— Может, еще хлеба, Брижит? — поинтересовался Кретьен, подвигая к племяннице глиняное блюдо с хлебцами.
— Нет, я уже сыта, — облокотившись на стол, она внимательно следила за танцующими. Это был другой мир, на который она могла лишь иногда смотреть со стороны и стать частью которого ей так и не было суждено. А ведь порой ей так хотелось этого, так тяжело было оставаться собой. Танцующие уже кружились в непосредственной близости от нее. Молодого жениха окружили симпатичные молодые люди. Он громко смеялся, пытаясь без особого успеха избежать их крепких объятий. У Брижит перехватило дыхание от его гордой мужской красоты и магнетизма горячего молодого тела, той радости, что сейчас пульсировала в нем. Ее тело отреагировало на Рауля подобно струне арфы, которой коснулись мудрые пальцы менестреля. Потупив взор, она уставилась на темную лужицу вина на деревянном столе, сердце бешено забилось в груди, восприятие обострилось. Его глаза были бирюзовыми, как перышки на крыле сойки. Внезапно весь зал взорвался одобрительными возгласами и криками, и жениха повели к винтовой лестнице, ведущей в башню.
— Что происходит? — спросила Брижит у соседки по столу.
— Точнее было бы спросить, что будет происходить! — рассмеялась та, повернувшись вполоборота. — Это постельная церемония. Пришло время господину Раулю и его невесте познакомиться поближе.
— Понятно, — кивнула Брижит. Так вот почему в этот вечер она столь сильно чувствовала его привлекательность. Новобрачную повели к лестнице напротив. У нее была грациозная походка, но на щеках рдел румянец застенчивости. Брижит мысленно пожелала дальнейших успехов этой паре. Зависть была ей не свойственна, но сегодня она как никогда ощущала ее разящее жало.
— В чем дело? — с озабоченным видом наклонился к ней Кретьен.
Брижит вымученно улыбнулась и покачала головой. Ну как она могла рассказать о том, сколь алчет ее тело оказаться в эту ночь на месте невесты?..
— У меня голова кругом идет от всей этой пестроты. Я очень устала. Мне уже давно пора как следует выспаться. Нет... нет... допивайте свое вино. Я хочу немного прогуляться.
Кретьен согласился, но на его лице отразилась тень озабоченности.
— Если что — зови нас.
— Конечно, конечно, — рассмеялась она и поспешила прочь.
За дверями трапезной теплый ночной воздух был напоен запахом горячих углей и румянящегося на вертелах жаркого. Ночные бабочки стремились к своей гибели в пламени укрепленных на стенах замка факелов.
Звуки свирелей и лютни, монотонный рокот тамбуринов продолжали преследовать Брижит эхом невыразимой тоски. Она прислонилась лбом к холодной стене замка и тяжело вздохнула.
— Брижит? Никак это ты, дорогая.
Девушка быстро обернулась и увидала спешившую к ней высокую женщину, второпях наступавшую на подол синего шелкового платья. Капюшон ее плаща был слегка отброшен назад.
— Жеральда!
Брижит не успела сделать и шага, как попала в крепкие объятия матроны.
— Я только что повстречала на свадьбе Кретьена и Матье, и они сказали мне, что ты где-то здесь. Дай хоть на тебя полюбуюсь! — не выпуская Брижит из объятий, Жеральда Лаворская внимательно всмотрелась в глаза девушки. — Ты так похожа на мать, — промолвила она, и слезы появились в ее темных с поволокой глазах. — Кретьен рассказал мне, что Магду убили... Какой ужас...
— Теперь она стала частичкой Света. — Внезапно в глазах Брижит потемнело. — Два странствующих монаха видели, как она излечила страждующую в одном из горных селений. О, если б ты знала, каким пыткам ее потом подвергали, — голос ее сорвался на шепот. — Мне так ее не хватает.
Жеральда еще крепче, по-матерински прижала к себе Брижит, матрона успокаивала ее словно маленького ребенка. Наконец, взяв себя в руки, девушка высвободилась из объятий.
— А дядя не говорил, что мы собираемся к тебе в Лавор?
— Конечно же, сказал. Ты даже представить не можешь, как я рада буду видеть вас в своем доме. Я достала кой-какие рукописи и хочу, чтобы Матье в них разобрался. К тому же мои подданные жаждут вновь услышать страстные проповеди Кретьена, а страждущие толпами пойдут к тебе. И не дай бог, монахи встанут у меня на пути! — Воинственная ярость заблистала в ее очах.
