Вера не торопится с новостями.
— Что пишешь?
Теперь меня всю распирает — от любопытства.
— Вера, не томи.
— Ты о чем? — глаза ее смеются.
— Рассказывай! — начинаю нервничать я.
— Ты не поверишь! — взрывается наконец она. — Часов в десять стучит сегодня кто-то в дверь. А мы только поднялись — нам во вторую смену всем, готовиться к прогону... «Кто?» спрашиваем. В ответ молчание. «Подождите!» — говорим... Набросили кто что. Я открываю...
Тут она тянет паузу, потом восклицает, обегая взглядом стены:
— Ремонт, что ли, сделали?
И улыбается...
— Ремонт, ремонт, — вспыхиваю я. — Что дальше?
— Ага... — она кивает. — Заходит парень. Такой красавчик! Светленький... «Вера, Надежда, Любовь?» — спрашивает. «Мы», — отвечаем.
А он тут тобой интересуется. Где, спрашивает, тебя найти... Любка-то уже зацвела! Думала, к ней — новый ухажер. Да и мы так подумали. Ан-нет! Парень этот на Любку и не глядит. Ты можешь себе представить? — Вера хватает меня за плечо. — На Любку — и не глядит. Раньше такого не бывало! Для нее это полное фиаско! Как гвоздики к магниту, прежде парни к Любке тянулись. А тут... скользнул взглядом... Мы не говорим, куражимся. А больше всех Любка старается. Злится, фыркает. Мстит. А он — ноль внимания на ее взбрыки. Вежливый такой! «Хорошо, — говорит, — девочки! Нет так нет!» И уходит... — тут Вера опять хватает меня за плечо. — Слушай, а кто это? Еще не приходил?
Я поворачиваю к ней удивленное лицо:
— Не знаю, кто! А что, должен был прийти?
— Жди, придет! — успокаивает меня Вера. — Слушай дальше... Надька говорит, это твой мэн. Провожал тебя вчера. Ага!.. Мы, значит, встали... Через десять минут он — парень этот — возвращается. С шампанским и конфетами. Да дорогие конфеты. Я такие, может, раза два пробовала. «Где живет Муза?» — спрашивает. А улыбка у него — чудо. Весь так и светится! Ну, мы и сказали твой адрес... Деваться некуда.
— Ты сказала?
— Я, — Вера поднимает на меня виноватые глаза. — А что, не надо было? Вы поссорились?
— Нет, не в этом дело. Мимолетная встреча... — я с трудом подавляю взволнованный вздох.
Вера убежденно трясет головой:
— Я тебе завидую, Лена. Да и не только я! Даже у Любки не было такой мимолетной встречи. А он — умница! Прямо ураган. Свежий ветер налетел. Не мытьем, так катаньем! Подавай ему адрес на стол и все тут. «Где Муза живет?» И конфетами угощает. Нависает над тобой, как скала, даже замирает сердце. — Вера зажмуривается. — Не приходил еще, значит? Жди, придет...
— Хорошо. Жду, — киваю.
— А что это Эрика у тебя такая грустная?
— Отпуск у меня.
— Понятно! Хорошенький ремонт... — Вера спешит в прихожую. — Я побегу, а то придет еще твой... Увидит меня, подумает: прилетела сорока, натрещала.
Ловлю себя на том, что этот ее «твой», сказанный впопыхах, меня приятно трогает.
Весь день, начавшийся с Константина, проходит у меня под знаком Александра. Я полна впечатлений, мыслей и даже фантазий. Все впечатления — от Саши, все мысли о нем. Фантазии... Они очень смелые. Самой лучшей подруге — той же Вере — я ни за что не открою их... Диккенс скучает, позабытый, на моей постели. Ветерок, влетающий в раскрытое окно, переворачивает страницы.
Я же полдня изучаю свой гардероб. Достаю платья, костюмы, блузки. Что-то прибрасываю перед зеркалом, что-то сразу отметаю. Как одеться, чтоб не выглядеть белой вороной? Я давно не бывала на концертах. А когда бывала? С трудом припоминаю: еще будучи школьницей! Уверена в одном: одеться нужно скромно, но со вкусом. Ах нет! И в этом я не уверена. Многое зависит от того, с кем идти и на какой концерт, и от того, сколько тебе лет, и от того, какие у тебя тайные намерения... Голова — кругом...
Я задумываюсь о другом:
«У него такие теплые губы...»
Взглядываю на запястье. Оно уже не горит. Улыбаюсь:
«Мои губы отпечатались у него на рубашке...»
А в чем он пойдет на концерт? Он — в синем, я — в зеленом. И что из нас получится?
Я в растерянности сажусь на кровать.
И вообще! Я, наверное, бесконечно отстала от моды. Мода в течение нескольких лет была вне сферы моих интересов. Я злюсь: при чем тут мода? Скорее следует обратиться к традиции. В чем принято ходить на концерты? Немного успокоившись, загибаю пальцы: на классику я бы надела что-нибудь неброское, построже; на джаз — яркое, кричащее; на эстраду — мягкое, облегающее (но не очень). Или я ошибаюсь? Саша упоминал про Концертный зал; там обычно что-нибудь серьезное. Это и возьмем за основу.
Я оглядываюсь. Посоветоваться мне не с кем. Тетушка вряд ли подскажет. Она из тех простодушных милых людей, советского пошиба обывателей, что после шампанского принимаются за селедку; вкус у них — целинный.
Разве что у Диккенса спросить...
Я раскрываю том наугад и читаю первую строку: «Тут мисс Софи покраснела...»
Обращаю глаза к зеркалу:
— Ни в коем случае!
Все-таки зову тетушку. Интересно знать ее мнение. Объясняю ситуацию. Выкладываю на кровать весь гардероб.
— На концерт? — тетя всплескивает руками. — Ну, конечно, надевай вот это! Благородно... а главное — со вкусом (вот тебе и селедка после шампанского!).
И она подает мне темно-синее бархатное платье.
Немного поразмыслив, добавляет:
— Только без броши.
— Почему?
Она смеется:
— Ты и без украшений сверкаешь.
— Ах, тетя! Ты у меня прелесть! — я целую ее. — А брошь, действительно, надевать не буду. Не хочу выделяться. Думается, не тот случай...
Тетя прибрасывает на меня платье, задумывается на минуту. Мне кажется, она уже где-то далеко. Конечно же, в прошлом. В глазах ее появляется легкая грусть. Мягкая улыбка на мгновение озаряет лицо.
— А поясок? — спрашиваю я.
Тетушка быстро возвращается:
— Поясок обязательно! Тебе дай волю, и ты спрячешь все свои достоинства, домоседка, — она отступает на шаг, повязывает мне поясок; повязывает туго, потом оценивает, немного расслабляет узел. — Ах, вы будете славная пара! Я представляю... Я уже видела вас со стороны...
...ЛЮБОВЬ
Саша заезжает за мной ровно в шесть. Теперь уже с букетом. Небольшие, но красные-красные розы.