— Я буду говорить с тетей Элизабет отсюда, — сказала Джудит, плюхнувшись на диван. — Ты можешь повесить трубку в гостиной.

Она взяла телефон и услышала на другом конце провода знакомый голос. Сколько раз ей приходилось обращаться к Элизабет за советом, помощью, поддержкой... И как бы могла сложиться ее жизнь, не окажись рядом этой удивительной женщины?

— Мне не хватает тебя, — призналась Джудит, когда они обсудили все дела. — И не хватает Джона.

— Я по тебе тоже скучаю, — ответила Элизабет. — Но все-таки что тебя еще гложет? Роберт?

— Ну конечно, — вздохнула она. — Кто же еще?

— Ты опять в него влюбилась?

— Хуже, он знает о Томасе.

— Ну, это неудивительно. Когда ты мне сказала, что он лечащий врач твоей матери и приходит к вам домой когда ему вздумается, я сразу поняла, что ты не сможешь надолго утаить от него правду. Но, должна тебе сказать, я не считаю, что это так уж плохо.

— Если бы ты все знала...

— Догадываюсь, — сухо ответила Элизабет. — Насколько я тебя помню, ты всегда думала о Роберте. Что ж, тогда ты была всего лишь неопытной девчонкой, а он настоящим балбесом. Но прошло много лет, и ты повзрослела. Так дай ему шанс показать тебе, что он тоже изменился.

— Некоторые вещи, прости, люди не могут измениться.

— Ну, знаешь, сейчас он врач, а было время, когда ты говорила, что он годен лишь на роль плейбоя в дешевом сериале. Твой Роберт мог бы заниматься частной практикой, а не торчать в больнице дни напролет. И поэтому не говори мне, что некоторые люди не в состоянии измениться, — он пример тому! А ты должна, хотя бы ради моего дорогого Томаса, не бежать от него снова, а спокойно разобраться в ваших отношениях.

— Это не так просто, Элизабет.

— Никто и не говорит, что это просто. Дело в том, как это все воспримет сам мальчик? Не будет ли ревновать тебя к Роберту, когда у вас все получится.

Если бы Джудит была уверена, что у их отношений есть будущее...

— О, Элизабет, в такие минуты я все бы отдала, чтобы быть сейчас там с тобой. Я устала и очень боюсь.

— Ну-ну, не заставляй меня смеяться. У тебя потрясающая интуиция. Доверься своему чувству, оно тебя не подведет!

Сочувствие к чужим слабостям и мудрость, воля и жизнелюбие, которые помогли Элизабет пережить и развод, и смерть единственного сына, сделали ее лучшей, любимой подругой Джудит. Лишь с ней можно было говорить о чем угодно, лишь она могла так терпеливо слушать.

Как только Джудит закончила разговор, телефон опять зазвонил. На этот раз послышался голос Роберта.

— Не вешай трубку, — своеобразно поздоровался он.

Она была шокирована его грубым, фамильярным тоном.

— А я и не собираюсь.

— Прекрасно, — расслабился Роберт. — Мне надо увидеть тебя. Желательно где-нибудь в укромном месте. Нам надо многое обсудить, и я не хочу, чтобы нам мешали. По крайней мере, пока мы не договоримся, что нам делать с нашей проблемой.

— Если ты говоришь насчет той ночи...

— Нет. Но если тебе интересно знать, я не прочь с тобой покувыркаться как-нибудь еще. Но сейчас, будь спокойна, этого не будет. Я никогда не смешиваю дела с развлечениями. В этот раз, уверяю тебя, мы будем говорить только о делах.

— Хорошо. Где и когда?

— Сегодня. В любое время после пяти. А где — это тебе решать, дорогая.

— Я буду дома вечером. Там нам никто не помешает.

И там довольно безопасно, добавила она про себя. Если Роберт захочет еще раз соблазнить ее, призрак отца не позволит ей поддаться искушению.

— Прекрасно, — бросил он. — Я заскочу к тебе в четверть шестого.

Но он, как всегда, опоздал. На полчаса, не больше. Всего-то тридцать минут, в течение которых Джудит боролась с раздиравшими ее противоречиями, кошмарами и всевозможными опасениями. Она так ждала все это время, когда же наконец послышится вдалеке звук его машины.

— Ты не слишком торопился, — поприветствовала она Роберта, когда тот в конце концов появился.

