По этой причине Грязнов старался всячески избегать любых контактов с «железным» ведомством, с которым у него, помимо всего прочего, были и другие счеты. Неудивительно, что столь неожиданная просьба поставила его в затруднительное положение.

В конце концов Вячеслав Иванович нашел выход и обратился к своему непосредственному начальнику Юре Федорову. Конечно, ему пришлось кратко объяснить, почему МУР вдруг заинтересовался офицером госбезопасности и почему он сам не может выполнить просьбу надзирающего прокурора. Но это было все же куда легче, нежели звонить на Лубянку.

Генерал-майор Федоров согласился на уговоры без особого энтузиазма. С его разрешения Грязнов снял трубку параллельного аппарата и тоже стал немым участником разговора.

— Подобной информации мы не даем, — ответил им строгий мужской голос в секретариате ФСБ.

— Даже в порядке исключения? — удивился начальник столичного угрозыска.

— Ни в каком порядке, — отрезала трубка. — Единственной причиной, по которой мы смогли бы это сделать, является наличие у вас доказательств преступной деятельности нашего сотрудника. В таком случае вам следует передать их нам, а мы рассмотрим и примем соответствующее решение…

Повесив трубку, Федоров выразительно взглянул на Грязнова.

— Убедился?

— Извини, Юра, — насупился Вячеслав Иванович. — Спасибо за помощь…

— Грязнов! — строго бросил вдогонку начальник МУРа. — Тебе это действительно необходимо?

— Это необходимо для дела.

— Хорошо. Иди… К вечеру попробую разузнать что-нибудь по другим каналам…

Вячеслав Иванович вышел из кабинета своего шефа, чувствуя себя так, будто у него камень с души свалился.

Поднимаясь к себе, он буквально столкнулся лицом к лицу с молодым лейтенантом из приемной части.

— Что случилось, Казарин?

— Товарищ полковник, тут одна дамочка с утра в приемной сидит. Некая Ступишина Наталья Владимировна. Кажется, это по тому делу, которым вы занимаетесь…

Войдя в приемную часть ГУВД Москвы, Вячеслав Иванович сразу заметил среди посетителей симпатичную молодую женщину, которая, глотая слезы, пыталась объяснить что-то дежурному следователю.

— Успокойтесь, пожалуйста, — представившись женщине, участливо произнес Грязнов. — А теперь расскажите мне все по порядку.

Как и всякая напуганная женщина, Ступишина так и не сумела толком ничего объяснить. Но и того, что удалось понять из невразумительного рассказа, заместителю начальника МУРа было вполне достаточно, чтобы немедленно начать действовать.

Вызвав капитана Майера, он решительно приказал:

— Вот что, капитан: бери-ка опергруппу и живо доставьте мне сюда гражданина Ступишина В. Н. Мужа этой дамы. Проживает вот по этому адресу.

— А постановление о задержании? — удивился законопослушный «ариец».

— Как говорят у нас в Одессе, «пусть вас не волнует этих глупостей…», — усмехнулся Грязнов.

— Таки да, — вздохнул сын одесского еврея и белоруски. — Но ведь я не Беня Крик…

— Надо, браток. Ты его сперва привези. А постановление о задержании нам потом надзирающий прокурор Турецкий подпишет…

Пообещав несчастной женщине свою помощь и оставив ее на попечении молодых сотрудниц приемной части, Вячеслав Иванович тотчас поспешил к себе в кабинет.

«Ну дела! — взволнованно думал он. — Прямо как в картах: то ни одной козырной шестерки, то вся масть косяком поперла…»

Теперь необходимо было срочно разыскать Турецкого. К счастью, благодаря тому, что племянник Дениска выдал ему на время сотовый телефон, это было несложно.

Отослав за дверь своих орлов, уныло ожидавших его распоряжений в связи с новым взрывом троллейбуса, Вячеслав Иванович плюхнулся в кресло и принялся звонить.

«А ведь Костя, похоже, был прав, — подумал он. — Насчет взаимного притяжения случайностей. Главное, не сидеть сложа руки».

Турецкий примчался на Петровку со всей быстротой, на какую только способен «безлошадный» человек. Из короткого телефонного разговора с Грязновым он так и не понял, что, собственно, здесь произошло, но чувствовал: что-то очень важное.

— Старик, лед тронулся! — приветствовал его старый друг, вставая из-за стола.

