несколько маффинов…». – «Давай!». Я вновь забулькал сладкой жидкостью, живительным потоком вливавшуюся в мою пересохшую утробу, прерываясь только для того, что бы запихать в рот очередной большой и сладкий маффин. Остановиться я смог лишь тогда, когда от небольшой, сладко пахнущей горки кексов осталась лишь пара штук, сиротливо притулившаяся с края небольшого платка, подстеленного для меня желтой пегаской. – «Ой, прости…» – виновато потупившись, я ощутил чувство запоздалого стыда – «Кажется, я съела все одна. Пожалуйста, кушай остальные – мне нельзя больше после голодания…». Естественно, я врал, и мягкая, сдобренная фруктовым молоком кашица, в которую превращались маффины, попавшие в мой жадный рот, никак не могла бы причинить мне вреда, но я и так чувствовал себя последней сволочью, так бесцеремонно уничтожив чужие запасы съестного. – «Ты что, с ума сошла?» – возмутилась Физались, жалостливо глядя на мою измученную, оголодавшую мордочку – «Это же тебя, а не меня, морили голодом, избивали, и… В общем так, ложись-ка вон на ту тучку – она выглядит достаточно плотной, что бы дотянуть хотя бы до Оверхуфского поста, а оттуда, я мигом домчу тебя в Клаудсдейл». – «Почему… В Клаудсдейл?» – пробормотал я. Внезапно наполненный желудок принес с собой чувство сытой сонливости и помимо своей воли, я почувствовал, как мои глаза вновь принялись слипаться, словно намазанные клеем. – «А куда же еще? Именно там лучше всего смогут позаботиться о пегасе… Кем бы он ни был». Поняв недосказанность в ее словах, я даже проснулся и сердито засопел, уловив намек на происхождение этого тельца. Что такое «хороший прием по-кантерлотски» я уже почувствовал на своей шкурке, и мне совершенно не хотелось попадать от одних надменных сволочей к другим… Кем бы они ни были. – «Физзи, пожалуйста, давай не будем никуда срываться и лететь, а? Ты меня нашла, покормила, приласкала…» – при последних словах пегаска потупилась и как-то смущенно хихикнула – «Мне теперь совсем хорошо, даже боль прошла. Честно-честно. Лучше расскажи мне, как же ты меня нашла, а?». – «Расскажу по дороге». – «Нет, расскажи, пожалуйста, сейчас!» – я приглашающе похлопал по тучке рядом с собой, выбив из ее поверхности несколько снежных фонтанчиков, рассыпавшихся облаками снежинок прямо мне на нос – «Мне очень нужно это знать… *АПЧХИ!*». – «Ну, хорошо» – ухмыльнувшись, Физалис присела рядом со мной, на мгновение задумавшись – «Два дня назад, вместе с сестрой, я была на одном из приемов, устраиваемых мистером Пантсом для Вондерболтов и их наиболее богатых поклонников. Ты же знаешь, со временем, она обещала поспособствовать моему вступлению в свой отряд, вот и заставляет меня выполнять многие обязанности кадета, заводя полезные знакомства в верхах. Внезапно, в зал ворвался какой-то гвардеец и потребовал от нее срочно собрать весь отряд и прибыть с ними в казармы гвардии, на все вопросы отвечая только одно – «приказ принцессы». Ну, сестра схватила меня под мышку, и стрелой полетела туда, послав Соарина собирать остальных. А там…» – нахмурившись, она сердито зафыркала – «Там царили хаос и паника. Как объяснил нам ночной страж, непонятно как оказавшийся в этом месте, вечером предыдущего дня, прямо с концерта, на котором присутствовала принцесса Луна, была похищена пони. Других данных, кроме вида, масти и пола, он дать отказался, а вопрос, почему же они ждали так долго, прежде чем обратиться за помощью, он вообще проигнорировал, представляешь? Словно нам происшествия в Понивилле было мало! В общем, было решено рекрутировать всех стражей и пегасов, свободных от рабочих смен в Клаудсдейле, на поиски этой кобылки. А вчера, когда я направлялась в сторону болот, мне попалась пара этих летучемыших страшил, и только от них я смогла узнать, что ищут-то именно тебя! Один из них, здоровый такой, был сильно расстроен и даже не скрывал, что это из-за него тебя смогли умыкнуть из этого театра. Вот я и полетела в сторону этих болот, и как видишь – совсем не напрасно!». – «Ясненько… А при чем тут Понивилль?». – «А, так ты еще не знаешь. Примерно неделю назад, кто-то вломился в библиотеку «Золотые Дубы» и утащил оттуда какие-то древние свитки и прочую еду для мышей, которые Твайлайт Спаркл получила откуда-то из Кантерлота. Так что нам пора прекращать зваться захолустьем – теперь и у нас происходят всякие загадочные дела, а не только в Мейнхеттене! Может, эта старая писательница и про наш городок детективный роман напишет?