Отец дверь захлопнул, к тетке подошел и глухо спросил:

– Я твоих детей продавал?!

Руи быстро за спину дяди спряталась, а там снова храбрости набралась:

– Я бы ему свою дочь отдала еще три года назад, так нет же – Горту только Дэю и подавай!

Бабушка Дора удивленно переспросила:

– Три года?

Руи поняла, что можно все рассказывать, наполовину высунулась из-за дяди, и понеслось:

– Так он ее давно заприметил, в Ардаме еще. Дэйка ж подавальщицей работала.

Не помню, чтобы я хоть раз видела господина Горта в Ардаме. А тетка продолжает:

– Да к ней там не подойти, уж Бурдус, то ли по доброте душевной, то ли…

– Руи! – оборвал ее дядя.

– Не подойти к ней было, – уже тише продолжила тетя, оставив свои умозаключения при себе, – вот и пришла кузнецова мать ко мне. Посидели, поговорили, она меня про племянницу и спросила. Я сразу правду сказала – что Дэйке два пути: в рабство долговое али на государственную службу. А когда узнали, что дело-то с лордом земли разрешилось, так сразу весточку Горту отправила. Ох и обрадовался он… Я ж как лучше хотела!

Но родичи смотрели на нее с осуждением, а бабушка спросила:

– Деньги зачем взяла?!

Тетя попыталась что-то ответить, потом решила вновь оправдаться:

– Так хороший же мужик, кто ж знал, что у Дэйки-то лорд?!

Но бабушка Дора не повелась:

– Я другой вопрос задала, Руи! Ты жена главы рода, ты за всех детей рода отвечаешь, это да. К тебе сваты идут, тебе лучших отбирать, но продавать дочерей наших права не имеешь!

Тишина снова воцарилась в нашем доме. Тягостное молчание и осуждение.

– Вы не можете нести такую ответственность, – сказала бабушка.

Так и происходит смена главы рода. Все молчали, ситуация была малоприятной. Потом встал дядя Ирв и уверенно произнес:

– По старшинству я следующий. Мне и возглавлять род.

Потом, как водится, все сидели за столом, обмывали мое обручение, пили за лорда Тьера, про которого папа всем рассказал, поминали недобрыми словами лорда Градака… Мои мысли были далеко… и крутились они возле Юрао. И вокруг семейных артефактов рода Тьер, и вокруг Царапки, и почему-то без дроу мне думалось плохо.

– Мама, – стоило мне это сказать, как все за столом замолчали, даже продолжать уже не хотелось, но… – я утром уеду, хорошо?

Заметно расстроившись, мама кивнула, а вот отец тут же спросил:

– Почему?

– Хочу кое в чем разобраться, – не стала скрывать я. И уже громче: – А еще, пап, понимаешь, мы с напарником открыли контору частного сыска, и там столько дел накопилось…

В нашем доме повисла гнетущая тишина. Женщины у нас не занимались собственным делом, тем более контор не открывали. И потому смотрели на меня сейчас отовсюду с явным неодобрением. Ну, это ничего, и, поднявшись, я бодро сообщила:

– Да, контора частного сыска «ДэЮре», то есть Дэя и Юрао. Мой партнер – офицер Ночной стражи Юрао Найтес, также с нами работает его сестра Риая и моя подруга Яна. У нас помещение на центральной улице Ардама… – Помолчав, добавила: – Я понимаю, что вам это не нравится, как не нравится и то, что я дала согласие на брак без одобрения глав рода, но это моя жизнь, и я буду жить так, как считаю нужным!

Тишина стала почти угрожающей, и только папу заинтересовало мое самоуправство:

– Твой лорд об этом знает?

– Да. – Я улыбнулась.

– Одобряет? – продолжил допрос папа.

– Нет, – честно ответила я, почему-то улыбаясь все шире.

– Ага, – отец налил в свою кружку сливовицы, – значит, ваше дело с конторой – это ненадолго.

И все тоже себе налили, и над столом поднялся галдеж, и мне помолчать бы, но хватит с меня молчания:

– Нет, папа, – чуть повысив голос, сказала я. – Контору мы с партнером закрывать не собираемся. И даже когда я выйду замуж за лорда Риана Тьера, а произойдет это только после окончания мною Академии Проклятий, я буду продолжать заниматься своим делом. Потому что мне это нравится, потому что это мое призвание и потому что я так хочу!