— Ты что, уже поймал террористов? — спросил Турецкий.

Грязнов лишь нетерпеливо отмахнулся и рассказал о визите гражданки Ступишиной, которая вовремя «сдала» своего муженька, впутавшегося в темную историю.

— Погоди, дай отдышаться… Значит, она утверждает, что ее муж упоминал во сне именно паука? А если это ошибка? Если ты задержал невиновного?!

— Тогда отпустим, — невозмутимо ответил Грязнов. — Только чует мое сердце, что это та самая козырная шестерка, которой в нашем с тобой пасьянсе и не хватало…

— Почему козырная?

— Потому что туза берет! — усмехнулся Вячеслав Иванович. — Ты ведь хочешь взять Паука? Вот и валяй, действуй…

Оживленно беседуя, друзья прошли в следственную часть ДПЗ и вошли в камеру, куда уже привели задержанного.

На привинченном к полу металлическом табурете, обреченно уронив голову, сидел немолодой издерганный мужчина, в облике которого еще угадывались черты бывшего интеллигента. Услышав шум, он недоуменно взглянул на вошедших.

— Извините, товарищ полковник, — обратился он к Грязнову. Вы здесь старший? Я хочу знать, на каком основании…

— Сейчас все узнаете, — холодно отозвался тот, усаживаясь напротив.

Турецкий пристально взглянул на неожиданного фигуранта. А затем уселся за стол вместо стенографистки и, по договоренности с Грязновым, приготовился вести протокол допроса.

— Гражданин Ступишин Вадим Николаевич? — многозначительно кашлянув, начал заместитель начальника МУРа.

— Да, это я, — растерянно отозвался мужчина.

— 1956 года рождения. Русский. Временно не работающий. Бывший научный сотрудник НИИ микробиологии?

— Совершенно верно… Простите, я хотел бы узнать, на каком все же основании я был арестован?!

— Вы не арестованы, а временно задержаны, — невозмутимо пояснил Грязнов.

— Но почему? За что?! — вспылил Ступишин.

Взглянув на его жалкое лицо, Турецкий подумал, что особых усилий для того, чтобы «расколоть» такого, явно не потребуется.

— По подозрению в соучастии в незаконной торговле человеческими органами для сложных хирургических операций, — в упор глядя на задержанного, веско произнес Вячеслав Иванович.

Бывший интеллигент вдруг начал бледнеть и сжиматься на глазах, точно проколотый воздушный шарик.

Турецкий и Грязнов выразительно переглянулись.

— Я знал… Я чувствовал… — убито всхлипнул Ступишин и закрыл лицо руками. — Господи, что же теперь будет?..

Выдержав паузу, Турецкий поднялся и, подойдя вплотную к задержанному, положил ему руку на плечо.

— Успокойтесь, Вадим Николаевич, — сочувственно произнес он. — Мы знаем, что вы попали в скверную историю и нуждаетесь в помощи. — Ступишин поднял на него бледное жалкое лицо. — Если бы вы решились прийти к нам раньше, все могло бы сложиться по-другому… Теперь у вас остается один выход: честно и откровенно нам все рассказать. Все, что вы знаете. Обещаю: в таком случае мы сделаем все возможное, чтобы помочь вам…

— Хорошо, — помолчав, сокрушенно вздохнул задержанный. — Я расскажу. Мне уже все равно… Но только при одном условии! — встрепенулся он.

— Каком? — спросил Грязнов.

— Вы… Вы должны спасти моего сына!

— Обещаем, — в один голос ответили оба друга.

Допрос продолжался несколько часов. Однако ясности в деле от этого не прибавилось. Скорее наоборот. Единственное, что удалось выяснить точно, — это личность загадочного Паука. Между делом Грязнов вызвал своего заместителя, капитана Злобина, и поручил ему немедленно собрать всю информацию на гражданина Литвинова Павла Николаевича. И вскоре первые оперативные данные уже лежали перед ним на столе. На первый взгляд в них не было и тени какого-либо криминала: бывший дипломированный микробиолог, а ныне — преуспевающий коммерсант, генеральный директор крупной торгово-посреднической фирмы, к уголовной ответственности не привлекался… Словом, тишь да гладь, Божья благодать. Даже налоги платит исправно. Но по словам Ступишина выходило, что именно Литвинов и был если не главной, то одной из центральных фигур этого отвратительного преступления.