— Да нет, отчего же, люблю. Только сейчас уж больно четко обозначилось разграничение между Москвой и провинцией. Такое впечатление, что в России остался единственный большой город. Я имею в виду город не по названию; каким-нибудь Верхним Васюкам тоже можно пожаловать статус города. Я имею в виду жизнь в особом ритме, в ритме большого города. Городом я называю место, в котором и жизнь течет по-городскому. А у нас, к сожалению, даже Питер становится провинциальным. — Кира не собиралась вступать в беседы с попутчиком, а тем более ввязываться с ним в дискуссию, но мальчик оказался ловким. Она сама не заметила, как разговорилась.

— Совершенно с вами согласен. В прошлом веке такого безобразия не было. Кстати, раз уж мы с вами так мило беседуем, позвольте вам представиться — Дмитрий Ракитин, журналист. Можно просто Митя, если желаете.

— Кира Анатольевна. — После имени и отчества Кира специально выдержала паузу, чтобы сразу пресечь фамильярность и подчеркнуть разницу в возрасте.

— Очень приятно, Кира Анатольевна, — мальчик подчеркнул обращение с еле уловимой иронией, но Кира заметила. — А я в Пермь ездил, как сказали бы десять лет назад, «по тревожному письму», — как ни в чем не бывало продолжал Митя. — Дело весьма распространенное в последнее время; некий банк собрал деньги якобы на квартиры и прекратил свое существование. Вкладчики в ярости; но мне жалко не столько тех, кто в ярости, а кто в растерянности. Старушки плачут, бабы голосят, а вот помочь им…

— Что, никак нельзя?

— Ну, почему? Посмотрим — поглядим… Вот «Властелину» же поприжали, а там люди покруче сидели, чем пермские воротилы!

— А вы, Митя, в какой газете работаете?

— А ни в какой! Я свободный художник, куда продам материал, там и деньги получу!

— И как, выходит?

— Что?

— Ну, материалы продавать?

— Раз на раз не приходится, но с голоду не умираю. Много ли одинокому мужчине надо? Какие у него траты? Разве что девушку в ресторан сводить!

— Рестораны нынче дорогие, да и девушки капризные, — поддразнила Кира.

— А мне капризные не нравятся, — в тон ей ответил Митя. — Вот вас я бы с удовольствием в самый дорогущий ресторан пригласил бы, если бы вы согласились.

— Спасибо, Дмитрий, учту на будущее, — Кира не удержалась от некоторого кокетства, мальчик все же был очень симпатичным, но тут же переменила тему: — Я ведь не просто так спросила про газету. Муж моей младшей сестры работает в одном из приложений к «Аргументам и фактам», тоже чем-то похожим на ваши расследования занимается. Андрей Арсеньев, может быть, слышали?

— Слышал, но не знаком. Одна моя хорошая знакомая с ним даже на «ты».

— Надо же, как тесен мир!

— Знаете поговорку: «Не мир тесен — прослойка мала». Много ли журналистов в славном городе Москве?

— Но все-таки не так уж мало, чтобы сосед в самолете Пермь — Москва случайно оказался знакомым твоего родственника.

— Значит, это судьба!

— В каком смысле?

— Вы же сами сказали, такие совпадения редко бывают. Значит, наша встреча не случайна. Кто-то умный там, — Митя поднял глаза к потолку, заменяющему небо, — решил, что нам необходимо познакомиться. Неужели мы не ответим судьбе взаимностью?

— Мы уже сделали, что могли.

— Разве?

— Вы о чем?

— Как вы думаете, что мы предпримем после посадки на нашу грешную землю?

— Я не думаю, я знаю.

— И что же?

— Разойдемся в разные стороны. Вы поедете к себе домой, а я — к себе.

— Не угадали! В любом случае я провожу вас до дома.

— А если я не позволю?

— Даже против вашего желания. Какой бы я был джентльмен, если бы бросил прекрасную даму в аэропорту одну с багажом!

— А если меня встречают?

— Это не меняет дела.

— Даже если меня встречает муж?

— Это могло бы несколько изменить диспозицию. Вы с мужем пошли бы рядом, а я следовал бы за вами в почтительном отдалении. Но ведь вас муж не встречает?

— С чего вы взяли?

— Я это просто чувствую, а интуиция меня редко подводит. У вас не может быть мужа.

Тут Кира даже возмутилась, ее голос чуть не сорвался от негодования:

— А вам не кажется, Дмитрий Ракитин, что вы слишком далеко заходите?

— Я и не думал вас обижать! Я просто хотел сказать, что вы можете быть женой одного лишь человека — моей женой. А поскольку мы пока еще не женаты, значит — вы не замужем. Ну, как у меня с логикой?

— Не слишком, — Кира посмотрела на него с нескрываемой насмешкой. — Молодой человек, сколько вам лет?

— Запрещенный вопрос.

— Ну, почему же? Должна я знать возраст человека, который набивается мне в мужья?

— Должны. Хорошо! Двадцать восемь.

— А мне тридцать восемь.

— Ну и что? Это ничего не меняет.

Кира рассердилась на себя. Надо было обратить все в шутку, ведь мальчик явно шутил, а она раскипятилась, о возрасте заговорила… Но остановиться уже не могла:

— Мне тридцать восемь, — повторила она раздраженно, — я старше вас на десять лет. У меня дочери уже семнадцать. Вот с кем вы могли бы познакомиться!

— Но…

— Послушайте, давайте прекратим этот разговор!

Замигала красная лампочка, и молоденькая стюардесса опять произнесла стандартный текст: «Наш самолет через пятнадцать минут совершит посадку в Москве. Просьба к пассажирам привести спинки в горизонтальное положение и пристегнуть ремни». Кира выполнила просьбу стюардессы и сердито отвернулась к окну, не желая продолжать прерванную беседу.

Когда после посадки пассажиры толпой двинулись к выходу, Кира нарочно замешкалась и пропустила трех человек между собой и своим попутчиком. Он хотел было подождать ее, но поток жаждущих как можно скорее ступить на твердую почву не дал ему такой возможности, «мальчика» унесло течением, и Кира облегченно вздохнула.

Не тут-то было. На выходе у трапа Митя Ракитин опять оказался рядом с Кирой и попытался взять у нее из рук сумку. Она сердито взглянула на него:

— Большое спасибо за приятную компанию в самолете, но уговора продолжать знакомство не было.

— Так давайте уговоримся, — Митя, совсем не обижаясь, все-таки отобрал у Киры сумку. — Я же обещал проводить вас, а свое слово я всегда держу.