Грег бегло осматривал платья, висевшие на вешалках, каким-то сверхъестественным чутьем угадывал и почти профессионально определял, что ей подойдет. Он отбирал наряды, на которых ей самой не пришло бы в голову остановить свой выбор. Примеряя отобранное Грегом, Кира удивлялась, как эти вещи ей к лицу, как они подчеркивают ее фигуру.

— Слушай, у тебя определенно есть опыт в этом деле, — полушутливо сказала она.

— Это комплимент?

— Если хочешь, да. Это от опыта. Или у тебя талант такой. А скорее всего, и то и другое.

Грегори улыбнулся и кивнул головой продавцу, чтобы тот положил в пакет легкое сиреневое платье, только что примеренное Кирой. Остальные отобранные им вещи, которые он уже оплатил, были аккуратно упакованы в коробки. Кира надеялась, что это будет последняя покупка, не представляя даже, сколько все это может стоить. Она вдруг слегка прикинула: ей почему-то подумалось, что Грег одевает ее, как содержанку. Но при взгляде на его довольное лицо Кира отбросила эту мысль: «Нет, он просто любит меня, ему нравится делать мне приятное».

— Так, полдела сделано. — Грег наклонился к Кире и тихонько прошептал ей на ухо: — А теперь скажи мне: не купить ли нам еще одно вечернее платье?

— У меня уже есть вечернее платье!

— Ничего. Будет два!

Он смотрел на нее, немного склонив набок голову и подняв бровь. Кира подумала, что, не будь он гениальным бизнесменом, из него вышел бы отличный юрист. И в глазах, и в манере речи Грега было что-то такое, что доказывало: он не успокоится, пока не доведет дело до логического завершения. Или, по крайней мере, до той его стадии, когда посчитает вопрос исчерпанным.

Не успела Кира возразить, как он подвел ее к стойке, за которой висели платья, сконструированные знаменитыми модельерами, и стал перебирать их. Он выбрал платье изумрудного цвета, на которое Кира посмотрела с ужасом: впечатление такое, что оно сильно село после стирки.

— Я не смогу носить такое, — твердо сказала она.

— Почему?

— Мне не восемнадцать лет. И потом, — она с сомнением взяла в руки это произведение портновского искусства, — я в него просто не влезу.

— Влезешь. Примерь! — И, в ответ на нерешительный Кирин взгляд, добавил: — Ну доставь мне удовольствие. Я так этого хочу!

Против этого аргумента Кира не устояла. Она послушно отправилась в примерочную и попыталась втиснуться в платье. Потом отошла на шаг, чтобы рассмотреть себя в зеркалах: действительно ли она в этом платье выглядит так ужасно, как ужасно было в него влезать.

Оказалось, нет. Платье прекрасно облегало фигуру, выявляя и подчеркивая ее достоинства так, как Кира и не ожидала.

Она вышла из примерочной и подошла к Грегу. В его глазах зажегся хорошо знакомый огонек.

— Прекрасно, — коротко сказал он продавщице. — Мы возьмем его.

После того как служитель отнес покупки в машину, Кира и Грег заметили, к своему удивлению, что провели в магазине почти три часа.

— Ну, а теперь куда?

— Я, признаться, собирался вспрыснуть где-нибудь нашу покупочную оргию, но теперь… Ты не устала?

— Безумно!

— Значит, домой?

— Домой!

Под горячими солнечными лучами было невыносимо жарко, но в машине работал кондиционер. Кира скользнула на сиденье и сбоку посмотрела на Грега, севшего за руль. На его лице выступила еле заметная краска. Он положил руку на спинку сиденья и перегнулся к ней, целуя ее долго и нежно.

— У меня предложение, — прошептал он ей прямо в ухо, так что у нее захватило дыхание. — Поедем сейчас домой и проведем весь день в постели!

— И чем займемся? — с невинным видом спросила Кира, вопросительно поднимая брови.

— Не искушай меня! А то найду сейчас тихое местечко на обочине шоссе и займусь с тобой любовью на заднем сиденье, как это делают школьники.

Он поцеловал ее снова, обведя языком контур ее губ и обследовав затем сладкую влажность ее рта.

Они мчались обратно на виллу. Когда машина замедляла ход, Грегори клал ей руку на колено, слегка его поглаживал, и Кире это отнюдь не было неприятно. Она удивлялась себе: раньше она не понимала прелести этих ласк украдкой, в машине или в лифте, считала это крайне дурным тоном, а сейчас…

Когда они наконец добрались до дома, Кира, опередив Грега, бегом поднялась по ступенькам, вошла в спальню и остановилась у высокого французского окна. Грегори подошел к ней сзади, крепко обнял и прижал свои теплые губы к ее шее.

— Не хочешь меня поздравить? — спросил он, поворачивая ее к себе лицом.

— С чем? С твоим безумным мотовством?

— С тем, что у меня хватило терпения доехать сюда, а не остановиться на полпути, чтобы заняться с тобой любовью.

В его глазах загорелся чувственный огонек, и Кира довольно улыбнулась. Она переплела свои пальцы с его пальцами и, встав на цыпочки, легонько поцеловала его в губы и в кончик носа.

Внезапно ее кольнуло легкое беспокойство. Она слегка отстранилась, чтобы заглянуть Грегу в глаза, но его глаза были закрыты, а губы тянулись к ее губам. Она ответила на его поцелуй, но беспокойство не проходило. Он слишком хочет ее тело, всегда хочет, жаждет его. Кажется, что все остальное его не интересует. Он много говорит о любви, но, похоже, под любовью понимает один секс. А она испытывает к нему нечто большее, и это острое до боли чувство любви может притупить только ощущение его тела — рядом, близко, в себе. Она оторвалась от его губ, чтобы через секунду снова приникнуть к ним еще более яростно.

— Дорогая, ты — нечто! — сказал Грег, поднимая ее на руки и бережно укладывая на кровать. — Мне жаль русских мужчин! Они не понимают, что теряют. Под твоей северной хрупкостью скрывается настоящий испанский пожар страстей!

Он неторопливо снял с нее одежду, попросил, чтобы она то же самое проделала с ним. Кира тоже не спешила. Ей было приятно наблюдать, как у него возрастало возбуждение по мере того, как она нарочито старательно расстегивала каждую пуговицу на его рубашке.

— Ты опасная женщина, — пробормотал он, потянув ее на себя, прежде чем она успела спросить, что он имел в виду.

«Странно, — мелькнула в голове мысль, — он употребил по отношению ко мне то прилагательное, которое и я выбрала бы для его характеристики». Она наклонила голову и поцеловала его, ее волосы упали, образовав занавес вокруг их лиц.

«А ведь он причинит мне боль». Но сейчас у нее не было ни времени, ни желания думать о будущем.

18

Занятия сегодня явно не ладились. Во-первых, погода совершенно не располагала к размышлениям о науке. Стояли последние сухие и теплые дни золотой осени. Во-вторых, лектор нес какую-то явную чушь о типологическом сходстве Булгакова и Грибоедова. Первые полчаса Женя с Ирой развлекались, составляя с его слов современную сценическую интерпретацию «Горя от ума». Потом им это надоело, и они занялись более интересными вещами.