— Что конкретно вас заставило ко мне обратиться?

— Вы знакомы со статистикой авиакатастроф, случившихся у нас за последнее время?

— Довольно поверхностно. А что?

— В середине июля в аэропорту Белграда из-за отказа электрооборудования разбился при посадке транспортный самолет Министерства чрезвычайных ситуаций. На его борту находился груз медикаментов и гуманитарной помощи для жертв засухи в Африке. Переброска осуществлялась под эгидой российского отделения Красного Креста. Самолет летел транзитом и должен был совершить посадку для дозаправки.

— Кажется, весь экипаж погиб? — спросил Турецкий.

— Совершенно верно. Девять членов экипажа и три человека, сопровождавших транзитный груз.

— И что же вы там обнаружили?

— В составе специальной комиссии я осматривал место этой катастрофы. Поэтому то, что вы сейчас узнаете, мне довелось увидеть собственными глазами.

— Вы меня заинтриговали.

— Среди обломков самолета, вернее, того, что от него еще осталось после взрыва и пожара, мне попались на глаза остатки специальных контейнеров — их называют сосуды Дьера, а предназначены они для транспортировки и хранения живых человеческих органов, необходимых для пересадки…

Турецкий невольно вздрогнул и насторожился. Не может быть! Неужели это была та самая непредвиденная случайность, о которой только вчера говорил Костя Меркулов?!

— Поверьте, я не дилетант в медицине, — продолжал Кулик. — И сразу их распознал. Таких контейнеров на борту, очевидно, было несколько. И после изучения их остатков нам удалось установить, что на момент аварии в них находилось то, что можно однозначно определить как «внутренние органы человека, полученные путем хирургического вмешательства».

— Невероятно, — покачал головой Александр Борисович.

— Простите, что именно?

— Не имеет значения… В сопроводительных документах на груз было упоминание о наличии на борту подобных контейнеров?

— В том-то и дело, что нет! Только продукты, медикаменты, палатки. Это меня и поразило.

— Комиссия зафиксировала факт их обнаружения?

— Разумеется, — замялся Кулик. — Как обычно, был составлен детальный протокол осмотра места летного происшествия. Но…

— Что?!

— На следующий день из Москвы прибыла еще одна комиссия и составила новый протокол, в котором об этой находке даже не упоминалось!

— Как это «еще одна комиссия»? Откуда?!

— Якобы из министерства… Но я подозреваю, что это были люди из ФСБ. Знаете, такие характерные лица и совершенно непререкаемые полномочия. Кроме того, они взяли со всех нас подписку о неразглашении обнаруженных фактов. Это меня тоже насторожило… Как и то, что вокруг этой катастрофы сразу была организована непонятная информационная блокада, а место падения самолета наглухо оцеплено югославской полицией… По-моему, достаточно, чтобы заподозрить неладное.

— Вполне достаточно, Аркадий Викторович, — нахмурившись, кивнул Турецкий. — Вы даже не представляете, какую помощь мне оказали…

— Так вы тоже считаете, что упомянутые факты необходимо проверить?

— Более того, могу даже конфиденциально вам сообщить, что Генпрокуратура уже заинтересовалась информацией о незаконной торговле донорскими органами. Но необходимы доказательства. К примеру, официальное заключение вашей комиссии, зафиксировавшее факт обнаружения «левых» контейнеров. А его, как я понимаю, у вас нет.

Кулик взволнованно промокнул платком вспотевший лоб.

— Я чувствовал, что это серьезно. Чрезвычайно серьезно. И опасно. Простите, что пришлось обставить все таким образом. Но у меня есть серьезные подозрения, что за мной следят… Сам не знаю, как я на такое решился? Но, в общем, Александр Борисович, мне удалось на свой страх и риск сделать копию протокола и… И теперь я готов передать ее вам, в Генеральную прокуратуру.

— Что же вы сразу не сказали?! — обрадовался «важняк». — Это же именно то, что нам нужно! Когда вы сумеете передать мне эти документы?

