К удивлению Григория, силы возвращались достаточно быстро. Уже скоро он почувствовал, что может продолжать. Но “спешка нужна при ловле блох”. Невелин не торопился, выжидая еще как минимум минут пять. Наконец он аккуратно и расчетливо продолжил свое движение.

Как ни странно, но дело пошло. Крепко цепляясь за корень, где-то скользя по глине, а где-то находя даже точку опоры для ног, он медленно, но уверенно пополз к вершине. Время не имело значения. Главное - силы, которых должно было хватить на все восхождение. Именно поэтому при каждой малейшей возможности Григорий останавливался, переводя дух и прислушиваясь к биению сердца.

Наконец, корень закончился. До края обрыва остались какие-то полметра. Вот, подтянись, прыгни - и ты уже на ровной площадке. Но ошибка в конце пути, когда потрачено столько сил…

- Спешка нужна при ловле блох, - оказавшись в подвешенном состоянии почти на самом конце пути, Григорий задрал голову вверх и осмотрелся.

Сквозь запачканный грязью шлем удалось разглядеть нечто наподобие свисающего пучка травы. Аккуратно взяв этот пучок в руку, Невелин осторожно проверил его на прочность. Трава выдержала. Тогда Григорий отпустил корень и, используя новую возможность для передвижения, уже через минуту перевалился через край крутояра, в устилавшую землю пожухлую траву. Он сделал это. У него получилось.

И только сейчас он почувствовал, как нелегко далось ему это восхождение. Сердце бешено билось, по телу стремительно текли уже не способные впитаться в фильтрационную систему скафандра ручьи жгучего пота, а деревья поблизости и часть неба перед глазами застилало огненное марево.

Невелин перевернулся на спину, попытавшись расслабиться. Дыхание постепенно начало приходить в норму. Захотелось пить и, еще сильнее, есть. Но, по мере того, как восстанавливалась способность мыслить, голод и жажда отошли на второй план. Надо двигаться, искать людей, помощь. Здесь нет спасательных служб и оставаться на одном месте, дожидаясь, что кто-то когда-то придет за тобой, по меньшей мере, глупо. А по большей - простое самоубийство.

Григорий встал. Подошел к краю обрыва и тут же отпрянул. Отсюда, сверху, обрыв казался еще выше, круче и неприступнее. Удивительно, что ему вообще удалось забраться на эту небольшую площадку.

- Не торопись, - голосом подбодрил себя Григорий. - Все будет замечательно.

Он осмотрелся. Площадка вокруг имела неправильную форму с размерами приблизительно десять на десять метров. На земле под ногами мягкий ковер из пожухлой травы и гнилых листьев. Также несколько сучков, видимо нападавших сюда с ближайших деревьев. И на всей поверхности ни одного живого растения. Только у самого обрыва толи небольшой куст, толи пучок зеленой травы. Зато буйная зелень по всему периметру. Единым забором, без единого просвета.

Кустарник, состоящий из тянущихся вверх метра на два с половиной - три отдельных, довольно тонких, от силы пару сантиметров в диаметре, ветвей. Здесь были и еще молодые, зеленые побеги, множество задеревенелых покрытых корой веток и даже уже полусгнившие, но все еще удерживающиеся вертикально, коряги. И все это было множественно переплетено тонкими лианоподобными растениями с мелкими оранжевыми листочками. Даже вблизи ни единой щелочки, куда бы мог протиснуться человек. Нигде.

Невелин всем телом навалился на этот ограничивающий его свободу передвижения зеленый периметр. Послышался треск, тонкие ветви прогнулись, но тут же сопротивление усилилось и Григорий явственно почувствовал, как неподатлива эта живая монолитная стена. Вторая попытка также не принесла результата. Нет. Ловушка, сплетенная всего лишь из тонких веток, надежно выдерживала его натиск. Вновь спуститься вниз и идти по берегу моря? Скользя в намокшей глине и поминутно утопая в воде? Идея конечно, если глупее ничего не придумывается.

Спешка нужна при ловле блох. Невелин отошел в середину поляны и внимательно осмотрел свое снаряжение. На поясе под правой рукой почти невесомый, но с очень острым и широким лезвием, нож. Под левой - небольшой лучевой пистолет. На груди скрученная нить-фал с карабином на конце, а в обшлагах рукавов компас и часы, показывавшие половину шестого вечера. “Вот уж самый бесполезный предмет”, - усмехнулся Григорий, продолжая, стараясь ничего не пропустить, внимательное исследование.

