— Каким образом?
— После того, как произойдет распознавание цели в лицо или по голосу. Мне плевать как. Придумайте что-нибудь. Я хочу, чтобы она применила его, когда окажется рядом с этой бабой — там, в Канаде.
Уолш ничего не ответил, только медленно покачал головой, как будто внезапно все понял.
Часть пятая
ВСЕОБЩЕЕ ЗАРАЖЕНИЕ
Таким образом, истина — не то, что нужно найти, обнаружить, но нечто, что необходимо создать и что дает имя самому процессу.
Фридрих Ницше
46
Прошли дни, а затем недели. Наступила зима. Вскоре на Канаду обрушились волны холода. Бесконечные метели принесли с собой тысячи тонн снега, завалившего все вокруг. Говорили, что в Северной Атлантике столкновение теплых воздушных масс, пришедших с экватора, и арктических течений вызывало постоянные штормы, которые бушевали вдоль всего побережья Гренландии. Недавно там зафиксировали ускоренное таяние части прибрежных ледников. Одним славным ноябрьским утром бури оторвали от Берега короля Фредерика VI кусок льда величиной с Корсику, который поплыл на юго-восток, по Лабрадорскому течению, достиг Азорских островов, где был подхвачен южной ветвью Гольфстрима, забросившего его на траверс Канарских островов. Там с ним столкнулись несколько торговых судов, а также корабль Королевского флота Великобритании. Ледяной монстр раскололся на несколько гигантских айсбергов, которые тоже стали дробиться — до тех пор, пока западноафриканские рыбаки не увидели впервые в жизни, как ледяной блок размером с шестнадцатиэтажный дом дрейфует в открытом море напротив острова Тенерифе.
Что же касается человеческих дел, то здесь сибирский конфликт явно решил потягаться с капризами природы: широкомасштабные сражения танковых армий, бои истребительских эскадрилий в Красноярском крае и Новосибирской области, толпы беженцев, наводнившие разбомбленные дороги, распад некогда единой территории на множество отдельных. Одни районы находились под контролем сил, лояльных Москве, другие — в руках сепаратистов. Существовала угроза грандиозного столкновения на море, у Камчатки, между противостоящими флотами Владивостока и Мурманска. Не исключали и того, что президент Российской Федерации в случае разгрома подчинявшихся ему войск нажмет красную кнопку.
Состояние Мари почти не изменилось. Излучение биофотонов, судя по всему, достигло предельного значения. Развитие зародышей протекало без каких-либо проблем. Даркандье и Черепаха Джонсон дни напролет собирали данные, составляли диаграммы, писали программы, проверяли, перепроверяли и переперепроверяли результаты анализов. Тороп по сто раз на дню слышал слова вроде «нуклеиновые кислоты», «транскриптаза», «фосфорнокислые основы», «нейротрансмиттер» и все в таком духе. Когда Даркандье приподнимал веки Мари, ее мертвый взгляд излучал кобальтово-синий свет. Он помещал фотоэлектронный элемент перед ее глазами и невозмутимо называл цифру, часто одну и ту же, с точностью до нескольких десятых долей, и Черепаха тут же вносил ее в свои таблицы.
Данцик тратил свое время на составление собственной версии бортового журнала. Тороп разделался с его книгой за сутки. «Славная книженция в жанре научной фантастики, — подумал он. — Но все-таки совершенно непонятно, почему „Квакеры Земли“ считают ее своим Кораном». Допустим, Даркандье предвидел нынешний климатический хаос. В книжке было полно описаний разных природных катастроф, они задавали ритм сюжету, были бесконечно повторяющимся и постоянно меняющимся лейтмотивом. Тайфуны, грозы, подъем уровня Мирового океана, торнадо — все это там было, но Тороп знал, что уже в конце прошлого века предвидеть подобные климатические явления было несложно. До него доносились отголоски конференций по проблемам парникового эффекта — «Рио 92», «Киото 97» и прочих, причем Тороп сам не очень-то понимал, как это происходит. Вести, пусть и с опозданием в несколько месяцев, доходили до него и в окруженном врагами Сараево, и в узбекских степях. Данцику для этого достаточно было просмотреть газеты за чашечкой утреннего кофе.
