– Какое совпадение потребностей, – озадаченно от­зывается Томин.

– Ох, уж эта мне «хата с краю»! – в сердцах говорит Пал Палыч, выслушав исповедь Барсукова.

– Но я…

– Мало могли сообщить о мотоциклистах? А нам бы и это тогда пригодилось! И то, что вы отмолчались, Барсуков… нас подвели, а себя еще больше.

Барсуков тяжело вздыхает:

– Теперь-то понял!

– Задним умом все крепки! Отшвырнули неприятную историю, а она вернулась. Как бумеранг.

Друзья отходят посовещаться.

– Ну-с? – тихонько спрашивает Томин. – Трое в кузове – не увеселительная прогулка.

– Барсуков! – окликает Пал Палыч. – Когда в НИИ зарплата?

– Десятого и двадцать пятого.

Томин и Пал Палыч обмениваются взглядом.

– Да, похоже на то.

– Надо взять с поличным, Саша!

– Как парень? – указывает Томин на Барсукова.

– Я бы доверился.

– Рискнем довериться. – Томин останавливается пе­ред Барсуковым. – Вы согласны вызубрить и твердо ис­полнять наши инструкции?

– Я? Конечно. Обязан…

Грузовик Барсукова выезжает с автобазы, и неподале­ку его останавливает Марат.

Садится в кабину, вместо приветствия говорит:

– Час пробил! Поезжай, за углом притормозишь.

Барсуков молча повинуется. За углом поджидают Миша, Сергей и бывший «бутылочник» в форме воени­зированной охраны. Быстро лезут в кузов.

Барсуков дает понять, что, хотя и с большой неохо­той, но смирился с навязанной ему ролью.

– Хоть бы предупредил! – бормочет он. – Уж пре­дупредить нельзя? За человека не считают!

– Гони в институт! – распоряжается Марат.

Грузовик едет по городу…

– Все кипятишься? – спрашивает Марат, пока они ждут у светофора. – Чудак… – Он немного возбужден и не прочь поговорить.

– Не знаю, зачем вы едете… – ожесточенно ворчит Барсуков, – и знать не хочу… Но я рискую…

– Пустяки, Леша.

– Нет, я рискую! – настаивает Барсуков (он ведет разговор, который должен отвлечь внимание от его даль­нейших действий). – И хоть бы какой интерес! Подве­зешь кого по дороге – и то на бензинчик подбрасывают. А тут такое дело… ты мои материальные обстоятельства знаешь…

– Заметен проблеск разума. Позвони завтра, потолку­ем про бензинчик.

– Ах, ты… – чертыхается Барсуков, глянув на пока­затель горючего. – Бензинчик-бензинчик, а он весь вы­шел! Надо заправляться.

Впереди как раз видна колонка.

– Некогда! – вскидывается Марат. – Дотянешь!

Барсуков стучит по стеклу прибора:

– Не видишь, на нуле!

– Болван!

– Ты на меня не кидайся! До института, между про­чим, две остановки на метро. Пожалуйста, не держу!

– Давай быстро! – сбавляет тон Марат.

Грузовик подруливает к колонке. Марат следует за Барсуковым к окошечку.

– Почетный караул?

– Помолчи! – внушительно советует Марат.

Барсуков сдает девушке талон. Почти бежит обрат­но. Держит шланг заправки. Марат – рядом как при­клеенный.

А девушка немедля набирает номер телефона.

– Дежурный Управления уголовного розыска майор Рожков, – слышится отвечающий ей энергичный голос.

– С автозаправочной станции, – волнуясь, говорит девушка. – Товарищ от вас был… предупреждал очень… Сейчас шофер подал талон с двумя загнутыми уголками…

– Спасибо, – доносится голос Рожкова. Он уехал?

– Заправляется.

…Рожков в дежурной части, нажав кнопку на пульте связи, произносит:

– Подполковник Томин! Сигнал с бензоколонки!

– Вас понял! – отвечает голос Томина.

Сегодня выплатной день, и группа захвата дежурит на территории НИИ. Томин отдает команду в ручной радио­передатчик:

– Сигнал с бензоколонки! Все по местам!

