Эрик отзывался об этом разговоре не иначе как "леденящий кровь".

Один раз Грэхем позвонил мне и я ему ответил: "Знаешь что, дружище? Никогда мне больше не звони. Мне нечего тебе сказать. Я рад, что всё, наконец, закончилось. Ты заслужил всё, к чему тебя приговорили. Удачи в тюрьме". Когда я задумываюсь обо всём этом сейчас, я знаю, что каждую ночь эта скотина кладёт голову на свою еб**ую подушку и не может уснуть.

Некоторые мои партнёры по команде сочувствовали мне по поводу повышенного внимания к моей персоне, а другие злились из-за того, что из всего этого раздули такую бомбу. На льду я то и дело слышал комментарии в свой адрес. Какой-нибудь козёл из команды соперника всегда отпускал шуточки, чтобы вывести меня из себя. Дерьма там хватало.

Наконец, за меня вступился  Брайан Саттер. Помню, в одной из газет был заголовок на передовице: "Оставьте Тео в покое". Мне это очень понравилось, потому что до этого за меня никто не заступался. На моих плечах и без того был немалый груз ответственности. Если так посудить, то кто в тогда приводил зрителей на арену? Я. На кого люди шли смотреть? На меня. В команде больше смотреть было не на кого. Я единственный, у кого была энергия, мастерство и желание победить. Несправедливо взваливать всё это на парня, который был ростом 167см.

Глава 19. Бьём друга друга клюшками по голове

Брайан Саттер стал главным тренером команды в 1997-м году. Я ждал больших перемен после двух сезонов под руководством Пьера Пажэ, но всё вышло не совсем так, как я предполагал. Команда у нас была так себе. В составе было много совсем молодых игроков. Поэтому Брайану пришлось их многому учить.

Я ненавидел упражнения на игру в оборону. Это же сплошные азы. Начинаешь в своей зоне, входишь в среднюю, а потом играешь в давление. Вбрасываешь шайбу в угол, а потом пытаешься обыграть защитника, который не даёт тебе вылезти на пятак. Ах ты ж ё* твою налево!

К тому же, у Брайана была ещё своя система подготовки, которую нам всем пришлось учить с нуля. Не могу сказать, что мне было прям так уже весело и интересно всё это заново проходить. Тренировки у нас были длинными, где-то по 2-3 часа, и он постоянно заставлял нас смотреть видео.

Поскольку я был лидером команды, я должен был мириться с тем, что он втюхивал молодым игрокам.  Для ветерена это настоящее испытание. Подойдите к этому с другой стороны - представьте, что вы доктор физических наук, а вас возвращают в 9-й класс на урок математики.

С нападением у нас была беда, а потому матчи мы могли выиграть только со счетами из серии 1:0, 2:1, 3:1... Для этого нам надо было здорово действовать в оборонительном плане в своей зоне. Я был динамичным игроком атакующего плана, а потому и тренировки любил соответствующие - упор на технику, броски, передачи, в меру "силовухи". Когда я только пришёл в "Калгари" в 1989-м году, у нас была талантливая команда. Всё было здорово и интересно. Тренировки с Криспи всегда были короткими и классными.

Половина тренировок Саттера была чистой воды цирком. Каждый раз было по две-три драки. Но он это обожал. У него тяжёлый голос, как у генерала Пэттона (американский генерал времён второй мировой, известный своей "армейской" манерой разговора, прим. АО): "Правильно, парни! Вот так вот, бл***, и надо!".

Поскольку среди нас было много неопытных игроков, Саттер заставлял нас тренироваться так, будто бы мы проводим настоящий матч. Ему хотелось, чтобы все работали на пределе. Мы каждый день били друг друга клюшками по голове. Микаэль Нюландер и Джеми Хаскрофт постоянно дрались друг с другом.

Майк был техничным центрфорвардом, а Джеми, в общем-то, тормоз. И вот Майк как начнёт финтить в углу и обыгрывать его раз за разом, а Хаскрофт в итоге просто возьмёт и - бац! - как вмажет ему по шлему. После этого начинался форменный п**дец, все прыгали в эту заваруху и пытались их разнять. Через некоторое время, когда ты провёл в НХЛ уже 10 лет, ты начинаешь от этого уставать. К тому же, у меня и без того проблем хватало.

