— Понимаю.
— Нет, мне так не кажется, — заметил Роберт. — Знаешь, я не тот человек, который на каждом шагу выдвигает другим ультиматумы. Но я терпеть не могу, когда мне морочат голову. Мы с тобой уже целый месяц, так что прошло достаточно времени, чтобы развеять все сомнения.
— Месяц — это не такой уж большой срок, чтобы удостовериться, что именно с этим человеком ты сможешь прожить всю оставшуюся жизнь.
— Согласен. Но давай посмотрим на это с другой стороны. Пусть наш брак и не будет каким-то особенно романтичным. Но у нас сын, и нам, хотя бы ради него, необходимо пожениться.
Вот и все! И нечего было скрывать. Джудит услышала то, что давно понимала, но во что не хотела верить: их любовь не идиллическая, и не стоит напрасно мечтать.
Да, она знала это. Поэтому-то и хотела, чтобы со временем их отношения, их чувства не были связаны только их общим ребенком. Джудит мечтала о том, чтобы Роберт любил ее просто так, потому что она есть, а не за то, что родила от него сына. Бережно храня в памяти все нежные моменты их отношений — их совместные обеды, тихие прогулки звездными ночами, — она не переставала надеяться... Ей казалось, что счастливая развязка их нелегкого романа уже близка, остается лишь еще чуть-чуть, еще немного подождать, и счастье само возникнет на пороге.
Но этого не произошло. Как оказалось, их мечты не совпадали.
— Я тебя правильно поняла, что, если бы у нас не было ребенка, мы бы никогда не поженились?
— Джудит, мне странно слышать это твое «если бы», — ответил он сухо. — Я не собираюсь спекулировать на том, как развивались бы наши отношения без Томаса. Он есть, к счастью! И никуда от этого не деться. Ты выдвинула передо мной жесткие условия — я согласился с ними. Томас уже сейчас готов принять меня как отца, а я с первой минуты почувствовал в нем своего сына. Но двери твоего дома по-прежнему для меня закрыты, я пробираюсь в него сквозь узкую щель, как нашкодивший кот. Ты заставляешь сдерживаться в проявлении чувств, запрещаешь рассказывать о Томасе другим людям. Почему? Джудит, ответь!
— Если ты так легкомысленно относишься к нашему договору о воздержании, то мы напрасно тратим время, пытаясь построить наше будущее.
— Я говорю сейчас не только о сексе.
— Тогда о чем? Объясни!
— Хорошо. Тебе уже известно, в какую школу он пойдет в сентябре? Я, например, ничего об этом не знаю.
— Ты всегда очень занят, и я не думала, что тебя этот факт будет как-то особо интересовать. Вот и все.
— Да, конечно, я очень занят. Мы все очень заняты. Это так. Но у меня всегда найдется время, чтобы позаботиться о сыне. А что я вынужден делать сейчас? Мне приходится встречаться с ним чуть ли не украдкой, поскольку его маме не хочется, чтобы Томаса видели вместе со мной на улице!
— Я всего лишь хочу защитить его на тот случай, если у нас с тобой не сложатся отношения.
— Приехали! Ты используешь мальчишку для подстраховки и отстраняешь меня от отцовских обязанностей! Джудит, ребенок должен быть нашим, а не только твоим! — Роберт направился по тропинке к дому. — Я пытался помочь тебе найти жилье, в котором жили бы мы все вместе, а не только вы втроем. Однако ты не позволила мне сделать даже это.
— Тебе не нравится мой выбор?
— Никто не спорит, он хорош во всех отношениях. Аренда такого участка земли, тем более на побережье, стоит дорого, и тебе крупно повезло, что ты сняла его за такие небольшие деньги.
— Ты жалеешь, что принял мои условия?
— Нет.
— Тогда, что тебе надо? — голос Джудит дрожал.
— Я хочу получить ответ на мое предложение. Прямо сейчас. У тебя уже нет выбора, дорогая. Настало время или ловить рыбу, или снимать наживку, как говорят в этих местах.
— А если я не отвечу?
— Что ж, — спокойно рассудил Роберт. — Тогда нам с тобой нечего больше делать вместе. Нет смысла стремиться воплотить то, что заранее обречено на провал. Насколько я понимаю, ты упакуешь вещи и улетишь обратно в Бричстоун. А я буду добиваться своих родительских прав другими способами. Ты знаешь, о чем я. Так вот, Томасу будет уготована судьба несчастного сына упрямых родителей. Ты на это согласна? — Роберт вопросительно посмотрел на Джудит. — Хочешь, чтобы он всю жизнь разрывался между матерью и отцом? А мы так и будем жить в разных концах страны...
