Тороп был согласен с этим на все сто процентов.
Затем жизнь снова пошла своим чередом. Первые дни в доме номер десять по улице Онтарио были отмечены ожиданием.
Тороп читал одну из книжек, которые Данцик привез с собой. Это было научное сочинение по астронавтике некоего Вима Даннау, написанное лет десять тому назад. С некоторых пор Тороп собирал всю возможную информацию о космодроме в Манитобе и программе стартов на текущий год. Он чувствовал потребность срочно обновить свои знания в области космической навигации.
После смерти Мари и рождения близнецов все обитатели Онтарио, 10, ожидали, что в информационных сводках сообщат о новой катастрофе — спустя двенадцать лет, почти день в день, после гибельного пожара на станции «Мир». Но шли недели, а ничего не происходило. Никаких нападений на станцию «Альфа» или новое поколение автоматизированных орбитальных фабрик. Ничего.
На космодроме имени Черчилля, в Манитобе, говорили лишь о том, что запуск новых аппаратов приходится откладывать по причине катастрофически плохой погоды. Обратный отсчет останавливали уже трижды — из-за ветров, гроз, снегопадов…
Это привело к ожесточенной полемике между руководителями космодрома и частным акционерным обществом, осуществлявшим проект по запуску массивного спутника японского производства и длинной серии аналогичных аппаратов, которые должны были последовать за ним. Сложившееся положение дел угрожало нарушить весь график работ. Компания «Орбитех», осуществлявшая запуски в рамках программы «Имхотеп» по заказу частного консорциума «Гамео», зарегистрированного в Борнео, уведомила диспетчеров, что ее клиенты отказываются переносить сроки реализации проекта. Руководители космодрома указали на то, что спутник «Имхотеп» не имеет на своем борту какой-либо системы для научных экспериментов. Речь шла о массивном автоматизированном служебном модуле, созданном по образцу тех модулей станции «Альфа», на которые распространялся режим открытого патента. В ответ консорциум «Гамео» разместил в Интернете открытое письмо, доказывая, что зарезервировал для запуска временное окно, заплатив космодрому много миллионов долларов. Малейшая задержка грозит солидной неустойкой, и ее размеры с каждым днем будут расти в геометрической прогрессии, утверждал адвокат консорциума, алчно облизывавшийся при мысли о компенсации ущерба и процентах, которые ему удастся выбить из ответчика.
Имхотеп — знаменитый строитель пирамид фараона Джосера… Все указывало на то, что речь идет о секте.
Спутник «Имхотеп» был лишь первым этапом. Затем на ту же орбиту планировалось вывести дополнительные модули. Далее АО «Орбитех» намеревалось арендовать четыре места на борту пилотируемого космического корабля для экипажа космотрудяг, которые смонтируют и протестируют базовые модули новой орбитальной станции. Еще через год предполагалось запустить другие модули и так далее, причем их сборка будет осуществляться прямо на орбите, а экипажи станут сменять друг друга. К 2025 году вокруг служебных модулей «Имхотеп» станции «Омега» планировалось создать семь орбитальных комплексов, подобных «Альфе 2», и каждый из них был рассчитан на одиннадцать человек.
Одиннадцать человек. То есть в каждый орбитальный комплекс помещалось по одному клону каждого из членов Венца Избранных. Семь раз по одиннадцать живых копий. К 2035 году клоны достигнут зрелости и будут способны работать самостоятельно. Установив плазменный двигатель в задней части корпуса станции или воспользовавшись совершенно иным технологическим решением, доступным к тому времени, они смогут за считаные недели добраться до Марса.
Такие расчеты сделал Тороп, пробежав глазами научный трактат Вима Даннау по астронавтике.
В течение многих недель ничего не происходило. Младенцы росли в заданном природой ритме, а полицейское расследование шло своим ходом: фальшивые личности Ребекки и Доуи были раскрыты. Говорили, что некий Александер Торп находится в бегах и его активно разыскивают все правоохранительные структуры Канады. Тороп начал всерьез подумывать о том, что нужно срочно покинуть страну, но что-то помешало ему решиться. Это были девочки Зорн, а также ожидание, когда же произойдет нечто особенное.
