Молчу, — покорно согласился Турецкий, хотя в глазах его так и прыгали чертики.

— Предполагалось, что это рутинное по нынешним временам дело, — нудно продолжал Меркулов. — Вычислили, откуда расстреляли и так далее, сам прочтешь. Главное же в том, что убийство произошло буквально за несколько часов до официального или неофициального, черт их всех разберет, приема, а может, презентации, как они это любят называть. Собственно, за два или три часа. А список гостей оказался весьма и весьма солидным. И когда районный прокурор уже занялся этом делом, нашему Гененальному отбили звонок от Силаева. Не сам звонил, а его первый заместитель, Сучков Сергей Поликарпович. И суть такова: я бы, говорит, попросил вас, уважаемый имярек, более подробно разобраться в этом деле и забрать его к своему производству. Просьбы подобного рода, все эти «бы», сам понимаешь, равносильны команде. А наш генеральный — нормальный человек, с тонкой психикой, как и все мы. Приказал райпрокурору: «Вместе с делом попрошу ко мне». Вызывает затем меня и говорит: «Меркулов, возьми под себя, поскольку это связано с твоим производством». Каким же таким боком, думаю? Однако позвонил Романовой и попросил нашу Шуру создать оперативную группу. А подчиним мы ее тебе.

— Вопрос спросить можно? — сделал сверхнаивные глаза Турецкий.

— Валяй, — вздохнул Меркулов.

— А все-таки каким же боком это дело связано с твоим производством, Костя?

— А вот это ты мне и объяснишь, когда закончишь его. У тебя же опыт есть. Сам вчера говорил и даже Америку в пример приводил. Вот и действуй теперь. Разве не ясно: наверху считают, что это дело особой важности. Значит, нашей подследственности. Советую особое внимание обратить на список гостей. Любопытная компания.

Вошел Игорь, неся под мышкой папку. Он подмигнул Турецкому, положил папку на стол перед Меркуловым, раскрыл и сел, закинув ногу на ногу.

— Ну? — спросил у Сани.

— Ага, — столь же подробно ответил Турецкий.

— Поговорили? — осведомился Меркулов.

— Так точно! — рявкнули оба хором.

— Дискуссия закончена. Игорь Палыч отправляется работать, а Александр Борисыч садится писать постановление о принятии дела к своему производству. При крайней необходимости первый включается в группу второго. Оба свободны. О новой информации и о возникших версиях попрошу докладывать незамедлительно.

Забрав папку, Турецкий отправился к себе, то есть к своему столу, который стоял как раз напротив точно такого же, где восседал Игорь.

— Ты хоть читал? — спросил Турецкий.

— Читал, начальник. Ехать туда надо самому.

— А когда это случилось?

— В воскресенье.

— Два дня уже, значит... Кто занимался?

— Свиридов из районной. Пока не перекинули по высочайшему повелению к нам. Ты почитай, почитай, сразу много вопросов возникнет. А я эту папку только и успел, что в руках подержать. Как знал, для кого берег...

Вот теперь, наконец-то, Турецкий понял, что всякая там иная жизнь кончилась и пора возвращаться к повседневной рутине. Турецкий открыл папку, придвинул к себе стопку чистой бумаги и достал из кармана ручку...

Через час, ознакомившись с протоколами осмотра места происшествия и дома напротив, показаний домочадцев, охраны, других свидетелей, в частности, гостей покойного Мирзоева, Турецкий сочинил свое постановление. И со злорадством, тихим еще, ненаглым, подумал, что теперь каждый из этой сотни списочных гостей должен будет представить ему информацию о себе, прежде всего характеристики с места работы. Не сами, конечно, станут писать, замов заставят, но канцелярия эта противная, вонючая, поскольку — хочешь не хочешь — будет обрастать слухами и сплетнями.

После этого он уселся на телефон и стал названивать в МУР рыжему Грязнову. Но секретарь сказала, что тот на выезде. А узнав, кто говорит, добавила: да все там же, в Климентовском. А может, и в «России», там тоже покойник.

Надо ехать, решил Турецкий. Все осмотреть самому, поговорить с людьми. Что-то очень уж скупыми стали протоколы эти свидетельские. Формальные. Неужели и на них время стало оказывать влияние? Но поскольку дело — вольно или невольно — на контроле у генерального прокурора, жди вызова на ковер безо всякой очереди. И никакой уже Меркулов тебя не спасет, не прикроет. Так что нечего раскачиваться.

Турецкий вызвал машину — следователь по особо важным в данный момент мог себе это позволить — и отправился в Замоскворечье, очень надеясь застать там Славу Грязнова, который не позволит погибнуть другу во цвете лет.

2

Дурацкая погода, типичный март: вчера под вечер вдруг снег пошел, а сегодня с утра — десять градусов тепла. Ирина настояла, чтобы он пошел на работу в шапке. Пришлось там и оставить, выглядел бы сейчас полным психом.

Турецкий шел по Климентовскому переулку, озираясь по сторонам. Сперва решил пройтись тут в одиночестве, чтобы обозначить для себя, так сказать, диспозицию. А заодно посмотреть, кто здесь живет, кто ходит. Бабки старые — значит, живут в коммуналках, а это наши вездесущие глаза и уши. Неплохо. Дома тоже старые, как эти редкие бабки, которые медленно и в одиночестве бредут кто в магазин, кто в недалекий храм. Новые хозяева в этом районе Замоскворечья видны сразу и издалека — свежестью красок, тщательной, офисной отделкой стен и карнизов домов, пытаются подделаться под Европу, где такие строения восстанавливают якобы под старину. Но вкуса не хватает нашим юным российским капиталистам, вот что. Культурешки маловато, как недавно заметил в «Литературной газете» один писатель. Ладно, с этими ясно. И Турецкий стал обдумывать свидетельские показания, чтобы сложить для себя хотя бы приблизительную первоначальную картину.

Итак, что же мы имеем? С одной стороны — удачливый, вполне современный предприниматель. Недавний перспективный советский руководитель советского же предприятия. Послужной список должен впечатлить постороннего: «Северовостокзолото» — бригадир, начальник участка, заместитель директора обогатительной фабрики; тюменская фирма «Строитель» — управляющий; омская акционерная компания «Уют» — президент; многопрофильная фирма «Сибирь» — генеральный директор. Что это за многопрофильное заведение — знает, видимо, не очень большое число заинтересованных людей. Эта последняя организация, базирующаяся в Новосибирске и имеющая свои филиалы и представительства в двух десятках городов Союза, включая, естественно, Москву и Питер, а также в Мюнхене и Милане, должна и в самом деле иметь много профилей деятельности, где законные — пишутся в рекламных листовках, а об остальных знают исключительно те, заинтересованные. Впрочем, тут ты, брат Турецкий, пока перехлестываешь. Вперед забегаешь, предполагая, что убийство генерального есть результат той самой неизвестной широкой публике деятельности. Впрочем, кто скажет, насколько он сегодня далек от истины.

Однако что же у нас входит в сферу интересов этой многопрофильной фирмы? А входят туда нефть, лес, автомобили, строительство домов и индивидуальных коттеджей, а также — что не исключено — валютные операции, ибо все предыдущее без последнего в наш век не имеет никакого смысла. Другими словами, какая все-таки власть была сосредоточена в руках покойного ныне генерального директора, каким титулом он себя ни именуй, по сути, одному Богу известно. Ну хоть в этом вопросе наметилась ясность.