В этом она уже прекрасно убедилась.

– Что же ты  взял? – спросила она сквозь стиснутые зубы.

Она вся горела от гнева, но он, казалось, этого не замечал или ему было совершенно безразлично. Что он ответит, Лаура вполне могла догадаться.

– Это, моя дорогая, ты увидишь сама.

Лаура бросилась в свою комнату. Там уже не было ни сестры ее жениха, ни слуг, ни дорогого белого атласного платья. Единственные принадлежащие Лауре вещи в этой комнате – сумка с фотоаппаратурой и кошелек, спрятанный в ворохе одолженной у Беттины одежды.

Она схватила кошелек, зная, что паспорта в нем уже нет. Но она не ожидала, что вместе с паспортом исчезнут деньги, кредитные карточки, дорожные чеки и все другие удостоверения личности, без которых она была как без рук. Теперь даже в полиции ей никто не поверит.

Ее охватила ярость, она швырнула кошелек через всю комнату. Неужели этому типу мало того, что он и так перевернул вверх дном всю ее жизнь, не дал выполнить самую выгодную в ее жизни работу? Неужели ему еще понадобились и ее деньги?

– Куда ты все это дел? – Лаура столкнулась с Митчем в просторном устланном ковром холле. Очевидно, он закончил печатать фотографии и пошел вслед за ней, прекрасно зная, как она взбесится, обнаружив пропажу. Возможно, именно этого он и добивался.

– Что дел? – Митч Райан с безразличным видом прошел мимо нее, якобы направляясь на свою половину.

– Сам знаешь что! – разозленная Лаура направилась вслед за ним в его спальню.– Мои деньги, удостоверения, паспорт!

Митч  Райан повернулся к ней и улыбнулся.

– Мы, кажется, расстроены?– Обойдя ее, он закрыл дверь в холл.

– Тебя это, конечно, удивляет. С чего бы это мне расстраиваться?– Лаура была вне себя. Она ринулась к его  письменному  столу и выдвинула верхний ящик.

– Как тебе понравится обыск в твоей комнате?

Он схватил ее за запястье, и его прикосновение отнюдь не было нежным.

– Это мне не понравится.– На некоторое время наступила зловещая тишина.– Если у тебя есть на плечах голова, ты не станешь этого делать.

Судорожно вздохнув, Лаура попыталась отстраниться. Но, конечно, было уже поздно. Другой рукой он провел по ее спине, затем ладонь скользнула по шее. Он стал перебирать ее длинные шелковистые волосы, потом, не говоря ни слова, Митч Райан повернул ее голову, чтобы она смотрела прямо в его глаза. Охватившая его раньше злость не угасла, она превратилась в страсть, став в десять раз сильнее. И объектом этой страсти была она.

– Райан, ты не посмеешь!

Он громко, на всю комнату, рассмеялся. Ее правая рука по-прежнему была сжата так, что сопротивляться Лаура практически не могла. Его губы двигались медленно, неторопливо, пока не коснулись ее рта. Митч Райан заключил Лауру в объятия, настойчивые и возбуждающие. Но она чувствовала тепло его прижавшегося к ней разгоряченного тела, что вместе с его чувственным поцелуем удерживало ее сильнее самой крепкой хватки. Лаура попыталась отвернуться, стараясь обрести свободу и благоразумие. Но он не позволил ей и этого.

Нежно приподняв ее подбородок, он продолжал чувственный поцелуй. Лаура подняла было руки, чтобы оттолкнуть его, но не удержалась и обхватила за шею. Тут же его ладони осторожно скользнули вверх-вниз по ее спине, еще сильнее прижимая ее.

Наконец, он ее отпустил, и Лаура поняла, насколько ее вновь потрясли эти объятия. Бороться с ним было бесполезно, борьба всегда заканчивалась таким своего рода возмездием. Разве она этого не знала?

– Так что ты говорила? – нежно спросил Митч Райан, не отводя от нее страстного взгляда.

– Я говорила, что хочу получить обратно свои удостоверения,– Лаура заставила себя оставаться спокойной, несмотря на полное смятение чувств. Почему он так страстно ее целовал, словно она и правда ему не безразлична? А потом, став вдруг холодным, отвернулся? – Где они?

Митч Райан бросил на стол бумажник, ключи и мелочь.

