Вечером Бриджит отвезла Талли в Лос-Анджелес. По дороге подруги, как всегда, болтали о всякой всячине, но Талли, хотя и старалась поддерживать разговор, была рассеянна и не особо внимательна. Она думала о том, что́ сообщил ей Виктор, и никак не могла сосредоточиться на беседе. Бриджит, впрочем, не заметила легкой холодности подруги. В Лос-Анджелесе она высадила Талли перед ее особняком и укатила.

По дороге домой Талли все же решилась спросить Ханта об отелях, но, когда отворила дверь, сразу поняла, что он еще не вернулся. На кухне Талли нашла записку, в которой Хант сообщал, что ужинает с инвесторами и будет поздно. Заканчивалась записка обычным «Люблю, целую», но сейчас эти слова показались Талли не совсем искренними. Опустившись на диван, она снова задумалась о том, какое отношение Хант может иметь к дорогим лос-анджелесским отелям и почему он сказал Виктору, что останавливался там вместе с ней.

Так ничего и не придумав, Талли позвонила дочери в надежде немного отвлечься. Они очень мило поболтали, но потом Макс сказала, что ей нужно еще кое-что почитать к завтрашнему семинару, и Талли нехотя повесила трубку. Не успела она отложить телефон, как он снова зазвонил. Это был ее отец.

– Виктор был прав, – сказал Сэм Джонс обеспокоенно. – Ты действительно теряешь каждый месяц по двадцать пять тысяч или около того. Ты не пробовала поговорить с Бриджит? Как она это объясняет? Насколько я помню, твоя помощница всегда была очень аккуратна, но и двадцать пять тысяч наличными совсем не та сумма, которую можно просто «потерять».

– Я знаю, па, – ответила Талли. – Бриджит ничего не понимает, да и я тоже. Во всяком случае, я не швыряю доллары направо и налево. Я даже не играю на тотализаторе!..

– Я знаю, дочка. – По его голосу Талли поняла, что отец улыбается, однако его тревога не улеглась.

– Бриджит уже семнадцать лет оплачивает все мои счета и подписывает чеки, – добавила она. – И за все это время она не совершила ни одной ошибки, не говоря уже о… Так я, во всяком случае, считала, но Виктор утверждает, что я теряю деньги уже несколько лет…

Три года, если точнее. Ровно три года назад Хант переехал к ней, однако, насколько она знала, у него никогда не было доступа к ее деньгам, так что разгадка лежала, скорее всего, где-то в другой области. Тут Талли невольно вздрогнула. Теперь она знала достаточно много, чтобы испытывать тревогу, но все же этого было слишком мало, чтобы найти ответ на мучившие ее вопросы.

– Я уверена, что это не Бриджит, па, – добавила она. – У нее хватает своих денег, которые достались ей по наследству от матери, к тому же у меня она получает хорошую зарплату. Нет, Бриджит нет никакой необходимости… красть. – Произнести последнее слово ей было нелегко, но Талли чувствовала, что должна озвучить все возможные варианты. – И она человек просто кристальной честности, другого такого я в жизни не встречала. За семнадцать лет у нее не прилипло к рукам буквально ни цента! – добавила Талли. Она доверяла Бриджит безоговорочно, но доверяла не просто так, от широты души или по глупости. Бриджит заслужила ее доверие, доказав свою честность и надежность.

– Что ж, раз это не ты тратишь наличные, значит, кто-то делает это вместо тебя, – философски заметил Сэм. – Хотел бы я знать – кто… – Он немного помолчал. – Что ты намерена предпринять?

– Пока не знаю, – ответила Талли упавшим голосом – ее настроение снова ухудшилось.

Она-то надеялась, что отец найдет у Виктора ошибку, но оказалось, что бухгалтер был прав: кто-то ее регулярно обворовывал. И это мог быть кто-то из близких ей людей, что еще больше осложняло ситуацию.

Самое неприятное заключалось в том, что Талли не знала, к кому можно обратиться за помощью. Потерянный миллион, странные счета из отелей… Бриджит утверждала, что никогда там не бывала, но Виктор обнаружил на квитанциях ее подпись. Да еще Хант вдруг заявил, что останавливался там с Талли… при условии, естественно, что Виктор его правильно понял. Получалось, что и Бриджит, и Хант лгали, но зачем? Этого Талли не знала и терялась в догадках. Конечно, оставался еще слабенький шанс, что имело место электронное мошенничество, но Талли с каждой минутой верила в это все меньше. Почему-то ей казалось, что существует другое объяснение – и что это объяснение ей очень не понравится.

Этим вечером она долго лежала в постели без сна, а в голове ворочались тревожные мысли. Талли мучительно пыталась найти ответ, который бы ее устроил, но раз за разом возвращалась к одному и тому же. Бриджит и Хант… Помимо отца и дочери, это были два самых близких ей человека, которым она привыкла доверять, и вот теперь в ней росла странная уверенность, что оба ей лгут – точнее, не говорят всей правды (даже в мыслях Талли не осмеливалась пока употребить слово «ложь»). И это было ужасно. До сих пор у нее не было никаких оснований им не верить.

