— Граф! — взвыл он. — А долго еще не двигаться? Можно, я ему промеж глаз врежу?

— Можно! — санкционировал я мордобитие.

Клавдий замахнулся и замер с занесенным для удара кулаком. Только сейчас он заметил, что у чудища нет глаз. Это открытие повергло велетеня в замешательство. Он не сразу сообразил, как врезать между глаз тому, кто уродился безглазым. Заминка длилась пару мгновений. Затем Марагур решил, что природа специально предусмотрела на морде у гара площадку — аккурат под размер кулака велетеня. Клавдий хмыкнул и нанес чудищу сокрушительный удар. Гар перелетел через стол, ударился головою об стену и обмяк.

В следующее мгновение в харчевню ворвалась целая армия чешуйчатых. Это были то ли сородичи Плесыча, то ли сам Плесыч — оживший и многажды тиражировавшийся. За ними в помещение протиснулись два гара.

— Фоморы! Фоморы! — в ужасе закричал один из картежников.

— Стойте! — другой картежник вскочил из-за стола.

Он сам и остальные игроки, включая тролля, побелели от страха.

— Стойте! — повторил он. — Мы не имеем никакого отношения к этой публике! — он указал на наш стол. — Выпустите нас, мы уйдем, и делайте с ними, что хотите!

Раздались два выстрела подряд и пронзительный вопль:

— Мазунчик Овчар!

Трактирщик повторил, как видно, традиционный трюк. Он запрыгнул на барную стойку, а с нее бросился на картежников с троллем, так и не успевших рассчитаться и убраться отсюда подобру-поздорову.

Я понимал, что чешуйчатые, то есть фоморы, как назвали их местные жители, и гары пришли за мной, и отступил в сторону. Куча-мала, образовавшаяся из картежников и гостеприимного хозяина, оказалась между мною и моими противниками. Я заметил, что ошибся, фоморы отнюдь не одинаковы. Они показались мне этакими серийными Плесычами, чересчур похожими друг на друга из-за чешуйчатой кожи и маленького роста. Зато отличались они ни много ни мало как количеством конечностей и прочих наружных органов. Некоторые фоморы, как и Плесыч, скорей всего все-таки покойный, имели по две ноги, две руки, два глаза и два уха. Но у большинства не хватало — у кого ноги, у кого руки, у кого уха. Многие имели по одному глазу, размещенному на переносице. С первого взгляда делалось ясно, что отсутствие ног и рук вовсе не результат приобретенных увечий. Для этого народца иметь одну или две ноги все равно, что для нас быть блондином или брюнетом. Одноногие фоморы ничуть не уступали в прыти двуногим собратьям. А одноглазые наверняка могли дать фору по зоркости дюжине лучших егерей.

— Вон он! Хватайте его! — крикнул одноухий фомор и толкнул в мою сторону гара.

— Граф! Пригнись! — рявкнул Клавдий.

Я присел, и над головой просвистела дубовая скамья. Гар получил доскою по слепой физиономии и отлетел в сторону. Несколько фоморов прыгнули на велетеня и повисли на нем. Марагур выронил скамью. Второй гар бросился на меня. Взревели мужики — чудище наступило кому-то из них на руки. Я метнулся в сторону, но гар перехватил меня и прижал к стене. Через его плечо я заметил, как двое чешуйчатых тащат к выходу Мадлен, а Абигейл бьет одного из них кинжалом. Гар обдал меня отвратительной вонью из пасти. Я сморщился, чудище тоже сморщилось, завыло и согнулось надвое. Оказалось, что Мазунчик Овчар воткнул ему в ногу кухонный нож.

— Спасибо, дружище! — выкрикнул я и отскочил в сторону.

Я бросился на помощь Мадлен и Абигейл и наткнулся на мосье Дюпара, также спешившего спасать эльфиек. От столкновения мы отлетели в разные стороны. Я упал под ноги тролля, и зеленый великан свалился на меня. Головой я ударился об валявшийся на полу ковш. Тролль завыл от боли, кто-то помог ему скатиться с меня. Я вздохнул с наслаждением. Тут же чьи-то сильные руки схватили меня, я взлетел в воздух и через мгновение повис на шее у гара.

— Гггаррр! — рявкнуло чудище и бросилось к выходу.