– Неужели ты и правда думаешь, что я тебе скажу?– Он принялся расстегивать рубашку. Лаура вспомнила, что у него так и не нашлось времени принять душ. Неужели он собрался сделать это сейчас, прямо в ее присутствии?

Изо всех сил стараясь не смотреть на сильное загорелое тело, Лаура промолвила:

– Райан, я только хочу сказать...

– Я хочу сказать примерно то же самое. Пока я не получу пленку, свободы тебе не видать. Хотя, если ты даже мне ее и отдашь, теперь я все равно, наверное, тебя не отпущу.– Он швырнул рубашку через всю комнату, и она упала точно на кровать.– Так что давай лучше закончим этот разговор.

– Давай. Все равно сейчас с тобой невозможно разговаривать, поскольку ты злишься.– Ей вдруг стало стыдно за свое поведение.– Может быть, я тоже позволила себе немного лишнее. Но если бы ты знал...

– Немного лишнее, – Лаура покраснела.

– Ладно, пускай я позволила  себе  слишком многое. Но все равно это не повод, чтобы делать друг другу гадости.

– Ладно, хоть в этом мы с тобой сходимся,– немного успокоившись, ответил Митч Райан.

– Значит, теперь ты не станешь меня заставлять разыгрывать этот спектакль? – забрезжила  надежда.– Свадебное платье, конечно, выше всяких похвал, но, по-моему, это уж чересчур.

Митч Райан усмехнулся и, пройдя в противоположный конец комнаты к шкафу, достал из него халат.

– Ты так считаешь?

– Да.– Лаура снова  зозлилась.  Неужели с душем нельзя подождать?

– А разве  я когда-нибудь говорил, что  это спектакль?

– Но...– Лаура запнулась, обеспокоенная внезапной сменой настроений.

Вдруг он подошел к ней и осторожно провел пальцем по ее щеке. Голос стал нежным.

– Сегодня у тебя была возможность понять все мои намерения...

– Насчет женитьбы? – осторожно  спросила Лаура.

– Насчет всего,– поправил Митч Райан с выводящей из себя самодовольной улыбкой.– И не понимаю, Лаура, что тебя беспокоит.– Он вошел в ванную и, не утруждая себя извинениями, открыл воду.– Законная женитьба? Я обещаю быть тебе любящим мужем. Клянусь.

– Но ведь не собираешься же ты на самом деле на мне жениться? – ворвалась в ванную Лаура, слишком взволнованная, чтобы помнить о правилах приличия.

– А почему бы и нет? – Он взял бритву и крем для   бритья  с  полочки  над  раковиной и начал намыливать щеку.– Я-то думал, что мы любим друг друга как преданные супруги.

– Вот что, Райан,– неожиданно для себя Лаура покраснела.– Если ты  не перестанешь приставать ко мне со своими объятиями...

– Я буду делать это и в дальнейшем. На некоторое время наступила тишина. От злости у Лауры в глазах появились слезы.

– Ты – подлец!

– Это я уже слышал,– голос Митча стал таким же пренебрежительным, как и его взгляд.– Если ты не собираешься принимать душ вместе со мной, то тебе лучше выйти, иначе я за себя не ручаюсь.

Когда час спустя Лаура наконец отважилась спуститься в столовую, там уже никого не было. Ленч давно закончился, но на буфете еще стояли кофейник и чайник с остывшим чаем. Лаура налила себе чашку остывшего чая, положила лимон и сахар и села за стол. Боже, что ей теперь делать?

– Неприятности?– донесся из противоположного  конца  комнаты  ехидный  голос  Харрисона.

Лаура пробурчала в ответ что-то невразумительное и, не поднимая взгляда, продолжала уныло помешивать чай. Харрисон не спеша подошел к ней.

– Если хочешь, я могу принести тебе немного домашнего рома. Это тебя взбодрит.

– Лаура поборола в себе раздражение.

– Нет, спасибо.

Харрисон пододвинул стул и сел.

– Снова поссорилась с Митчем?

Похоже, к чужим тайнам здесь относились без всякого уважения.

– Дай-ка мне подумать,– продолжал Харрисон, не ожидая ответа.– Тебе не понравилось свадебное платье. Знаешь, я сразу сказал Беттине, что ты должна выбирать его сама, что бы ни говорил Митч. Любой женщине захотелось бы сделать это самой.

Но как раз это Лауре было совершенно безразлично.