На улице стало холодно. Очень холодно. Серый, дождливый кокон предыдущих месяцев сменился двухчастным ритмом ясных, солнечных дней, когда термометр уверенно опускался до минус двадцати градусов по Цельсию, и снежных буранов, приходивших с Аляски и северо-западных территорий. Во время снегопадов температура падала еще ниже. В национальном парке Вуд-Баффало, на севере провинции Альберта, и в районе озера Атабаска в Саскачеване одной декабрьской ночью зафиксировали показатели, которые могли бы соперничать с температурой на антарктической станции «Восток».
Приближался Новый год, окутанный снежной пеленой.
Тороп и Данцик занялись подготовкой к празднику и новогодним ужином. Они нарядили небольшую елку рядом с постелью Мари. Ветви хвойного дерева сливались с листвой других растений, стоявших вокруг, а гирлянды терялись на фоне целой кучи светодиодов, трубок и экранов, мерцавших вокруг неподвижного тела. Тороп и Данцик купили лосося, омаров, индеек, лосятину, сладкий пирог, французское шампанское. Черепаха Джонсон и Данцик встали к плите. А Даркандье не отрывался от медицинских приборов.
Они ужинали вчетвером возле стерильной камеры. На елке мигали гирлянды. Глаз-монитор нейроматрицы невозмутимо наблюдал за происходящим.
Мари по-прежнему не выходила из комы.
2014 год начался с мощных снежных бурь.
* * *
Если бы год назад какая-нибудь гадалка, раскинув карты, предсказала Торопу подобный поворот в его судьбе, такие жизненные перспективы, он бы подумал, что его гнусно обманули.
Неделя за неделей мрачное настроение Даркандье было естественным фоном жизни, как арктическая зима, обрушившаяся на всю Северную Америку.
Состояние Мари не изменялось, а развитие младенцев казалось абсолютно нормальным. Живот женщины превратился в славный круглый пузырь, белая, полупрозрачная кожа натянулась до предела, по находившимся под ней кровеносным сосудам как будто пробегал голубой огонь.
Младенцы действительно оказались девочками. Два крошечных монозиготных близнеца, развивавшихся из одной яйцеклетки. УЗИ младенцев-клонов позволяло фиксировать излучение биофотонов, которое в сто раз превышало нормальный уровень, причем оно было почти постоянным, задавалось аналогичной деятельностью материнского организма и находилось в диапазоне, соответствующем ультрафиолетовой части спектра.
Те немногие научные данные, которые Торопу удавалось понять, складывались в его сознании в угрожающую картину. Однажды он застал Даркандье врасплох в каком-то углу.
— Скажите-ка, УФ-лучи… да, эти ваши ультрафиолетовые биофотоны… разве излучение подобного типа не вызывает раковых заболеваний?
Даркандье ответил странной ухмылкой:
— Как забавно устроена природа, а? Представьте себе, шизофреники как раз обладают иммунитетом к опухолевым заболеваниям подобного типа. И это совершенно поразительно. Тем не менее излучение биофотонов такого уровня должно было бы убить зародышей… Но они, наоборот, приспосабливают свой обмен веществ к условиям существования вместе с Космическим Змеем.
Тороп нахмурился:
— Вы хотите сказать, что они будут с рождения шизофрениками?
Даркандье промолчал.
Это могло означать все что угодно.
В марте напряжение внезапно стало нарастать. Все знали, что роды связаны с опасностью для Мари и младенцев. С другой стороны, Тороп не исключал, что в параноидальных предсказаниях Даркандье могла быть доля правды. У него возникло странное предчувствие еще в тот день, когда Мари Зорн вбросила свой пятидесятистраничный дневник в память нейроматрицы. Но Тороп также знал, что его неоднократные контакты с девушкой дают ему определенное преимущество перед остальными. Он отчасти понимал, что чувствует Мари. Между ними установилась некая смутная эмпатия, существующая помимо всяких «нейронексий» и «TP-сопряжений», связавших их друг с другом.