[86]». – «Да уж!» – не удержавшись, фыркнул я, впрочем, тут же сморщившись от короткой остренькой боли, стрельнувшей куда-то под хвост – «Я вот, похоже, тоже попала под каток прогресса». – «А что случилось с тобой, Скраппи? Что это за монстры, похитившие тебя? Они едят пони?» – в свою очередь, пристала ко мне с расспросами рыжая пегаска, подкладывая мне под голову опустевший рюкзачок. Лежать на мягкой, хотя и холодной зимней тучке было необычайно приятно, и, хотя умом я и понимал, что даже банальная пневмония при отсутствии тут нормального, «не-магического» лечения, может кардинальным образом сократить срок моего пребывания в этом изменившемся мире, подняться с серой ваты спрессованного пара было выше моих сил. – «Нет, они не едят пони, да и выглядят так же, как и мы. По крайней мере, внешне». – «А-а-а, так значит, это все-таки пони?». – « Ну-у, технически говоря… Да». – «Ах, значит, «технически»? Ну, счаз я им покажу, как воровать и избивать чужих кобылок! Вот только найду мерзавцев – и «технически» говоря, от них ничего не останется!» – взорвалась Физались, вскакивая с явным намерением отправиться искать моих похитителей, и я едва успел перехватить развоевавшуюся пегаску, клещом вцепившись в ее ноги. – «Не надо, Физзи, это слишком опасно! Они… Стоп. Что значит «чужих кобылок», а?». – «Э-э-э-м-м-м…» – смешалась вдруг рыжая пегаска, отчего на ее щеках вдруг выступил яркий, заметный даже сквозь шерстку румянец – «Н-не имеет значения! Тебе просто послышалось. Но я никому не позволю вот так взять и похитить мою… мою… Мою подругу!». «Эммм… Ого!» – кажется, я подвис, едва не выпустив из копыт ногу моей спасительницы. Ошарашенный этим завуалированным признанием, я едва не выпустил намылившуюся куда-то Физалис, и мне пришлось приложить все оставшиеся силы, что бы не дать ей пуститься на поиски моих обидчиков, что неминуемо привело бы к непоправимому – например, смене наших ролей в этом отвратительной операции похищения. «Да она этому Стиву на один зуб!» – думал я, сердито пыхтя и затаскивая обратно на тучку рвущуюся в бой пегаску, как выяснилось, обладающую недюжинной силой и стремлением «найти и покарать», хотя и мое тельце, даже ослабленное перенесенными невзгодами, еще кое на что годилось. Наконец, немного придя в себя после очередного раунда «потягушек за ноги», мы обессилено рухнули обратно на тучу, лишь через какое-то время обнаружив, что уже подозрительно долго лежим в довольно интересной позе. Тяжело пыхтя, надо мной нависала мордочка желтой пегаски, плотно прижимавшейся ко мне в попытке оторвать от себя мои цепкие лапки. Раскрасневшись от борьбы, она была чудо как хороша, и я замер, непроизвольно залюбовавшись ее орехового цвета глазами и яркой канареечной шкуркой, слегка блестевшей от выступавших под ней капелек пота. Кажется, она заметила мой взгляд и даже собралась что-то сказать, как вдруг, растерзанная нашей возней туча расступилась, и с громким, в унисон, взвизгом, мы рухнули вниз, приземлившись в легкую, прохладную вату проплывавшего где-то внизу плотного зимнего облака. Дыхание вылетело из меня с тихим всхлипом под весом приземлившейся прямо на меня желтой пегаски, и мне понадобилось довольно много времени, для того что бы прийти в себя настолько, что бы понять, что Физалис и не думает вставать с меня, вовсю обнимая мое распластанное на облаке тельце. Мохнатое ушко, едва видное из прядей непокорной рыжей гривы, слегка вздрагивало и покачивалось в такт моему дыханию прямо у меня перед глазами и мне понадобилось приложить максимум усилий, чтобы не лизнуть этот подрагивающий желтый лепесток. – «Физзи… Ты лежишь прямо на мне» – тихо проговорил я. Ушко шевельнулось, проводя по непроизвольно дернувшимся вслед за ним губам, и я почувствовал, как что-то тяжелое и горячее стало скапливаться под хвостом и внизу живота, возвращая к реальности ноющие боли в поврежденных, хотя и вполне работоспособных частях моего нового организма. – «Эмммм… Я знаю». – «Физзи, не нужно… Я грязная и от меня плохо пахнет» – еще тише проговорил я, плотно сжимая зашевелившиеся крылья и стараясь не застонать от нарастающего напряжения внизу живота. Вместо ответа, она