— А ты не спешила открыть дверь, — ответил он, быстро проходя в дом. — Мать честная, да на улице теплее, чем здесь.

— Отопление практически не работает — вот еще одна причина, почему мы переехали в «Ле Лак».

Джудит кивнула в сторону кухни.

— Мы можем поговорить там. Это самое теплое место в доме.

— У тебя, надеюсь, кофе готов?

— Нет. Не готов.

Роберт пожал плечами и подошел к столу.

— Ну конечно, я так и думал.

Он был одет в синие джинсы, свитер поверх рубашки и поношенную куртку.

Заметив его сосредоточенно-серьезный вид, она подумала, что ему сейчас намного хуже, чем ей самой.

— У тебя был тяжелый день?

— Обычный. Куча происшествий, тьма пациентов. Мне удалось поспать лишь часа три. — Роберт зевнул. — Предыдущая ночь была не лучше, ну, за исключением некоторых обстоятельств.

— Я тоже в паршивой форме.

— Ну да, заметно. Ты ужасно выглядишь.

Он сел наконец за стол напротив Джудит.

— Давай сперва разберемся с насущными проблемами, а потом оба сможем отдохнуть.

Он протянул руку и посмотрел на свои пальцы.

— Я думаю, что мне стоит извиниться за то, что я предал твое доверие в ту ночь.

— И как же ты это сделал?

— Я воспользовался твоим эмоциональным состоянием.

— Ой, только не надо! — сказала она презрительно. — Я точно так же в ответе за то, что случилось. Ты бы не смог ничего сделать, если бы я сама этого не пожелала. Если ты хочешь извиниться, так извинись перед своей невестой. Уж кого ты предал, так это ее!

— Мы расторгли помолвку.

— Да? И кто же все затеял?

— Это было взаимное решение.

— А по тебе не скажешь, что вы договорились легко и просто. У тебя такой грустный голос...

— Я просто устал. — Он закрыл глаза. — Ты права, все прошло не так безобидно, но мне не хотелось никому причинять вреда. Дальше было бы еще хуже. Если у тебя нет кофе, то хоть что-нибудь есть, что можно выпить и взбодриться? — подняв тяжелые веки и окинув комнату взглядом, поинтересовался Роберт.

— Ты действительно этого хочешь? А с тобой ничего не случится?

— Нет. Я беру несколько выходных. Это будет мой первый отдых за шесть месяцев.

Опасно чувствовать к нему жалость. А уж замечать, что у него от усталости появились синяки под глазами, в высшей степени безрассудно. Ей нельзя допускать, чтобы он взял ее жалостью. Ей необходимо оставаться равнодушной. Пусть он сам страдает!

— Насколько я помню, в доме есть немного бренди. Мой отец держал его для медицинских целей, — сказала она. — Ну что, подойдет?

Бледная улыбка освежила его лицо.

— Неси.

Хотя Джудит переехала в гостиницу всего лишь несколько дней назад, в доме сразу стало сыро и холодно, словно в нем не жили уже много лет. Поднявшись на второй этаж в комнату отца, молодая женщина осторожно открыла в его письменном столе верхний ящик, где среди всякого хлама лежала на три четверти полная бутылка дешевого бренди. Джудит взяла ее и потом, любопытства ради, стала рассматривать содержимое ящика.

В нем хранилось полно разных вещей. Старые, уже давно непригодные шариковые ручки, обломки карандашей, несколько исписанных тетрадей — можно подумать, что ее отец был писателем, а не старым рыбаком. Там также валялось несколько погнутых серебряных чайных ложек, пара больших линз, старые очки и невесть откуда взявшийся оловянный солдатик.

Ей вдруг стало жаль отца. Она вспомнила слова матери о том, каким Джон был сильным и смелым в дни их молодости и как он страдал, когда потерял ногу.

Джудит уже собиралась уходить, как вдруг заметила пожелтевший от времени белый листок бумаги на дне ящика. Это была перевернутая фотография. Джудит достала ее. К своему удивлению, она обнаружила на ней девушку лет семнадцати, очень похожую на нее саму. И если бы не старая, давно вышедшая из моды одежда, можно было бы сказать, что на фотографии изображен двойник Джудит. Она бережно положила пожелтевший снимок в карман и спустилась к Роберту.