Я всегда делал одно и то же - каждое упражнение я начинал с определённого места (когда я бросал и куда я бросал тоже было не просто так), потом я возвращался в раздевалку, пил "Гаторейд", смотрел свои голы ещё пару минут, загонял себе под верхнюю губу жвачку (даже не знаю сколько раз ко мне подходили руководители команды и говорили: "Нельзя жевать жвачку, когда у тебя берут интервью!") и опять шёл в раздевалку.
Весь этот ритуал заканчивался тем, что я снова вставал в очереди на выход на лёд за вратарём, смотрел на флаг во время исполнения гимнов, считал все 13 углов на кленовом листе, а когда звучало "O Canada, we stand on guard for thee" (последние слова канадского гимна, прим. АО), я касался льда и крестился. После всего этого я был готов к игре.
19-октября 1996-го года напряжение в воздухе можно было ножом резать. На следующий день у нас была игра с "Эдмонтоном", и я напряжён до предела. У "Ойлерс" было четыре отличных снайпера - Даг Уэйт, Райан Смит, Андрей Коваленко и Джейсон Арнотт. А на воротах у них был Кёртис Джозеф. Я позвонил отцу, и он мне сказал, что мой дед его учил тому, что если ты не получаешь удовольствия от того, что ты делаешь, то ты будешь слишком скованным и в итоге у тебя ничего толком не получится.
В том матче против "Эдмонтона" я забросил свою первую шайбу в сезоне и отдал две голевые передачи в первом периоде. Мы выиграли 6:3. Через два дня я отметился хет-триком в матче против "Колорадо". А у них команда была тоже как на подбор - Петер Форсберг, Джо Сакик, Сандис Озолиньш, Валерий Каменский, Адам Дедмарш и Патрик Руа. Я тогда забил буллит Руа, и мы выиграли 5:1. Ещё через два дня мы обыграли "Питтсбург" 7:5. У них тогда в составе были Марио Лемье, Яромир Ягр, Рон Фрэнсис и Петр Недвед. Чёрная полоса осталась позади.
С одной проблемой было, наконец, покончено, но была ещё и вторая.
Глава 17. Скандал
Журналисты пронюхали, что Шелдон Кеннеди работал вместе с полицией над делом против Грэхема Джеймса об изнасиловании. Грэхем, соответственно, судорожно пытался привлечь всех на свою сторону. Как я уже упоминал чуть раньше, один из самых влиятельных спортивных журналистов Калгари Эрик Фрэнсис, работавший в "Калгари Хералд", был близким другом брата Грэхема - Расти Джеймса. Сейчас мы с Эриком друзья, и он говорит, что ему до сих пор стыдно за его дружбу с Джеймсом.
Он говорит, что Грэхем - настоящий гений "гитлеровского" плана. Подумать только, на протяжении скольких лет он занимался тем, чем занимался, и никто об этом ничего не знал. Когда Эрик узнал, что Грэхем уходит из "Хитмэн", он ушам своим не поверил. 7-го сентября 1996-го года в своей колонке он написал: "Что бы ни ожидало Грэхема Джеймса в дальнейшем, ему можно пожелать только такого же уважения и поддержки, которую он проявил к сотням молодых игроков в своей карьере". После чего он добавил: "Надеюсь, что он не забудет, как я уважают во всей стране. Я-то об этом точно не забуду".
Шелдон говорил, что у него внутри всё опустилось, когда он это прочитал. Он понимал, что Грэхем пытается выставить себя жертвой, и пресса представит Шелдона пьяным хулиганом, который только и делает, что врёт. К счастью, этого не произошло.
В это время мой друг Чак Мэтсон уделял уйму времени работе в "Хитмэн" и возился со своей нефтяной компанией, а потому когда ему позвонил его дядя, президент команды Лорн Джонсон, и сказал: "Приезжай через полтора часа на тренировочный каток в Драмхеллере", Чак сначала отказался. "Иди ты в жопу, Лорн. У меня тут работы до фига". Но Лорн сказал, что дело важное, и Чак поехал.
Когда он приехал, то увидел, что лицо его рыжеволосого дяди было абсолютно красным. Он даже подумал, что у него вот-вот будет сердечный приступ. Лорн рассказал ему об обвинениях против Грэхема, но добавил, что сам он считает их чепухой. Дескать, это наверняка плод фантазии какого-нибудь хоккеиста-неудачника, который хотел ему за что-то отомстить. Тем более, руководство лиги заверило его, что они полностью контролируют ситуацию. Но Лорн с Чаком не хотели рисковать, а потому они позвонили Грэхему и сказали ему: "Нам надо поговорить с тобой". Затем они отправились к нему в гостиницу.