Сказать, что все мои родственники были в ужасе – ничего не сказать. На меня смотрели с каким-то священным страхом и бездной осуждения. Видимо, все решили, что свадьба с лордом-директором у нас со дня на день, а тут такие новости.

Тетя Руи не удержалась первая:

– Да кому ты нужна будешь через полтора года-то?

И все молча ждали моего ответа, потому что тетя явно общую мысль высказала. Я и ответила:

– Себе, тетя. В первую очередь я буду нужна себе!

Не знаю, что было бы дальше, но тут мама тихо сказала:

– Правильно, доченька. Самое правильное решение. А когда себе нужна, и остальные в тебе нуждаются.

Как ни странно, после маминых слов все свои умозаключения высказывать не стали. Но не одобряли, наверное, даже считали дурой последней, однако смолчал даже отец.

Утром провожали меня только родители. Посиделки затянулись до рассвета почти, и некоторые из моих дядьев так и остались спать за столом… Точнее, они оттуда встать не смогли. Я держала сонного Счастливчика на руках, зевала и сама.

Мама мне в дорогу собрала снеди побольше, отец пошел седлать коня, а мы прощались на пороге дома.

– Береги себя, – попросила мама. – И приезжай почаще.

Дверь открылась, вошел отец и вместе с ним сотня снежинок.

– Метель начинается, – сказал папа. – Ночью поутихла, а сейчас воет все злее и злее. Осталась бы ты дома, Дэя.

– У меня столько планов, пап, – я погладила Счастливчика, – хочу заехать в Геиру, в храм Бездны, еще в Меркос.

– А там что? – удивился отец.

– Архивы, – не стала скрывать я. – Заодно присмотрю себе тему для дипломной работы, нам магистр Тесме сказал: надо определяться с ней уже к окончанию каникул.

Родители переглянулись, не поняли половины, но решили, что я точно знаю, что делаю. Я не знала. Я искала ответы и решила, что в архивах смогу найти хоть что-то, потому что тайна императора все больше интриговала.

До Заставы передвигались на санях с папой, и доехали мы с трудом – лошади не кентавры, с этим не поспоришь. У лошадей, в отличие от возниц, Магии Пути нет. Когда наконец добрались до утепленного подъездного павильона, наш Серка уже и дышал с трудом.

– Возьму возницу, – успокоил меня отец, – самому в метель соваться глупо. Посиди пока, найду твой экипаж. Так ты куда сейчас хочешь?

– Меркос, – отозвалась я, – и нужно, чтобы довезли до дома тети Орин.

– Улица Висельника, дом девяносто два? – уточнил папа. Я кивнула, и он добавил: – Жди, я быстро.

Сидя на санях, я осматривала Заставу. Сейчас мы находились в большом деревянном добротно сколоченном павильоне, который накрывал теплым куполом перекресток дорог, а летом посадка происходила прямо у дороги, там просто платформы стоят. Наша Застава являлась единственной для семи окрестных деревень – Загреба, Лирды, Мри, Захра, Умерта, Незаверта и Погреба. Отсюда на север вел путь к нашему главному городу, на запад – к столице Приграничья Ардаму, на юг к Меркосу, одному из недавно захваченных городов. Точнее относительно недавно – Меркос уже сорок лет как принадлежал империи.

Раздался стук копыт – с северной дороги приближался экипаж, запряженный сразу двумя кентаврами – кто-то очень торопился и явно тройную цену заплатил, возницы-кентавры у нас в паре работать не любят. Предположение о состоятельности пассажира подтвердилось – стоило экипажу подъехать к платформе, из кареты вышел седой полноватый мужчина в черной шубе и черной же шапке. Мужчина недовольно прикрикнул на возниц, швырнул им золото и движением руки заставил последовать за собой три дорожных чемодана. Темный маг!

Поглаживая довольно мурчащего Счастливчика, я, как и все присутствующие, с интересом следила за магом. За тем, как он спустился с платформы, причем шагая по ступеням, даже не смотрел под ноги, как вышел к местам ожидания и недовольно огляделся. Видимо, здесь его должны были встретить, но, увы, никого не было… И на смуглом лице мага отразилось раздражение, вместе с какой-то нервозностью…