Песнь Песней 5:7
На протяжении двух тысячелетий христиане почитали нескольких женщин по имени Мария, о которых говорится в евангелиях. Их общее имя на древнееврейском языке звучит как Мирьям или Марьям. Оно происходит от имени еврейской жены Ирода, последней принцессы из рода Маккавеев, любимой в своем народе. В I веке это имя было так популярно, что в евангелиях мы находим упоминания о пяти или шести Мариях, и это немало затрудняет понимание того, какую роль играла каждая из названных женщин.
С раннего детства христианские дети слушают истории о матери Иисуса; о вести, принесенной ангелом Гавриилом, о том, что она родит необычного младенца в хлеву города Вифлеема; а также о пастухах и королях, пришедших ему поклониться. Подрастая, дети узнают и о других Мариях из евангелий. Среди них наиболее известны сестра Марфы и Лазаря из Вифании и женщина, названная Магдалиной, поддерживающая Иисуса имением своим и бывшая его самой верной и преданной ученицей.
В то время как Марию, мать Иисуса, в западной цивилизации облачили в одежды славы, а также наградили именами, соответствующими ее роли в христианстве, у Марии, любимой спутницы Иисуса, отняли по праву принадлежащие ей одеяния чести и отправили в изгнание. На древнем Ближнем Востоке сорвать одежду с женщины означало обесчестить ее. Подобное действие приравнивалось к изнасилованию. Люди, назвавшие вторую Марию блудницей, отняли ее истинную сущность, исказили ее историю, а голос заглушили. Как и ее народ в диаспоре, ее сослали в пустыню. Униженная и оклеветанная, она воплощает греческую Софию и еврейскую Шхину. Она — священная Мудрость, женское лицо Всевышнего, — оказалась покинутой, отвергнутой невестой. Как и невеста в Песни Песней, она служит законам, созданным мужчинами. В Песни Песней девушка стала смуглой от работы на виноградниках своих братьев. Собственных виноградников у нее не было (Песн. 1:5–6). Женщина, названная в христианской традиции Магдалиной, вынужденная служить мужским законам, теперь возвращается, дабы вновь облачиться в одеяния славы.
Уже в I веке христиане начали путать Марию из Вифании и Марию Магдалину. Их истории так сильно переплетены, что в западноевропейском искусстве они даже изображались как одна женщина. Над алтарем рядом с иконой Марии Магдалины, держащей алебастровую чашу, могла быть икона, изображающая ее же присутствующей на воскрешении Лазаря. Эта традиция получила столь большое распространение, что старые католические молитвенники содержали такую молитву, произносимую в день памяти Магдалины: «Господи, да заступится за нас счастливая Мария Магдалина, по чьей просьбе Ты воскресил Лазаря через четыре дня после его смерти». Однако в 1969 году римско-католическая церковь попыталась разделить образы Марии Магдалины и Марии из Вифании, вслед за православной церковью и современными учеными-протестантами, изменив таким образом почти двухтысячелетнюю традицию.
Действительно, ее следовало исправить. Ученые не оспаривают тот факт, что нигде в Писании не говорится, будто Магдалина являлась блудницей. Однако исправление древней традиции, отождествляющей Марию Магдалину с Марией из Вифании, является ошибочным. Важно понимать — впервые подобное отождествление появилось вовсе не из-за энциклики папы Григория I, изданной в 591 году. Образы этих женщин слились уже в Евангелии от Иоанна, написанном примерно в 90–95 годах. Различные истории о Марии объединялись еще в ранней христианской традиции. Отчего так произошло? Четвертое Евангелие основывается на верованиях иоаннитской общины, к которой принадлежали первые христиане. Они знали по меньшей мере о трех Мариях: Богоматери, Магдалине и жене Клеопа. Очевидно, нам нужно вновь обратиться к текстам, где, по мнению ранних христианских толкователей, образы обеих Марий сливаются.
На протяжении столетий христиане считали Марию Магдалину раскаявшейся грешницей, которую Иисус, согласно Евангелию от Луки, освободил от грехов. Они верили: именно она — та самая женщина, помазавшая Христа в доме Симона за трапезой, хотя Марк, Лука и Матфей не упоминают ее имени. В Евангелии от Иоанна, написанном десятью годами позже Евангелия от Луки, ясно сказано: женщина, помазавшая миром ноги Иисуса и отершая их своими волосами, была Марией, сестрой Лазаря из Вифании (Ин. 12:3). В этом стихе автор Евангелия от Иоанна, по всей видимости, считает нас уже знакомыми с текстом Луки. Он намеренно уточняет, кем была женщина, помазавшая Иисуса; кроме того, в своей версии он изменяет место проведения ужина. Согласно Луке, трапеза состоялась в Галилее, Иоанн же, вслед за авторами более ранних текстов, считает, что она происходила в Вифании — городе, расположенном на Масличной (Елеонской) горе восточнее Иерусалима. Это место вызывает ассоциации с книгой пророка Захарии: «И станут ноги Его в тот день на горе Елеонской, и раздвоится гора Елеонская от востока к западу» (Зах. 14:4). Помазание Иисуса в Вифании, свидетельствовавшее о получении им на Масличной горе царского сана, было символичным для евреев, с нетерпением ждавших прихода Мессии, который освободил бы их от власти римлян.