Я извернулся, и ухватился за колесо, подвешенное под потолком в качестве люстры. От неожиданности гар выпустил меня и по инерции пробежал вперед. Я же повис на колесе, которое не выдержало моего веса и сорвалось. Я упал на пол, и на меня навалились два фомора. Одного я ударил ногою в морду, а другого отшвырнул в сторону Марагур.

— Помоги женщинам! — выкрикнул я.

— Угу, — ответил велетень и перепрыгнул через меня.

Я попытался встать на ноги, но получил по голове какой-то железной посудиной и опять упал. На полу я столкнулся нос к носу с трактирщиком. На его темной физиономии красовались свежие ссадины, глаза заплыли, но сияли от счастья.

— Веселенькое дельце! — выкрикнул он мне в лицо.

Я откатился в сторону. Трактирщик последовал за мною.

— Заходите почаще! — прокричал он. — У меня каждый вечер так весело!

— Уж куда веселее! — ответил я.

Я успел заметить, как мосье Дюпар отбивается от фомора бараньей ногой. Мадлен восседала на барной стойке. Видимо, туда ее посадил велетень. Рядом с нею на столешнице стояла Абигейл, готовая пырнуть кинжалом и добавить неопалимым поленом тому, кто посмеет обидеть светлую эльфийку.

Трое фоморов прыгали вокруг велетеня, который избивал подвернувшегося гара. Еще один гар рыскал по трактиру, спотыкаясь о перевернутые столы, корячившихся на полу игроков и раненых чешуйчатых. Тот гар, что ворвался в трактир первым, так и валялся на полу без сознания. Три фомора, выстроившись полукругом, подступали ко мне.

— А по какому поводу вечеринка? — спросил меня трактирщик.

— Старые друзья! — я кивнул на чешуйчатых. — Давно не виделись! Соскучились!

— Хорошо! — одобрил трактирщик.

— Куда уж лучше! — ответил я.

— Мазунчик Овчар! — выкрикнул хозяин и ударил ногою в живот первого одноногого фомора.

— Мазунчик Овчар! — заорал я, ринулся в атаку и получил ногою в живот от второго чешуйчатого.

Я свалился на пол и, согнувшись пополам, ловил ртом воздух. Каким-то маленьким краешком сознания я соображал, что теперь беззащитен, что мне остается рассчитывать только на помощь друзей и что вот-вот меня схватит за шкирку гар и потащит в гнездовье вампиров.

Но вместо этого случилось что-то еще. Я не сразу понял, что произошло. Просто почувствовал, что вмешалась новая, свежая сила и принялась методично устанавливать порядок по своему разумению. Я не мог прийти в себя из-за боли и словно через мутную пелену наблюдал, как несколько массивных существ расшагивали по трактиру и наносили короткие удары дубинками по всему, что двигалось. Досталось и мне. Ткнули в правый бок, и от боли я потерял сознание.

Очнулся я с ощущением, что мои внутренности только что вывешивали на заборе и выбивали из них пыль. Я лежал на полу и наблюдал, как три дэва одного за другим вышвырнули на улицу гаров, а затем и фоморов. Когда последний уродец вылетел за дверь, откуда-то вышел и остановился посреди трактира… Абрикос. Задрав хвост, кот озирался по сторонам и вид имел такой, словно именно ради него старались дэвы и наводили порядок. Встретившись со мною глазами, кот еще и нахмурился. «Опять вы!» — читалось в его глазах. Пожалуй, я бы пнул его ногой, даже рискуя получить еще раз дубинкой по почкам. Вот только сил у меня осталось лишь на то, чтобы крикнуть:

— Жак! Скотина! Ты еще и кота сюда притащил!

— Что вы, барррин! Как можно-с! Я понятия не имею, как этот-с кот-с сюда попал! — донесся откуда-то голос подлого французишки.

— Ты еще и врешь, скотина! — ответил я.

Я дополз до стены и уселся, привалившись к ней. Рядом со мною оказался мосье Дюпар. У противоположной стены скорчился велетень. Он приподнял руку и помахал нам. Мадлен и Абигейл так и сидели на барной стойке. Темная полукровка прижимала к себе перепуганную эльфийку. Посреди помещения кряхтели и охали картежники. На мое счастье, им здорово досталось, таким образом, они оттянули на себя часть кулаков, предназначенных мне.

Один из дэвов держал за шкирку трактирщика.

— О, достопочтимый Айтиджа-Кэбир, — оправдывался хозяин. — Чтоб мне провалиться! Я тут совершенно ни при чем! Драку затеяли вот эти господа! — трактирщик указал на картежников.