– Зачем?

– Может, она сумеет нам помочь… даст хоть какую-то зацепку. Мы обязаны стучаться во все двери.

– Надо мне было держаться поближе к нему…

– Сейчас уже поздно.

– Я отвечал за него. А сейчас, если верить тебе, я применяю устаревшие методы и ищу ветра в поле!

Галлахер сделал вид, что не услышал обвинения.

– Что там со списками гостей?

– Над ними трудится целая бригада. Но мне придется всех допросить. Интересно, как ты себе это представляешь? По-моему, физически невозможно допросить почти три тысячи человек меньше чем за одиннадцать часов, особенно учитывая, что никому нельзя объяснить, в чем дело. Мы обшариваем один поисковик за другим. Ищем любые связующие звенья, любые подозрительные намеки.

Из гостей человек триста трахали Мэрилин Монро, но ни один не заказывал ее в той же компании, что и мы. Даже Джо Мейснер иногда заказывает себе на ночь кукол – двойников знаменитостей!

– Есть какие-нибудь новости про нашу Мэрилин?

– Ее по-прежнему ищут. Как и кукловода, который за ней стоит.

– Должно быть, он прекрасный программист, раз ему удалось преодолеть все системы безопасности. Он наверняка действует изнутри!

– Откуда именно? Он взломал коды мегакорпорации, коды Белого дома, даже коды авторских прав. Не может же он внедриться повсюду!

– Значит, он – трекер. – Галлахер крутанулся в кресле и поманил Клэнси за собой. Когда они оказались вне пределов слышимости, Галлахер продолжал: – Самые лучшие трекеры на свете работают на нас. АНБ, ЦРУ, ФБР – далее везде. Они ничем другим не занимаются, кроме как отслеживают информацию, которая распространяется в виртуальном пространстве. Они считывают информацию с камер-шпионов, они поставили жучки в такие места, о которых никто даже и не слышал. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году они вскрывают электронные письма и текстовые сообщения. Они накопили море информации. И вся накопленная информация должна где-то храниться. Не спрашивай меня, где именно. Я и сам не знаю. Но она есть. Нам нужен доступ к этой информации. Может ли Марлин разрешить его нам? – Галлахер наклонился вперед и заговорил еще тише: – Для нас такая информация важна как воздух, Дон! С ее помощью поиск пойдет значительно быстрее!

Клэнси молчал; он обдумывал слова Галлахера. Еще в 2027 году конгресс США, в соответствии с директивой ООН, ратифицировал закон о защите личных данных. Закон призван был защитить граждан США от перехвата их электронной почты и другой сетевой информации АНБ, другими спецслужбами или правительственными организациями, за исключением случаев, когда в судебном порядке доказаны враждебные намерения, угрожающие интересам государства. Пока никто еще не доказал, что закон когда-либо нарушался.

Клэнси решил напомнить Галлахеру об этом:

– Пол, вряд ли я чем-то смогу помочь. Вопрос находится не в моей компетенции.

– Вот почему Конору Смиту необходимо предоставить все возможные поблажки.

– По-моему, ты сильно рискуешь!

– А какой у нас еще есть выход? Придумай что-нибудь, и я охотно не стану поручать никаких заданий человеку, не принадлежащему к нашей системе.

Клэнси пожал плечами:

– Если облажаешься, меня с собой в пропасть не тащи! – Он пронзительно расхохотался: – Вот я дурак… как будто можно упасть еще ниже, чем сейчас!

Реальный Белый дом

Апартаменты первой леди

Реальное время: до контрольной точки 10 часов 41 минута

В отличие от большинства своих предшественниц Энни Диксон, въехав в Белый дом, не стала затеваться с ремонтом и менять обстановку. Белый дом нравился ей и таким, какой он есть, – от него веяло историей. Зачем что-то здесь менять, если сама она – и то если повезет – останется на страницах американской истории лишь самой мелкой ссылкой?