Этот долгожданный день наступил без предупреждения. Совершенно обыденно, если тут уместно подобное выражение.
Секта наконец сумела осуществить запуск спутника, и тот благополучно вышел на орбиту 20 апреля, на месяц позже, чем было запланировано. Пошли слухи, что религиозная организация якобы собирается отпраздновать это событие в ночь с 21 на 22 апреля, слушая разглагольствования своего гуру, укрепляя ряды адептов и возвращая скептиков в лоно Церкви.
Говорили, что в тот же вечер спутник секты произведет последнюю корректировку курса над Северной Америкой. Благодаря этой временной траектории он, совершив серию витков, выйдет на экваториальную орбиту. [161]Тороп лег спать. Вот уже несколько недель его каждый вечер раздирали противоречивые желания: инстинкт вопил о необходимости как можно скорее покинуть Канаду, а некое предчувствие, наоборот, властно приказывало остаться.
Тороп заснул, как будто провалился в черную воронку.
И ему приснился сон о Мари Зорн.
Она была скорбным ангелом всех умерших младенцев мира. Она несла их в своем чреве. Всех младенцев, запрещенных законом, малышей Освенцима, превратившихся в дым под серым небом Польши, крошек, только-только начавших познавать мир и спрашивавших, за что их зарубили ударами мачете, грудных младенцев, которых казнили, а они даже не поняли, что произошло. Она была всеми этими младенцами. Детьми, поглощенными мраком человечества, обреченного на крах, на власть посредственности, рядящейся в одежды гениальности, на беззаконие, выдаваемое за справедливость, на тиранию, обмотанную мишурой свободы, на невежество, играющее роль поэта, претендующего на знание истины, — человечества, преданного в руки диск-жокеев смерти.
Но Мари и ее детям предстояло в скором будущем изменить ход истории. В очередной раз. Природа оказалась весьма изворотливой особой.
Тороп почувствовал, как его выбрасывает в холодное межзвездное пространство. Он летел в синем море, в котором вспыхивали золотые зарницы. Он заметил, что кто-то плывет в пустоте. Это была Мари, она приближалась. И Тороп увидел всех ее детей — армию ангелов, миллион херувимов, чьи души лучами света уносились к самым далеким квазарам.
Тороп не мог последовать за ними, его сознание оставалось в границах земного притяжения, на ближней орбите планеты. Мари и ангелы-младенцы образовали целую колонию небесных светлячков, огромную ленту Мёбиуса, которая замкнулась над полюсами земного шара.
Ангел Мари Зорн подлетел к Торопу:
— Не бойся. Время пришло, вот и все.
— Я не боюсь, — ответил он серьезно.
— Новые Скрижали воплощаются в жизнь. Мы должны обеспечить передачу этих законов.
— Да, конечно, — согласился Тороп, ничего не понимая.
— Мои дочери — дети Космического Змея, им известна вся история человечества и этой планеты, они знают генетический код каждого живущего тут организма. Для них не существует принципиальной разницы между уровнями информации, из совокупности которой складывается этот мир. Тороп, позаботьтесь о них.
— Я буду беречь их как зеницу ока.
— Они будут признательны вам за это. И я тоже.
Тороп ничего не ответил.
Огромное кольцо младенцев-ангелов вспыхнуло неистовым ультрафиолетовым светом и принялось метать во все стороны нечто вроде огромной сети, гигантской паутины, состоящей из чистой энергии, которая охватила всю планету.
— Это нейросеть. Те, кто получит к ней доступ, смогут общаться с нами. Мои дочери и дети, которых они произведут на свет, будут обладать врожденными способностями, позволяющими их разуму входить и выходить из нейросети по собственному желанию.
— Что это такое? — выдохнул Тороп, глядя на эту красоту.