Еще фонарик, давший довольно сильный луч даже при свете дня, и радиостанция.

- Еще одна бесполезная штука. Кто ее здесь услышит? - снова усмехнулся Григорий, но все же пару раз попробовал дать сигнал бедствия. Ничего, тишина. Скорее всего, это радио не предназначено для работы на большие расстояния да еще в условиях леса, представляющего для него реальную помеху. - Что и требовалось доказать.

Особо не рассчитывавший на реальную пользу от сигнала бедствия, Невелин не очень-то даже и разочаровался. Зато в одном из карманов нашлась целая плитка шоколада. С удивлением рассматривая шоколад, Григорий вдруг вспомнил, как пристегивая его к креслу спасательной капсулы, ноль третий что-то ему сунул.

“А ведь он должен был понимать, что погибает, - пронеслось в мозгу. - Да и обязательность оказания помощи человеку была отключена. Зачем же он сделал это? Затащил меня в капсулу, снабдил пищей? Впрочем, сейчас это уже не имеет никакого значения”.

Григорий повертел шоколад в руках. Голод, временами слегка напоминавший о себе, пока особо не беспокоил. Плитка переместилась обратно в карман.

- До лучших худших времен, - он снова улыбнулся сам себе. Смеяться было приятно, это как-то подбадривало и вселяло уверенность.

Не особенно рассчитывая на что-то, он подошел к зеленому забору, и резко, вложив всю свою силу, наотмашь рубанул ножом по наиболее, как ему казалось, слабому месту в переплетении лиан. Острое лезвие ножа вошло в зеленую массу как в масло. Стена немного расступилась. В следующий свой удар Григорий уже так вкладываться не стал. Но результат все равно превзошел все ожидания. Ветви кустарника, лишенные связывающих лиан, потеряли монолитность и как карточный домик попадали в стороны. Так, что стало возможным сделать пару шагов внутрь ограждающей поляну изгороди.

Вспомнился какой-то старинный документальный фильм про путешествие в джунглях. Конечно, небольшой нож из экипировки не похож на тяжелое мачете, но по остроте и прочности он вполне мог поспорить с любым холодным оружием того древнего века.

Невелин вновь подошел к краю обрыва. То, что надо идти вдоль берега, не вызывало сомнений, вот только куда? “Спешка нужна при ловле блох”. Осмотрись, подумай, действуй.

Направо, на северо-восток, берег почти не виден. Вероятно, он идет или абсолютно прямо, либо даже имеет небольшую выгнутость. А вот в левом, юго-западном направлении тот же самый берег отчетливо просматривается километра на четыре. И идет по небольшой дуге, вдающейся в море.

Григорий выбрал юго-запад. Продвигаясь сюда, он оставит за собой наибольшую по времени возможность держать под визуальным контролем спасательную капсулу. Конечно, вариантов, что ее кто-то ищет, практически нет, но все же. Надежда умирает последней.

При помощи ножа продвигаться в зарослях достаточно легко. Взмах - два шага, еще взмах - еще пара шагов. Рука практически не ощущает никакого сопротивления. Современные технологии с легкостью крушат любое местное препятствие. У растений нет возможности сдержать наступление разума. Только неровное, часто грозящее падением нагромождение корней под ногами - вот то единственное, что более-менее способно создать помеху движению, чем еще способен отплатить кустарник за свое бесславное поражение.

Первые метров двадцать Григорий прошел, что говорится, “на одном дыхании”. Затем от частых взмахов начала затекать и ныть рука. Пришлось переложить нож в левую. Но та устала еще раньше. Тогда в ход вновь пошла правая, и так до бесконечности.

Уже начавший терять счет времени Григорий вдруг снова оказался в прогале, очень похожем на тот, из которого вышел. И опять в полном изнеможении повалился на устилавшую землю подгнившую траву. Совсем недалеко качалась спасательная капсула. Взглянув на часы, Невелин с удивлением обнаружил, что прошло совсем не так много времени, как он предполагал. На борьбу с кустарником ушло от силы минут двадцать, а пройти за это время удалось около полукилометра. Ну, может быть, метров четыреста.