Подчиняясь этому приказу, четверо молодых людей направляются по двору института к проходной. Двое дру­гих молодых людей идут по коридору и скрываются за дверями с табличкой «Медпункт» и «Библиотека». По лестнице, поднимающейся при начале коридора, взбега­ют трое до площадки второго этажа. Один из них поправ­ляет кобуру на поясе.

В это время грузовик притормаживает, Марат выпры­гивает из кабины и теряется в толпе.

А грузовик тем временем въезжает через раздвигаю­щиеся и вновь сдвигающиеся металлические ворота на территорию института.

Миша, Серега и «бутылочник», не вызвав ничьего интереса, покидают кузов.

Барсуков отирает лоб и подмигивает показателю бен­зина, который по-прежнему показывает ноль.

Сотрудник угрозыска оповещает по рации:

– Трое, один в форме военизированной охраны, на­правляются к четвертому корпусу!

Грабители беспрепятственно проникают в длинный пустой коридор.

– Прошли медпункт! – тихо сообщает наблюдатель из медпункта.

– Готов, – так же отзывается голос Томина. Не доходя до парадного вестибюля, виднеющегося впереди, «бутылочник» останавливается.

– Я здесь, – говорит он.

А приятели бегут к кассе. Серега прижимается к стене рядом с дверью, Миша «со слезой» кричит:

– Марья Петровна! Скорей! Федор…

Но докричать заготовленный текст не успевает: дверь кассы распахивается, появляется Томин в сопровожде­нии двух сотрудников.

– Должен огорчить – уголовный розыск!

В коридоре крепко берут за локти «бутылочника».

– А где ваш Былов? Где хитроумный Марат? – воп­рошает Томин. – Или он всегда чужими руками?

– Чтоб он сдох! – рычит Серега.

Кабинет в следственном изоляторе. Конвоир вводит Марата. Едва переступив порог, тот начинает защити­тельную речь:

– Пал Палыч, я еще раз обдумал все обвинения в мой адрес. То, что вы называете «подстрекательство», неверно отражает мое поведение. Есть бытовое понятие: дать совет…

– У нас сегодня другая тема.

– Но вы понимаете – просто дать совет! – не может остановиться Марат. – Пусть безнравственный, согласен, но в этом нет – как у вас называется – состава преступления.

– После, Былов, после… Я имею поручение прокуро­ра допросить вас об отношениях с матерью.

В формулировке «поручение прокурора» Марат не улавливает странности, но несколько удивлен оборотом беседы.

– Мать?.. Довольно известная эстрадная певица. Име­ет определенные заслуги на этом поприще, – осторожно говорит он.

– Меня интересуют ваши отношения.

– Ну… Обыкновенные… Она несколько надоедлива и старомодна, но в принципе неплохая женщина.

– Случались конфликты?

– В пределах нормы, Пал Палыч. Человек, по-моему, должен понимать, что подчиняется общим для всей при­роды законам. Применительно к данному случаю – это врожденная и односторонняя обязанность родителей де­лать все возможное для процветания потомства. Между прочим, и современная мораль…

Любит он звучно поговорить, даже сейчас слегка увлекся, но Пал Палыч жестом просит его умолкнуть.

– Мне поручено ознакомить вас с одним документом. Это письмо вашей матери… – Бывают сообщения, кото­рые с трудом делает даже следователь и даже весьма несимпатичному подследственному. – Она послала его вам из Костромской области, со своей родины…

– Она же уехала на гастроли, – вставляет Марат, немного обеспокоенный выражением лица Пал Палыча.

– Нет, на родину. И умерла… покончила с собой… Ознакомьтесь с письмом.

Марат поражен, новость не укладывается у него в голове. Пал Палыч тактично отворачивается, стараясь предоставить ему подобие уединения.

Марат берет письмо… Его читает за кадром голос Вероники Антоновны – читает немного бессвязно, как сам Марат, выхватывая из текста главное:

«Прощай, Марик. Я ухожу… Я узнала о тебе такое, с чем нельзя дальше жить. Небо рухнуло над моей головой… Никогда бы не поверила, что…

Понимаю, тебе будет больно. Ты останешься один на свете… Я не смогла удержать тебя от ужасного зла всей своей жизнью. Может быть, хоть от чего-нибудь удержит смерть? Это моя последняя надежда…»