Когда вернулся Хант, было уже очень поздно, но Талли еще не спала. Разговаривать с ним сейчас она не хотела, поэтому, заслышав в коридоре его шаги, притворилась спящей. Впрочем, Талли сомневалась, что утром что-то изменится и ей достанет храбрости задать ему неудобные вопросы. Вдруг он скажет, что никогда не ездил в эти отели? Уличать Ханта в обмане она не хотела, к тому же Талли одинаково боялась услышать и ложь, и правду.

Осторожно войдя в темную спальню, Хант разделся и лег рядом. Скоро он заснул, но Талли еще долго лежала, глядя в темноту. Задремала она только перед самым рассветом, причем ей показалось, что будильник зазвонил в тот самый момент, когда она наконец закрыла глаза.

Бриджит, как обычно, заехала за ней очень рано. Ночью Талли спала не больше часа, поэтому выглядела ужасно, а чувствовала себя еще хуже. По дороге в Палм-Спрингс они почти не разговаривали, что было довольно необычно. Талли говорить не хотелось, да она и не знала, что сказать; Бриджит тоже молчала, но почему – об этом Талли даже не догадывалась.

Они уже подъезжали к Палм-Спрингс, когда Бриджит вдруг притормозила и свернула на обочину шоссе. Талли удивленно вскинула глаза и увидела на лице подруги мучительную гримасу. Что-то не так, в панике подумала Талли. Что-то произошло или вот-вот произойдет…

– Я… Нам нужно поговорить, – проговорила Бриджит срывающимся от волнения голосом. – Я часто думала, что мне делать в подобной ситуации, но… В общем, я надеялась, что меня минует чаша сия, но вот… не повезло. В общем, я должна сказать тебе насчет Ханта. И признаться…

При этих словах Талли вздрогнула. На мгновение ей захотелось выскочить из машины и бежать куда глаза глядят, лишь бы не слышать того, что собиралась поведать ей подруга. Она не сомневалась, что ничего хорошего не услышит. Да и Бриджит, похоже, тоже очень не нравилось то, что она собиралась сказать; это было написано на ее лице огромными буквами, и Талли пришлось сделать усилие, чтобы подавить в себе иррациональное желание заткнуть уши.

– Признаться в чем?.. – Казалось, ее губы сами произнесли эти слова.

– Я… Примерно три года назад, сразу после того, как Хант переехал к тебе, он пришел ко мне за наличными. По его словам, ты попросила его за что-то расплатиться. За что именно, я уже не помню, но его объяснения звучали вполне правдоподобно. К тому же, как я сказала, вы только что начали жить вместе и производили впечатление счастливой пары. Во всяком случае, мне казалось – ты влюблена в него до безумия, и, если бы я тогда стала спрашивать, можно ли давать ему деньги, ты могла… расстроиться. Или даже рассердиться на меня.

– Что за глупости!.. – растерянно пробормотала Талли.

Она никогда не была «безумно» влюблена в Ханта. Любовь пришла позже – уже после того, как они прожили вместе какое-то время. Впрочем, Хант с самого начала ей нравился достаточно сильно, иначе бы она не согласилась на его переезд к ней. Тогда ей казалось, что это удачный ход, и она действительно ни о чем не жалела. До сегодняшнего дня.

– В общем, я обналичила для него в банке пару тысяч, – продолжала Бриджит. – Я думала, что это все. Каково же было мое удивление, когда спустя неделю Хант снова потребовал у меня деньги. Это, правда, были не очень большие суммы: он говорил, что забыл обналичить чек или что ты просила его взять у меня наличные на какие-то покупки, ну а потом… Так оно и покатилось, а когда я опомнилась, то поняла, что Хант берет у меня деньги регулярно. Честно говоря, я растерялась и не знала, что делать. Меньше всего мне хотелось доставлять тебе неприятности, особенно после всего, через что ты прошла с тем актером-англичанином, да и Хант казался мне приятным парнем. В общем, все это понемногу продолжалось, и… Я и не представляла, сколько денег Хант набрал за все это время, пока ты мне не сказала… Нет, не спрашивай меня, зачем ему столько денег и что он с ними делает – может, тратит их на себя, а может, складывает в кубышку. Меня это не интересовало, да и не интересует. Я только боялась, что, если я тебе все расскажу, у вас с Хантом все будет кончено, а я вам этого ни в коем случае не желала. Вот почему я мирилась с этим три года, вот почему ничего тебе не говорила. Наверное, я поступила неправильно, но поверь – я каждый день мучилась и переживала… Кроме того, Хант все-таки неплохой парень; быть может, он не очень честный, но по нынешним временам и такой мужчина – редкость, уж я-то знаю. В общем, Талли, наличные, которые исчезли с твоего счета, попали к нему… – добавила Бриджит убитым голосом. – Поначалу он просил, придумывал какие-то предлоги, но теперь просто-таки ждет, что я сама отдам их ему.