Брижит знала, что Жеральда отвечает за свои слова, ибо ее родной брат Амьери был самым доблестным воином Юга. И тем не менее отблески факелов покрыли лицо Жеральды тенями, на краткий миг превратив добродушную улыбку в оскал мертвого черепа. Зарыдав, Брижит направилась к небольшому навесу близ главных ворот, который она и ее телохранители заранее для себя присмотрели. Когда они вместе с Жеральдой проходили мимо колодца, мрачные предчувствия только усилились. В одну секунду жуткое видение предстало пред мысленным взором Брижит во всей омерзительной ясности. Нет, ей меньше всего сейчас хотелось бы видеть гибель Жеральды, и она постаралась наглухо закрыть двери своего внутреннего чутья. Чтоб хоть как-то отвлечься, Брижит спросила о свадьбе. —
— Да я еще знала Рауля, когда он был вот такой маленький, — затараторила Жеральда. — Голубые глазки и такие роскошные волосы. В роду у Монваланов есть примесь северной крови. И время от времени она дает о себе знать! А знаешь, ведь он мой крестник, точнее был, пока я была католичкой. Их с Клер помолвили, когда они еще были детьми. Но мне кажется, они без ума друг от друга. А ты как считаешь?
Брижит пролепетала что-то в знак согласия. Закрытые двери ее души отразили отблеск золотой молодости Рауля де Монвалана и потрясающую красоту его невесты. Когда Брижит забралась под одеяло, даже свежие прохладные простыни не могли остудить лихорадочного жара, охватившего ее тело. Пока Жеральда продолжала весело болтать, девушка наблюдала за тем, как Луна поднялась над стенами замка, осветив небеса серебристым мерцанием. В ее сиянии она видела мужчину и женщину. Свет и Тьму, и Вечное Всепожирающее Пламя.
ГЛАВА 3
Клер знобило. Она обвела взглядом опочивальню, где ей предстояло провести первую брачную ночь. Покои поражали своим великолепием. Покрытые золотым шитьем гобелены алых и ярко-голубых тонов украшали стены. Там, где гобеленов не было, виднелись фрески с пасторальными сценами мирной сельской жизни. Но более всего в глаза бросалась огромная ореховая кровать — настоящий помост для ритуалов соития, рождения и смерти. И надо сказать, кровать была великолепно приспособлена к любому из этих назначений. От балдахина спускались ало-голубые завесы, украшенные вышивкой на сюжет о Принцессе и Единороге. Взгляд Клер привлек темно-синий прозрачный шелк, покрытый серебряными звездочками. Служанки отдернули завесу, и Клер увидела белоснежные простыни, ожидавшие того, чтобы она расписалась на них своей девственной кровью. Если б ноги ее слушались, она бы убежала сейчас отсюда куда глаза глядят. Горничная поставила на камин кувшин с вином и поднос с благовониями. Беатрис, мать Рауля, подвела Клер поближе к огню и попросила стать на козлиную шкуру, пока подневестницы ее раздевали.
— Я так счастлива. — Беатрис с нежностью поцеловала девушку. — Если бы ты знала, как я горжусь тем, что теперь смогу называть тебя дочкой. — Клер обняла ее в ответ, и ей стало не по себе. Конечно же, ей нравилась Беатрис, но она никогда бы не смогла заменить ей настоящей матери Алианор, которая завтра должна покинуть замок. Теперь Клер предстояло держаться за новую семью, но она была в ужасе, словно ее бросили в бурные воды и никто не спешил к ней на помощь. Мысли о Рауле заставили девушку плотнее сомкнуть губы. Что они скажут друг другу? И будут ли они вообще говорить?
Служанки хихикали, посыпая постель заговоренными травами. Клер прекрасно все понимала. За несколько недель до свадьбы Алианор отозвала ее в сторону и объяснила ей все о радостях и обязанностях супружеской жизни. Кроме того, ей часто приходилось видеть, как совокупляются животные в полях и во дворах домов. Как-то раз на конюшне она застала кравчего со спущенными портками, собиравшегося овладеть кухаркой. Так что обезумевшие от страсти мужчины мало чем отличались от собак или быков. Мама уверяла ее, что заниматься любовью всегда в радость, но Клер понять не могла, почему. К тому же если на простынях к утру должно красоваться кровавое пятно, то это еще наверняка и больно. С ее волос сняли венок из золотых цветов, удерживавший прозрачную вуаль, и мать в последний раз причесала ее.
