— Что это? — спросила Бет.

— Брюки из грубой хлопчатобумажной саржи. Мэтью только что принес их домой. Говорит, что теперь она ползает и ей нужны более прочные брюки.

Бет нахмурилась и строго посмотрела на Рози.

— Как, он уже дома? Сейчас только четвертый час. Почему он не на работе?

Рози пожала плечами. Она осмотрела ногти на руках Мод, вынула из своей сумки ножницы для ногтей с розовыми ручками.

— Угроза взрыва бомбы. Из здания всех эвакуировали. Он хотел заехать и помочь… Я думаю, что он мог купить их по пути.

Бет убрала баночки из-под еды в сумку и стряхнула траву с колен.

— Угроза взрыва бомбы, — произнесла она, едва дыша.

Рози и я шли с колясками рядом. Бет плелась позади, резко крича в сотовый: «Да. Она сделала. Итак?.. Правда?.. В самом деле?.. Хорошо… Нет. У меня все отлично». Когда я оглянулась, она с ухмылкой посмотрела на меня, ее рот перекосился, демонстрируя, как «отлично» в действительности она себя чувствует, на все 100 процентов.

Мэтью был в саду позади дома и лениво ворошил листья. Он работал с таким видом, словно не знал, чем бы ему заняться. Три женщины и два ребенка появились как нельзя кстати, и он прекратил сгребать граблями листья.

— Приготовления к свадьбе идут полным ходом? — спросил он.

— О да, хотя это становится немного… — начала я.

Он, крадучись, побрел к дому, Бет плелась за ним.

На кухне показались их кричащие головы. Рози и я остались смотреть за детьми. Она подвезла им по рельсам игрушечные поезда, сосредоточенно маневрируя подвижными составами.

— Ты молодец, всегда знаешь, что делать, — сказала я ей.

— С Мод довольно просто, но ей нужен маленький партнер в играх. Здесь не так уж и много детей, которых можно пригласить. Бет, вы знаете, — она посмотрела в сторону кухни, где Бет что-то мыла в раковине, — довольно привередлива к людям. Кроме вас. Может быть, вы захотите как-нибудь зайти с Беном. Я могла бы посидеть с ним вечером.

Это было кстати. Окончательный срок сдачи репортажа «Мои секреты» маячил так близко, что я ощущала его дыхание на затылке.

— Ты действительно могла бы? — произнесла я. — Я могла бы заняться внештатной работой. У меня практически не осталось времени, а я еще даже никого не нашла, чтобы взять интервью.

Рози сидела, сложив ноги по-турецки, и соединяла между собой игрушечные рельсы для поезда.

— Кто вам нужен?

— Кто-то, у кого есть секрет. Кто готов поделиться пикантными деталями и опубликовать свою фотографию в журнале «Лаки».

— Как увлекательно, — произнесла она.

Это не так, хотела я ей сказать, хотя когда-то я получала удовольствие от жизни в «Лаки». Находила ее свободной. Я просеивала местную прессу в поисках необычных историй и разыскала ту женщину, которую вынудили переехать, потому что ее соседи относились неодобрительно к экстравагантной живописи, которую она изобразила на своем доме. «Это искусство, — возразила она, — выражение чувственности». Соседи обозвали ее проституткой и забелили все, как только грузовой фургон с ее вещами отъехал от дома.

— Что за секрет? — спросила Рози.

— Любой, — безнадежно ответила я.

— Например, секрет стриптизерши.

Из кухонного окна доносились отрывистые слова и какое-то потрескивание: возможно, мини-пекарни. Надеюсь, она не сломана. Разве Мод может питаться покупным хлебом?

— Ты и в самом деле согласна на интервью?

Она кивнула.

— Я не стыжусь того, что делала.

Я готова была тотчас расцеловать это красивое лицо.

Тележка супермаркета как средство передвижения завоевала одобрение Бена. Он ехал с таким спокойным видом по проходам, словно постоянно сопровождал свою мать за покупками ингредиентов для выпечки. Его катила Нори — нестареющая фотомодель и красотка с обложки журнала «Лаки», но на этот раз без пакетика с жидким шоколадом, приклеенным к лицу. У нее были мягкие светлые завитые волосы, на лице сияла наивная улыбка, говорившая, что она никогда не пила кофе и не выкурила ни одной сигареты.