Лорн сказал что-то вроде: "Тебя обвиняют в противозаконных сексуальных отношениях с одним из твоих бывщих игроков, а может быть, даже и несколькими". Чак был уверен, что Грэхем упадёт на колени и воскликнет: "О Боже! Как чудовищная ложь!". Но вместо этого Грэхем посмотрел Лорну прямо в глаза и ответил: "Ну, в моём прошлом есть такие вещи, которые некоторые могут счесть противозаконными". У Чака челюсть отвисла. Он не мог в это поверить.
Лорн сказал Грэхему, что ему надо переговорить с Чаков тет-а-тет, и Грэхем вышел из комнаты. "Нам надо немедленно что-то придумать", - сказал Лорн Чаку. Чак ответил: "Мы должны сегодня же уволить его из команды". "Я с тобой полностью согласен, - сказал Лорн. - Но не торопись. К нашим игрокам мы его больше не подпустим, но нам так же не стоит идти вразрез с интересами лиги. Надо всё хорошенько обдумать".
"У нас на льду сейчас 30 или даже 40 пацанов, за которых я в ответе, - сказал Чак. - Если он только попробует подойти к ним, я его сам убью".
В общем, Грэхему они сказали: "Собирай свои вещи и отправляйся в Калгари". Они позвонили всем владельцам клуба, чтобы мы были в курсе событий, и все были в шоке. Даже я был в шоке. Я никак не ожидал, что правда о Грэхеме всплывёт наружу.
На следующий день Чак и Лорн уволили его. Скандал был жуткий. Грэхем рыдал. Он говорил Чаку, что он обожает хоккей и своих игроков. Он божился, что он живёт только ради хоккея и не понимает, почему люди отбирают его у него. Чак и Лорн ответили ему, что руководство клуба обязано повести себя жёстко в этой ситуации, чтобы игроки и их родители знали, что они в безопасности.
Хотите верьте, хотите нет, но были и такие родители, которые возненавидили Чака за это решение. Возненавидили! У нас был один игрок, у которого после увольнения Грэхема не пошла игра. Его папа был готов нас всех порешить.
Совладельцы клуба решили нанять психолога, который специализировался по работе с детьми и молодыми людьми, пережившим сексуальное насилие. Каждый игрок должен был пойти к нему на приём и если необходимо, вернуться ещё раз. На повторный сеанс психолог вызвал пятерых ребят. Трёх из них он пригласил и в третий раз, но они отказались.
Позже мы узнали, что эти трое продолжали ходить в гости к Грэхему даже после того, как его уволили и предъявили обвинения. Одним из них был как раз тот самый, чей папа был в бешенстве из-за увольнения Грэхема. Этот парень потом виделся ещё пару раз с Грэхемом, когда тот вышел из тюрьмы и уехал в Испанию.
Вскоре после этого я рассказал Чаку о своей ситуации. Он ни в чём меня не винил. Он всё понял. Он посмотрел на меня и сказал: "Никогда не закладывай попа и никогда не закладывай своего тренера. В нашем обществе заведено именно так". А потом он добавил: "В хорошей истории есть злодей. А в потрясающей - их несколько".
Грэхем-то, понятное дело, был злодеем. Но Эд Чиновет был президентом WHL на протяжении многих лет. Он был президентом лиги, когда Грэхема уволили из "Муз Джо". Он был президентом лиги, когда Грэхема уволили из "Свифт Каррента". И он позволил нашему клубу заключить контракт с этой скотиной.
Когда Грэхем изъявил желание устроиться на работу к нам в команду, я ведь мог бы позвонить Эду и сказать что-нибудь вроде: "Твою ж мать, ты же должен понимать, что это нельзя делать!". Но я заботился о своей шкуре. Как и Шелдон. Как, наверное, и многие другие ребята. Мы поступали так, как нас учили ещё с 11 лет - слушались тренера и держали рот на замке. Слушайте, я вам точно могу сказать - мы с Шелдоном далеко не единственный, с кем Грэхем занимался этой дрянью. Я больше чем уверен, что мы были не одни. Вероятнее всего, таких много, но они по-прежнему не готовы сказать правду.