— Сегодня вечером… Нет, лучше завтра. Я позвоню вам по внутреннему телефону и назначу время и место встречи… Знаете, я очень рад, что вы меня выслушали и разделяете мои опасения.

— Ведь мы с вами коллеги? — улыбнулся Турецкий, протягивая руку. — Разве не так?

Вешняковская улица

Давно у Риты не было такого отвратительного настроения. С утра все буквально валилось у нее из рук. На душе было тоскливо и тревожно.

На первый взгляд причин для этого не было. Минувший вечер закончился вполне благополучно. Зловещие мордовороты, изрядно напугавшие Риту своими угрозами, похоже, остались довольны тем, как она выполнила их неожиданный «заказ» и больше не давали о себе знать. Но на душе у нее все равно остался неприятный осадок.

Своего вчерашнего клиента Рита «обработала» без особого труда. Юрий Владимирович, или попросту Юраня, как величали его друзья, почему-то был изначально на взводе. Держался напряженно и заметно нервничал. Но в ее умелых руках очень скоро расслабился и развернулся на всю катушку. Рите даже не пришлось прилагать особых усилий: войдя в раж, клиент сам непрестанно подзывал официанта и делал все новые и новые заказы.

Потом, как и предполагала Рита, оба статиста незаметно улизнули (разумеется, не заплатив), и она осталась с клиентом наедине. Для нее это была самая трудная часть вечера. В таких случаях большинство мужчин либо начинали безудержно хвастать своей крутостью и успехами в бизнесе, либо откровенно «снимали» Риту на ночь и обещали ей поистине золотые горы. Но это были в своем роде издержки производства.

Плененный ее неотразимым обаянием, Юрий Владимирович повел себя несколько иначе. Им внезапно овладело неудержимое желание выговориться. Это было естественно и тоже нередко случалось в ее практике. В порыве хмельного откровения некоторые мужчины безоглядно выбалтывали такое, что едва бы решились повторить даже под страхом смерти. Но приоткрыть душу первой случайной девушке из ресторана было для них совершенно в порядке вещей.

Говорил он долго и путано. Из всего сказанного Рита поняла только, что ее клиент безнадежно запутался, связавшись не по своей воле с какими-то темными, явно мафиозными делами. И виною тому был некий Паук, «кровосос и падла», в сети которого бедный Юраня доверчиво попался. Чем занимался этот Паук, Рита так и не сумела понять. Но, по словам ее клиента, был он такой отпетый мерзавец, что даже удивительно: как его до сих пор земля носит. Впрочем, в подобные откровения Рита благоразумно старалась не вникать. Так было лучше для ее собственной безопасности. Мало ли что могло наутро прийти в голову ее протрезвевшему клиенту? Однако исповедь Юрани ее невольно заинтересовала…

Слушая этот пьяный бред, Рита отнюдь не забывала о главной части поставленной перед нею задачи. Дав клиенту выговориться, она с помощью своего обаяния легко сумела убедить его, что не все еще потеряно и еще не поздно отыграться. Слово «игра», как ее и предупреждали, произвело на Юраню магическое действие. И подхватив девушку под руку, он решительно направился в казино, где в слепом азарте за какой-нибудь час проиграл буквально все, что у него оставалось.

В конце концов, вернувшись в ресторан, он снял с запястья золотые японские часы и, подозвав официанта, заказал последнюю бутылку «Наполеона», чтобы разделить с Ритой свое горе.

Эту заключительную сцену она потом вспоминала со стыдом и отвращением. Раздавленный случившимся, взрослый мужчина рядом с ней прямо на глазах превратился в тряпку. Он беспомощно хныкал. Говорил, что теперь уж ему точно «кранты» и остается только пустить себе пулю в лоб. Клял на чем свет стоит ненавистного Паука. И себя самого за то, что сразу не нашел в себе мужества обратиться в милицию. А затем и вовсе начал умолять девушку спрятать его куда-нибудь подальше, где его не найдут ни Паук, ни вся его мафиозная компания… Так продолжалось до тех пор, пока специальная машина не отвезла этого беднягу домой вместе с другими гуляками…