И вот что написал в конце того сезона Семенов: «Самые мелкие изделия (долота, ножи) имели вес около 50 граммов. Наиболее крупные топоры весили до двух килограммов. На крупные изделия затрачивалось 30–35 часов, на мелкие от 5 до 10 часов работы. В результате четыре человека за 20 дней работы сделали большую серию нефритовых тесел, долот и ножей».
Учтите, что нефрит – совсем не такой уж легкий материал, а все орудия изготавливались в стиле неолита, когда каждый топор не только обтесывался, но еще и шлифовался. Это были красавцы инструменты, я их видел.
Аспирантов и младших научных сотрудников с руками оторвало бы любое племя троглодитов, каждому бы выдали по самой красивой троглодитке в жены – такие замечательные мастера выросли под крылом профессора Семенова.
Но тут наступил второй сезон, и студенты и аспиранты во главе с профессором снова приехали в Иркутск, чтобы раскрыть другую тайну первобытных людей: насколько шустро они обращались со своими орудиями?
Для этого двум студентам выдали по нефритовому топору и по нескольку долот и велели вырубить пирогу. Сначала они должны были срубить подходящую сосну в полтора обхвата, а потом заняться долблением.
На тружеников приезжали смотреть из города, а уж из соседнего колхоза и подавно. Среди подрастающего сибирского поколения нашлось немало Томов Сойеров, мечтающих если не выкрасить забор, то хотя бы малость подолбить каменным долотом пирогу.
Вся работа заняла у двух «троглодитов» восемь дней. За это время они выбрали и срубили подходящую сосну, очистили от сучьев, обтесали в форме лодки, а затем выдолбили в этой лодке места для сидения. А тем временем два других студента не спеша сделали весла, и тоже с помощью долот и скребков.
Работа экспедиции продолжалась немало лет. Помню, Семенов рассказывал, как они на западе, кажется в Литве (точно не помню), сделали соху из рога оленя, вспахали поле, потом засеяли его и срезали пшеницу деревянным серпом с кремневыми вкладышами. И испекли первый пирог из первобытной муки.
Конечно, работа эта занимала больше времени, чем пахота и косьба металлическими орудиями, но не настолько, чтобы считать ее невозможной.
И главное – Семенову удалось доказать, что кроманьонцы работали быстро, эффективно, умело и отлично управлялись со своим хозяйством.
В последние годы я читал о том, что экспедиции и опыты, подобные семеновскому, становятся все более популярными на Западе. Но ведь нам интересен лишь первый из тех героев, кто достиг полюса или поднялся на Эверест.
А у Сергея Аристарховича был удивительный ум, как антенна настроенный на разгадку тайн, о существовании которых вы, может быть, никогда и не задумывались.
Я помню, как он провел меня в темный коридор профессорской квартиры и принялся вытаскивать с полок тоненькие оттиски академических статей.
С тех пор прошло много лет, я потерял подаренные оттиски. Помню, что очень интересной мне показалась статья, в которой Семенов попытался разгадать такую загадку: почему у мужчин растут волосы на лице, а у женщин нет? Он предположил, что раз мужчины были охотниками и проводили много времени в лесу, в пути, волосы на лице помогали не замерзнуть в мороз и не обгореть в жару. А вот у женщин была другая проблема – весь день в пещере, у огня, над очагом. Чуть зазевалась, тут же спалит тебе бороду случайной искрой.
Так что бородатые женщины погибали быстрее, чем безбородые.
Может быть, в той статье были и другие аргументы, но и те, что мне запомнились, кажутся забавными.
А потом Семенов показал мне любительский фильм, в котором пирога с двумя гребцами пристает к берегу, современные нам троглодиты достают топоры и шустро, на наших глазах, срубают по дереву. Можно подумать, что топоры у них стальные.