На многочисленных изображениях сцены помазания Мария с копной огненно-рыжих волос, спадающих на ее обнаженные плечи, преклоняет колени перед Иисусом (ил. 1). Образ Магдалины послужил примером безграничной преданности Христу, а ее жизнь стала образцом превращения из грешницы в святую. В традиционном изложении евангельской истории Мария на коленях стоит перед Иисусом в доме Симона или обнимает воскресшего Спасителя. Также в традиции укоренилось представление о греховности этой женщины. Оно берет свое начало из Евангелия от Луки, где утверждается, будто Иисуса помазала грешница. Прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много (Лк. 7:37–47).
Хотя во всех четырех евангелиях говорится о женщине, помазавшей Христа, лишь Лука называет ее грешницей. И все же довольно рано христиане начали отождествлять Марию Магдалину с безымянной женщиной из Евангелия от Луки. Именно она считалась блудницей, однако в текстах Писания подтверждения этому нет.
Греческое слово «amartolos», обозначающее грешницу, не синонимично слову «porin» (блудница). Оно имело более широкое значение и использовалось для характеристики человека, не выполнявшего обязательств и нечестного в сделках. Однако ее плохая репутация все же имела и сексуальный оттенок. В средневековом искусстве, как и на знаменитой картине Эль Греко, Магдалина изображалась чувственной женщиной с грустным лицом и волосами русого или огненно-рыжего цвета, так часто ассоциировавшимися со страстным темпераментом; на некоторых портретах накидка немного спадает с нее, обнажая плечо, а иногда и грудь. На многих картинах Возрождения Магдалина представлена греховной женщиной, нуждающейся в прощении и отпущении грехов. Такого взгляда придерживались и отцы церкви, включая святого Августина, считавшие, что женщины, как и Ева, соблазнившая Адама съесть запрещенный плод из Эдемского сада, побуждали мужчин свернуть с истинного духовного пути.
Что же говорится в исторических документах о Магдалине? Как лицо, позвавшее в путь тысячу кораблей, она посылает нас вперед на поиски различных образов женщины, ставшей известной христианам как самая любимая и самая преданная ученица Иисуса.
Ученица рабби Иешуа
Помимо того, что Писание можно читать, воспринимая его как слово Божье, существуют и другие уровни прочтения и интерпретации данного текста: литературный, аллегорический/символический и мифологический. Каждый из них по-своему важен. Следуя логике, прежде всего обратимся к фактическому и историческому материалу, касающемуся Марии Магдалины. Гуляла ли она вместе с Иисусом по узеньким улочкам Иерусалима и по тропинкам сада рядом с ее домом в Вифании? Останавливалась ли она время от времени, чтобы сорвать цветок или успокоить ребенка? Носила ли она с собой кувшин воды, чтобы предложить Иисусу утолить жажду?
Пытаясь узнать, что-либо о реальной жизни Марии Магдалины и ее близких, а также, возможно, о ее интимных отношениях с Иисусом, мы находим лишь скудные сведения. Несмотря на множество слухов о происхождении Марии, мы не располагаем документам вроде свидетельства о рождении. Наиболее ранними нашими источниками являются написанные в I веке тексты четырех евангелий, признанные лионским епископом Иеронимом и его последователями каноническими. Столкнувшись со множеством версий о жизни и учении Христа, порой содержавших немало легенд, ортодоксальным верующим пришлось создать закрытый список подлинных священных текстов; оставшиеся же произведения они назвали менее ценными. Признав четыре евангелия каноническими, Иероним был уверен: два из них написаны свидетелями жизни Иисуса — апостолами Матфеем и Иоанном, а два других — созданы Марком и Лукой, учениками Петра и Павла По-видимому, Иероним предполагал, что вся информация, заключенная в этих евангелиях, перешла к ним от апостолов. Он работал без устали, стремясь дискредитировать апокрифические и гностические тексты, считая одни из них не представляющими никакой ценности, а другие — просто кощунственными.