— Если ты готов меня столь быстро бросить, значит, не очень-то ты меня любишь.
— Джудит, — раздраженно вздохнул Роберт. — Я тебя любил... Я тебя хотел. И все еще люблю и хочу тебя. Но, прости, знаю, что выживу и без тебя, — сказал он, повышая голос. — Я устал. Ты слышишь, Джудит, устал! И не желаю больше разыгрывать этот фарс! Нравится тебе это или нет, но рано или поздно слух о том, что я отец Томаса, распространится по городу. У меня есть имя, есть репутация, и я не хочу их портить, не женившись на тебе.
— Ой, как достойно с твоей стороны! — Джудит вся пылала от гнева, не замечая, что прибегает к последнему средству, которое ей никогда не хотелось бы применять. Она надавила на его чувства. — Надо же было случиться, что такой благочестивый человек влюбился в потаскушку!
— Подросток может влюбиться. Взрослый же человек считает, что брак должен опираться не на эфемерные чувства тинэйджера, а на что-то более существенное. Например, на взаимопонимание...
— ...И, очевидно, не на эгоизм и равнодушие, — едко вставила Джудит.
— Я что, был равнодушен к тебе? — обиженно спросил Роберт и сам же ответил. — Нет. Не был. Скажу тебе даже больше: я тебя люблю как никого на свете. И никогда не был так счастлив, так дерзок, как с тобой.
— Это потому, что есть Томас. — Джудит отрешенным взглядом смотрела, как вдалеке, за озером, догорал солнечный диск. — Если бы не было его...
— Господи, да я тебе тысячу раз говорил, что мне безразлично это «если бы»! — воскликнул Роберт. — Да, конечно, Томас играет немаловажную роль, никто не спорит. Но дело не в этом. — Он тихо подошел к Джудит сзади и нежно обнял ее. Его руки грели ее плечи, а дыхание обжигало мочку уха. — Я хочу, чтобы у меня в жизни была одна очень темпераментная женщина, которая будет постоянно приносить мне сюрпризы. Которая заставит меня исполнять ее маленькие прихоти, и ради которой я пожелал бы потерять весь свой рассудок. Я долго искал ее, но безуспешно. И вот однажды темным холодным вечером у меня что-то кольнуло в груди. Я увидел тебя! Джудит, ты не поверишь, но, как только ты снова появилась в моей жизни, я сразу понял, насколько заблуждался, думая, что никогда не встречу такую женщину. И теперь, дорогая, мое счастье, наше счастье, счастье нашего Томаса — в твоих руках. И тебе решать, сможем ли мы его сохранить или нет.
Смогут ли они?.. Имеет ли смысл рискнуть и согласиться сейчас на его предложение? А может, задать вопрос по-другому: в состоянии ли она уехать одна, без него? Жить без него?
— Что ж, надо отдать должное, ты умеешь убеждать, — сказала Джудит. — Хорошо. Я выйду за тебя.
Она повернулась лицом к Роберту.
— Мне бы очень хотелось, если бы ты в следующий четверг пошла со мной на ежегодную вечеринку в яхт-клуб, — предложил Роберт. — Там мы и сообщим всем о нашей помолвке.
— Я ни разу не была в яхт-клубе.
— Как и в «Ле Каво». Но ты потрясающе справилась со своей новой ролью.
Но это было далеко не одно и то же. В яхт-клубе давно сложилась своя особая атмосфера, где все знали друг друга. Это было место для избранных. Роберт принадлежал к наиболее состоятельным жителям города, к сливкам общества. И там он будет среди своих друзей, а также родных и близких, а она — среди чужих, ежеминутно ощущая себя не в своей тарелке.
Если она раньше опрометчиво предполагала, что это не имеет решающего значения, то теперь все больше понимала, что горько ошиблась.
Удивительным образом Маргарет быстро шла на поправку. И вскоре, встав со своего инвалидного кресла, она начала потихоньку сама ходить. Однако чтобы подниматься без посторонней помощи по крутым ступенькам ее прежнего дома, не было и речи. В любом случае, было совершенно очевидно, что Маргарет там больше жить не будет, поэтому перед Джудит стал вопрос: что делать с их старым домом?