САМЫЙ ПЕРВЫЙ ГОРОД. ИЕРИХОН И ЧАТАЛ-ГУЮК
Среди вопросов, которые задавали себе историки и археологи, весьма важным был такой: когда люди поняли, что им выгоднее и удобнее жить в городе, под защитой каменных стен, в безопасности от врагов?
В общем и целом на этот вопрос можно ответить так.
Это случилось, когда люди перешли от каменных орудий к металлическим. С одной стороны, новые орудия труда позволили им получить урожай, которого не только было достаточно для того, чтобы прокормить себя и свою семью, но еще и оставалось вдоволь, чтобы обменять на одежду, посуду, кинжал или корову.
Но как только появилась возможность произвести больше, чем нужно самому себе, то нашлись другие умники, которые подумали: зачем нам трудиться, если можно отнять у соседа?
Такие умники называются военными. Во все времена и у всех народов военные или отнимали добро у тружеников, или не давали чужим военным это сделать.
Военных постепенно развелось немало. Выгодно – вот и развелись.
Как защититься от этих бандитов в отдельно стоящем доме или в деревушке, состоящей из нескольких домов? Невозможно.
Поэтому люди сговорились защищать свое добро вместе. И начали возводить вокруг своих жилищ стену – причем постепенно внутри этих стен селилось все больше ремесленников, торговцев, жрецов, то есть народа, не связанного с полевыми работами.
И, конечно же, в городе стал жить и вождь племени или нескольких племен. Он строил себе башню и обещал защищать город, если ему за это как следует заплатят.
Вот и еще один бездельник на шее у племени.
А куда денешься? Лучше отдать часть, чем расстаться со всем добром, а может, и самой жизнью.
Так образовались первые города.
Но где и когда это случилось?
Раньше все думали, что первые города возникли или в Древнем Египте, или в Двуречье, в низовьях Тигра и Евфрата. Ведь именно там вскоре расцвели величайшие государства древности.
Но уже давно ученые задавали себе вопрос: почему и в Египте и в Двуречье мы сразу сталкиваемся с развитой цивилизацией? Даже в самых первых слоях египетских и шумерских раскопок встречаются грамотно построенные дома и храмы, посуда там обожженная, разнообразная…
Но где же египтяне и шумеры этому научились?
А раз ответа на этот вопрос не было, то ученые стали искать первые крупные поселения – не деревушки охотников, не общие дома племени, а те поселения, из которых потом выросли города.
Итак, десять тысяч лет назад отступил последний ледник, и мир стал почти таким же, как сегодня, – правда, Сахара и Двуречье были более влажными и плодородными, чем сейчас.
Первые фараоны начали править Египтом примерно за три тысячи лет до нашей эры, то есть пять тысяч лет назад. Есть гипотеза о том, что египтяне – потомки обитателей Сахары, плодородной страны, в которой водились слоны и бегемоты, где было немало поселений каменного века, и следы их остались в безводной пустыне.
Но мир Ближнего Востока невелик. Только если очень постараться, можно сорок лет бродить по Синайской пустыне, как это вроде бы сделал народ Моисея, отыскивая Палестину. На самом деле идеи и товары, люди и слухи обегают этот мир – от Нила до Босфора – за несколько дней. И если где-то построен город, то можно ждать, что вскоре этот пример будет подхвачен соседями.
Правда, первыми в списке на древность стояли города несколько иного района – они располагались в долине Инда, то есть в Индии, и их обнаружили англичане еще в XIX веке. Эти города были покорены и разрушены воинственными ариями, ворвавшимися в Индию в середине II тысячелетия до нашей эры. Но, судя по всему, их построили за много столетий до нашествия ариев.
А ближе к Двуречью и Египту?
Везение долго ускользало от археологов, хотя все время казалось – вот-вот будет найден первый город мира! Загадку решить никак не удавалось.
И вдруг случилось! В 1955 году английский археолог Барбара Кеньон отыскала следы города Иерихона.
Давайте вспомним, что это за город.