медленно подняла голову, проводя щекой по моей мордочке, пока не уткнулась в меня своим теплым шерстяным носом. Ореховые глаза буквально заворожили меня, наше дыхание смешивалось, облачками легкого пара взмывая куда-то вверх, и в следующий миг я понял, что уже целую мягкие губы склонившейся надо мной пегаски. Поцелуй, казалось, длившийся целую вечность, наконец прервался, оставив меня лежать на облаке, распластав, словно выброшенную на берег экзотическую рыбку, широко расправившую тугие, непокорные крылья-плавники. Глупо хватая воздух широко раскрытым ртом, я почувствовал, как шаловливые губки и копыта Физзи уже скользят по моему телу, спускаясь все ниже и ниже по моему животу. Коварные, едва ощутимые касания копыт, мягко массирующих основания крыльев, чуть не сбросили меня с облака, когда с громким хлопком, мои перьевые порхалки победно распахнулись во всю их могучую ширь, едва не сметая с меня хитро хихикавшую пегаску. Однако ей пришлось остановиться, когда поглаживающие меня копытца, наконец, добрались до своей цели, вырвав из меня короткий болезненный писк. Похоже, несмотря на отдых и массаж, тело еще не до конца оправилось от побоев, и украдкой поджав задние ноги, я решил чем-то отвлечь разгоряченную рыжую бестию – например, сменой ролей. Приподнявшись на раскоряченных крыльях, я сбросил с себя отпрянувшую от неожиданности Физалис, в свою очередь, навалившись на нее всем телом и проведя языком по горлу и грудке вздохнувшей от удовольствия пегаски. Похоже, рыжая, как и ее человеческие аналоги в прошлом[87], отличалась повышенной чувствительностью, отвечая вздохами и стонами на каждое прикосновение моих губ. Малейшие прикосновения копыт к основаниям крыльев заставляли ее сдавленно пищать, едва не попадая по мне взбрыкивавшими от удовольствия ногами, в отместку, даря мне ощущения пронзительного удовольствия от легких укусов в основания моих ушек. Ее копыта терзали мою растрепавшуюся гриву, а на мордочке застыло глуповатое, но очень милое выражение, когда мои губы яростно ласкали розовые вишенки на мягких округлостях между ее бедер. Наконец, содрогнувшиеся бедра резко сжали мою голову – и через мгновение, расслабились, заставив Физалис издать долгий, удовлетворенный стон. Откатившись, я подполз и прилег рядышком с тяжело дышащей пегаской, в свою очередь, мгновенно перевернувшей меня на спину и для верности, навалившейся сверху. Кажется, она заметила, что я не в состоянии сопротивляться взгляду ее огромных ореховых глаз, заставляя меня вновь тонуть в их загадочной глубине, пока она, не отрывая от меня своего взгляда, медленно проводила языком по моему подбородку и груди. – «Не волнуйся» – видя, как вздрогнули мои бедра, хихикнула она, шаловливо глядя на меня поверх моего живота – «Обещаю, я буду ОЧЕНЬ осторожна». Медленно спускаясь вниз, она осторожно развела мои ноги и, приникнув губами к моему лону, спросила кого-то глубоко-глубоко ВНУТРИ меня, проникая своим дыханием до самых сокровенных глубин этого тела – «Готова к забегу номер два?». «Оказывается, несмотря на свою плотность, зимние облака не очень-то и прочны, особенно, если на них мечутся две молодые, разгоряченные пегаски». *** – «Ты должна лететь со мной и все рассказать принцессам. Я уверена, что они точно знают, что делать» – заявила мне Физалис. Кажется, лежание на прохладной туче не доставляло ей никакого дискомфорта – «Почему ты так упорно не хочешь бросить это дело? Ведь ты же нашла тех, кто похищал пони, хотя и действовала при этом как дилетант – оттого и попалась к ним в копыта. Мы поднимем гвардию, принцессы призовут элементы гармонии, и мы выкурим зло из его гнезда!». Я долго не отвечал, рассеяно поглаживая копытом мохнатую грудку Физзи, удобно устроившись у нее на животе. Слегка распустив свои гипертрофированные крылья, я закутал нас обоих в это теплое, хотя и несколько помятое после всех перенесенных перипетий перьевое одеяло, вызвав порцию восхищенно-завистливых вздохов от рыжей пегаски. Я молчал, понимая, что рассказал ей лишь основные моменты этой гнусной истории, умолчав обо всех мистических и политических моментах, чувствуя, что не в силах окунуть и ее в эту страшную, отдающую тленом веков, тайну. – «Ладно, хорошо» – похоже, она решила зайти с другого конца, видя, что я не реагирую на ее уговоры – «Допустим, мы выследим их. И что дальше? Если они так круты, как ты говоришь, то что мы можем сделать? Что, если лишившись тебя, они повернут назад, и отправятся за новой добычей?». Мое сердце пропустило удар. – «Когда я убегала, я просто… Это было настолько тяжело, что…» – я запнулся, почувствовав, как чувства покоя и умиротворенности рассеивается, выдуваемое из моего тела морозным ветром мыслей о данном мной обещании и том, что ожидает меня там, на земле – «Да, ты права. Мы не можем этого допустить, поэтому… Поэтому мне вновь придется отправиться к ним в лапы». – «Эй, я совсем не это имела в виду!» – мгновенно ощетинилась Физалис, сопровождая свои слова чувствительным подзатыльником – «Ты что это такое говоришь, а?». – «Нет, все верно. Я обещала…». – «Обещала? Кому? Этим стражам? Это ночные стражи тебя подучили, да? Что они тебе там наплели, а? Что ты вся такая суперкрутая героиня, посвятили тебя в ранг капрала или как там у них называется командир десятка, а потом отправили в качестве приманки к этим тварям?!». Я молчал. «Вот уж истинно – устами младенца». – «За что ты так не любишь ночных стражей, Физзи?» – выдавил я, когда молчать дальше означало просто обидеть подругу – «Почему их боятся и презирают?». – «Почему? Ты что, не читаешь газеты, подруга? Вот уже несколько лет, как вернувшаяся из заточения принцесса Луна возродила орден своих стражей. Но что они делают? Они защищают нас, как гвардия, или служат примером другим, как Вондерболты? Нет, нет и нет! Все, что им нужно, все, о чем они заботятся – это власть! Власть для себя и своей госпожи!». – «Эммммм… Физзи, разве можно верить всему, что пишут в газетах?». – «Тому, что пишут в «Столичном вестнике» – можно. Они пишут правду, какой бы горькой она не была![88]». – «Понимаю. Милитаристская сволочь, дщерь ночи, рвущаяся во власть – оч-чень точно сказано» – нахмурившись, в свою очередь, обиделся я – «Вечно пьяная кобыла, разъезжающая на носилках и рвущаяся пустить кровь мирным труженикам ножа и топора…». – «Эй, эй, эй, Скраппи, ты чего?» – испугалась Физалис, со смущенно глядя на мою пыхтящую от негодования мордочку – «Это наверняка была какая-то ошибка! Мы же знаем, что ты совсем не такая, а Кэррот Топ даже предлагала написать в редакцию этой газеты коллективное письмо о том, что они абсолютно заблуждаются насчет тебя! Но после того происшествия с «кантерлотским скорым» ты куда-то пропала, и мы…». – «И что «вы»? Что бы сделали «вы», если бы узнали, что это из-за МЕНЯ весь город остался без паровоза и рельс? Что это из-за меня стражи едва не устроили погром в госпитале каких-то там сраных «крыльев»? Вы бы переменили свое мнение, да?!». – «Скраппи, Скраппи, успокойся» – ошарашено повторяла Физалис, крепко прижимая меня к себе и раз за разом проводя копытом по моей задыхающейся от бешенства мордочке – «Ну конечно же нет! Ты же наша подруга, и мы абсолютно точно знаем, что ты – хорошая пони, и никакие там статьи этого не изменят. Ты бы конечно же объяснила нам, как и что произошло на самом деле, и мы бы тебе с радостью помогли, в чем бы ты не нуждалась. Поверь мне. Ну все, все, не злись, прошу тебя». – «Прости» – пробормотал я через какое-то время. Приступ внезапного бешенства от нахлынувших мыслей о предательстве друзей прошел, и мне стало стыдно за эту некрасивую вспышку – «Просто последние две недели я совершенно выбита из колеи, и… Чего это ты улыбаешься, а?». – «Ты говоришь совсем как Эпплджек» – хихикая, проговорила желтая пегаска, аккуратно стряхивая меня на прохладную поверхность тучки и шаря подо мной в поисках своего рюкзачка – «Пегас сказал бы – «как без крыльев», а ты говоришь прямо как истинный земнопони». – “Ну так Сталлионград же вотчина земнопони» – ежась на прохладном вечернем ветру, ухмыльнулся я, вновь надевая личину провинциалки из дикого захолустья. – «Ага. Сталлионград. Без характерного, неистребимого такого акцента…» – подозрительно нейтральным голосом произнесла Физалис, засовывая в рот один из оставшихся кексов и протягивая мне второй – «Зато с очень странной, «округлой» речью, сдобренной заимствованными у моих знакомых кобылок словами». – «Эммм… У меня были хорошие учителя» – выдавил я из себя, тушуясь под внимательным взглядом ореховых глаз и проклиная про себя курсы иностранных языков Академии МИД, диплом TOEFL