Ещё меня бесило то, что на протяжении всех 11 лет, которые я провёл в составе "Флэймс", руководство клуба всегда на всём экономила. И это после того, как во всех остальных командах пользовались чартерными рейсами, а игроков холили и лелеяли. А всё почему?

Потому что владельцам команды в конце каждого сезона приходилось выписывать чеки на крупную сумму, чтобы покрыть расходы на наши поражения, а им это было не по нраву. Поэтому они экономили на всём. Мы ещё шутили в то время: "Путешествовать на чартере "Калгари" может каждый! Если у него есть 250 долларов...". Дурдом.

Вокруг команды постоянно ходили какие-то слухи. То её продавали, то она разваливалась. Я тогда думал: "Как это вообще возможно, когда нами владеют восемь едва ли не богатейших людей в Канаде?". Если бы развалили команду, на её матчах не было бы болельщиков. А если болельщики были, то они им бы не было смысла перевозить команду в другое место. Мы же вообще выигрывали матчи, которые не должны были выигрывать.

В 1995-м году мы отправились на выезд на восточное побережье и нам надо было добраться из Нью-Йорка в Бостон. Наш путь начался в аэропорте Кеннеди, потом мы пробирались 40 минут на автобусе через пробку до ЛаГуардии, а потом сидели и ждали свой рейс до международного аэропорта Логан в Бостоне.

Из-за метели мы не смогли там приземлиться, поэтому заложили на обратный курс на ЛаГуардию, сели, доехали на автобусе до станции Пенн (это рядом с Таймс Сквер) и стали ждать поезд. Пока мы его ждали, мы решили, что "да пошло оно всё на х**", и отправились в ближайший ликёро-водочный за бухлом. В поезде мы нажрались в дрова.

Мы прибыли в Бостон около 10 часов вечера пьяными и уставшими от 12-часового переезда. Эл Коутс сказал: "Ок, сегодня мы всех накормим ужином". Это считалось широким жестом, потому что у нас у всех тогда была система выплаты суточных. Свои бабки я оставил в первый же вечер в Нью-Йорке - они достались какой-то стриптизёрше.

Как бы то ни было, мы отправились в ресторан при гостинице. Стив Кьяссон, который играл с нами первый сезон, был в бешенстве от жадности "Флэймс". Он говорил: "Я с таким, бл***, никогда ещё не сталкивался". Он отыграл за "Детройт" семь лет, а там к игрокам относились просто великолепно. Поэтому Кьяссон заказал себе 10 лобстеров и пошёл спать. Он их даже не попробовал.

На следующий день мы сделали себе визитки, на которых было написано "Калгари Флэймс - еб*чий цирк на колёсах". Они были у всех в кошельке. Представляете, что бы было, если бы об этом узнала пресса?

Очень жаль, что Стив умер в автомобильной катастрофе в 1999-м. Меня это сильно задело. У него было двое сыновей, Майкл и Райан, и дочь Стефани. Моя жизнь могла оборваться так же, как и его. Он тоже родился и вырос в маленьком городке - в Петерборо (пр. Онтарио). Он умер, когда играл за "Каролину".

Если я всё правильно понимаю, то их команда отправилась чартерным рейсом из Бостона, где они только что проиграли четвертьфинальную серию "Бруинс". Когда ты только что пережил длинную, полную синяков и крови, битву, нельзя просто так махнуть рукой и сказать: "Ну и ладно. Увидимся через год". Все опрокидывают пару рюмашек и говорят о том, как всё могло бы было сложиться по-другому.

Они приземлились где-то в час ночи, и он, наверное, подумал, что, мол, жена с детьми всё равно уже спят, а потому отправился пить пиво домой к Гэри Робертсу. Часа в четыре утра он решил, что пора ехать домой и попрощался со всеми.

Там был Кевин Динин, и он увидел, что Стив был не совсем трезв и сказал: "Погоди минуту, я тебя отвезу". После этого он пошёл за ключами. Когда же он вернулся, Стива уже не было. Стив, наверное, думал: "Да ну на х**! Что я? Сам не доеду что ли?".

В общем, он запрыгнул в свой грузовик, не пристегнулся и погнал домой. Он гнал более 70 м/ч по просёлочной дороге, перевернулся и вылетел из машины. Какие-то рабочие нашли его перевёрнутый грузовик с включёнными сигнальными огнями около водокачки. На опознание тела поехал Динин.