Финансово она не зависела от мужа, поскольку возглавляла собственное рекламное агентство. Поэтому, когда она стала первой леди, у нее не закружилась голова. Она предоставила мужу заниматься политической карьерой; когда требовалось – оказывала ему поддержку, и моральную, и финансовую. Она очень удивилась, когда Тедди избрали президентом; его прошлое изобиловало всевозможными ляпами и промахами, которые тем не менее нисколько не отразились на его карьере. И для нее оплошности мужа не имели особого значения. Она была деловой женщиной и не хотела детей; благодаря таким ее устремлениям он самостоятельно удовлетворял свои политические амбиции. Их брак сохранялся в основном потому, что у обоих было замечательно развито чувство юмора. Они вместе радовались достижениям. Тедди нравилось, что его жена так успешно ведет дела; он неустанно расхваливал ее на публике. Энни, в свою очередь, восхищалась его выдержкой и упорством. Кроме того, она знала: ему в самом деле небезразличны избиратели, интересы которых он представлял. Она считала, что именно поэтому Тедди Диксон в конечном счете и достиг успеха.

Она искренне верила, что именно Тедди ждет заслуженное место на страницах истории – а не ее, его жену. Какими достижениями она могла бы похвастать? Уж явно не тем, что приказала перекрасить стены Белого дома в другой цвет. И вот сейчас все может рухнуть. Если обнародуют запись, которую она видела…

Энни Диксон тихо сидела в своей гостиной и слушала доклад Мейснера о том, как продвигаются поиски. Рядом с Мейснером сидела Нэнси Самнер, вице-президент. Чем красноречивее становился Мейснер, тем яснее понимала Энни, что они ничего не знают.

Когда Мейснер закончил, Энни сказала:

– Когда я заказывала куклу Мэрилин Монро, я велела Эбби убедиться в том, что мы имеем дело с надежной компанией-поставщиком. Вы ее проверили?

– Да, – кивнул Мейснер. – Поставщик весьма надежен. Дочерняя компания «Темы».

– Конечно, пока мы блуждаем в потемках, – добавила Самнер. – Но мы, Энни, задействуем все возможности. Абсолютно все!

Энни Диксон недолюбливала вице-президента, но старалась этого не показывать. Внутренний голос подсказывал ей, что Самнер, поднаторевшей в юриспруденции – раньше она была адвокатом и специализировалась на трудовых отношениях, – не нравится Тедди Диксон. Она согласилась поддержать его только потому, что надеялась со временем его сменить. Если Тедди в ближайшее время не найдут, Самнер получает отличный шанс занять его место.

– Нисколько не сомневаюсь. – Энни Диксон мило улыбнулась Нэнси Самнер и тут же повернулась к Мейснеру. Пусть он и не лучший глава президентской администрации, но все же он – человек Диксона и верен ему до конца. Он наверняка чувствует, что у них над головами уже закружили стервятники вроде Самнер. Сейчас личная преданность – качество, которое искупает любые недостатки. – Кстати, та запись… – сказала Энни. – Что с ней случилось?

– После того как ее просмотрели мы, ее больше никто не видел, – ответил Мейснер. Насколько он знал, так оно и было. С другой стороны, раз к операции собираются привлечь сторонних людей, им, скорее всего, тоже покажут компрометирующую запись. – Кроме Нэнси, главы Агентства национальной безопасности и генерального прокурора. – Должно быть, уловив что-то в выражении лица первой леди, он тут же попытался успокоить ее страхи: – Записи хранятся в надежном месте; к ним никто не сможет подобраться. Если не получит разрешение президента или Верховного суда.

«И все вы теперь знаете, что мой муж пытался трахнуть куклу, двойника знаменитости!»

– Спасибо, – ответила Энни, тепло улыбнувшись.

Вице-президент встала.

– Если вам что-нибудь понадобится, я у себя в кабинете. Заходите в любое время.

– Непременно зайду. Не забывайте, я все еще живу здесь, – выпалила Энни и тут же пожалела о своей несдержанности.

– Я имела в виду отсеки, особо охраняемые Секретной службой. Если вы захотите узнать, как у них продвигаются поиски…

– Да, разумеется. Спасибо!

Нэнси Самнер вышла.

– Кто приказал провести Мэрилин к Тедди в кабинет? Вы? – спросила у Мейснера первая леди.