Рекламный ролик снимался в настоящем супермаркете с дополнительными лабиринтами вдоль проходов. Но они были ненастоящие. Нет никаких детей, растянувшихся на полу и вопящих из-за того, что им не разрешают брать слоеный сыр. Мнимая девушка-кассир выглядела неправдоподобно весело. Маркус показывал свои узкие маленькие сверкающие зубы. Мне казалось, что я теперь новый лучший друг директора.

Он принес мне кофе и поцеловал в лоб моего сына.

— Бен — просто исключительная находка. Очень непосредственный. Редко можно встретить ребенка, который так спокоен во время съемок, — с восторгом произнес он.

— Да, он хорошо держится, — ответила я, считая себя, подобно родителям детей, снимавшихся в рекламе «Маленьких красавчиков», уже искушенной в этом вопросе.

Маркус дыхнул на меня кислым кофе и сказал:

— Нина, вы очень профессионально относитесь к делу. Просто не могу выразить, как я вам благодарен. Уверен, мы еще обязательно встретимся.

Когда мы вернулись домой, нас ждало срочное сообщение от Ловли. Как настоящая профессионалка, я сразу ей позвонила.

— Я включила Бена в коммерческую рекламу родниковой воды. Идея в том, что ребенок низвергается вместе с водой, как дождевые капли. Ему надо будет пройти пробу, как он справится с водой, но это всего лишь формальность.

— Почему? — тупо спросила я.

— Директор видел рекламу «Маленьких красавчиков». Бен именно тот, кого он хочет. Нам надо бы пообедать вместе, Нина. Возможно, с нами будет ваш партнер. Мне бы хотелось распланировать деятельность Бена, чтобы обеспечить ему долгосрочную карьеру.

— Пусть будет по-твоему, — сказала я.

«Рози Лайалл выглядела как любая другая беззаботная двадцатилетняя девушка. Когда смотришь, как она занимается и смотрит за семимесячным ребенком, весело играя с ним, никогда не подумаешь, что до последнего времени у нее была совсем другая работа…»

— Было бы неправильно обвинять ее в аморальности.

— Играй на тайном аспекте, — советовал Чейз.

Контраст между ее респектабельной жизнью и непристойной, семьей среднего класса и грязного «дна» стрип-клубов….

«Рози ощущала на своем гибком и молодом теле хищные взгляды. Она потерялась в собственном мире, испытывая свою сексуальную привлекательность и силу…»

Я пристально смотрела на экран. Слова выскакивали наугад. Я удаляла запятую, ставила точку. Вносила незначительные изменения. Убирала их. Выключила компьютер и потом снова включила, нарисовала курсором небольшие пунктирные квадраты, после чего пошла на кухню. Сделала бутерброд с колбасой и съела, пока шла обратно, подсчитывая, что у меня осталось пятьдесят семь минут, до того как Рози приведет Бена домой.

— Нам нужна детская походная кроватка на время медового месяца, — заявил Джонатан.

— У них есть. Я проверила.

Бродисы жили на ферме Недеролл в Керкудбрайтшире, в Шотландии. Ответившая мне женщина, миссис Джексон, не помнила мистера и миссис Броди и, казалось, с неохотой согласилась сдать комнату на неделю. При этом она сказала, что, пользуясь ночлегом и завтраком, мы должны будем освобождать комнату с половины десятого до пяти каждый день. Она говорила раздраженно, начальственным тоном. Я решила не спрашивать, входит ли шкаф с играми в предоставляемые услуги.

— Было бы лучше, если бы Бен спал в собственной кровати. Я не хочу, чтобы у него была старая, разбитая кровать с сырым матрасом.

Все это совсем не напоминало медовый месяц.

Унылым субботним утром мы направились на Оксфорд-стрит покупать детскую походную кроватку. Вернее, мы намеревались поехать на Оксфорд-стрит, но Джонатан погнал машину не в ту сторону. Воздух был тяжелый и влажный. Такое ощущение, что назревал шторм. Мы ехали через бесконечные ряды стандартных домов, пока не выехали на автостраду, потом снова съехали с нее и оказались среди полей и лениво бродящих коров да странно раскинувшейся вокруг леса деревни.

Я решила не спрашивать, куда мы едем. Существовала маленькая вероятность, что Джонатан нашел поставщика детского оборудования со скидкой где-то здесь, в Мармелад-ленде, хотя я в этом сомневалась. Джонатан что-то напевал себе под нос, как будто купил мне подарок и теперь ждет не дождется, когда я его открою.