Надежды оправдались, но только наполовину. Деревня оказалась довольно странной. То, что праздношатающихся на улицах нет, вроде понятно, работы на земле всегда полно. Удивили высокие глухие заборы, окружавшие почти все дома. Раньше я считал подобное признаком зажиточности или нехорошего характера. Но чтобы вся деревня такая? И в каждом дворе очень злые, судя по лаю, собаки.

Единственным веселым моментом стала ватага мальчишек, игравших на пустыре в местный футбол. Вот эти были нормальными. Шумные, горластые, они бестолково бегали толпой, лишь изредка попадая по мячу. Ворот не было, деления на команды и правил (если они были) я не понял. Но весело, шумно и интересно. Минут десять я наблюдал за мальчишками, забыв про все на свете. Эх, детство золотое, когда единственной проблемой было сбежать на улицу, пока родители не придумали какое-нибудь «полезное» занятие…

Подкатившийся под ноги мяч сначала хотел просто пнуть, но в последний момент заинтересовался – слишком уж легко он катился. Вряд ли здесь на каждом углу продают настоящие футбольные мячи, а на тряпичный он совсем не походил. Мальчишки подбежали, смотрели настороженно, но почему-то не сказали ни слова, когда я взял мяч в руки и стал рассматривать. Грязный, но очень легкий шар, чем-то напоминающий то ли поролон, то ли пористую резину. Мягкий, но не крошится и даже немного тянется. В голове появились какие-то неясные ассоциации. А, потом вспомню. Уронив мяч на землю, попробовал изобразить несколько обводок и финтов из моего детства. Мальчишки сначала не поняли, потом заинтересовались, и следующие полчаса я играл один против всех, стараясь не уронить честь Земли. В конце концов меня задавили численностью. А когда объяснил понятие паса, да еще и обозначил ворота, играть стало совершенно невозможно – если мяч попадал к мальчишкам, его было не отобрать. Улыбаясь, я поднял руки, показывая, что сдаюсь, и улегся на краю поляны, наслаждаясь забытым чувством беззаботного детского счастья. Вроде такая мелочь – мячик попинать и побегать с ребятней, но на душе стало легко и радостно.

Мальчишки тут же устроились рядом и стали требовать показать что-нибудь еще. Но какой из меня тренер – сам в детстве играл чуть получше, чем они.

Подтянув к себе мяч, еще раз ощупал его. Странный какой-то.

– Эх, мне бы такой! А то у нас мальчишкам приходится из старых тряпок делать. Но где же его взять-то? – на всякий случай спросил я.

Один из мелких начал было: «Так это дядька…» – и тут же заткнулся, получив подзатыльник от старших.

Понятно, что здесь какие-то тайны. Вздохнув, я встал.

– Ну раз нельзя, значит, нельзя.

Один из мальчишек с сомнением протянул:

– А вам, дяденька, только мячик нужен?

– А что, можно еще какие игрушки прикупить? – удивился я.

Мальчишки пошушукались, выделили мне провожатого, и минут через двадцать тот привел меня к одному из домов. Вышедший хозяин выслушал путаное объяснение, кивнул и отвел меня в сарай, приспособленный под мастерскую. Внутри все пространство было уставлено, увешено, завалено непонятными устройствами и механизмами. Сделанные грубо, с торчащими во все стороны колесиками и рычагами, они, видимо, должны были что-то делать. Но, судя по толстому слою пыли вокруг, все это не более чем хлам. Хозяин верно истолковал мой взгляд, но ерепениться не стал, а только коротко бросил:

– Задумки свои проверял, а теперь выбросить рука не поднимается.

Подвел меня к углу, где лежала куча мусора, и кивнул:

– Выбирай, что понравится.

Выбирать? Из этого?! Я осторожно стал раскапывать отвратительное месиво. Склизкие, обгорелые куски, бруски, комки, пластины. Нашелся и один шарик, но маленький, не больше теннисного. Я с сомнением покрутил его в руках.

– А из чего это вообще делается?

– Из сока дерева карлым, оно у нас здесь изредка, но встречается. Сок выпаривается, остающаяся липкая слизь постепенно намазывается на основу, так шары и делают, детишкам для развлечения.

Я помял мячик в руках. Каучук?

– А вулканизировать не пробовали?

– Это как?

– Ну нагревать.

– Да ничего хорошего не получается. Нагреешь слабо – толку никакого, чуть посильнее – начинает гореть, только зола и копоть остается.

– Не на огне, а сухим паром или водой.

– Почему так?

– Чтобы и нагреть и не спалить.

Мужик задумался:

– Можно попробовать.

– А еще можно серу добавить. Или еще какие добавки.

– А что это и зачем?

М-да, вот как объяснить человеку, что такое сера, если из уроков химии я сам помню только внешний вид банки и наклейку на ней?

– От разных добавок свойства меняются. Будет то мягче, то тверже, то липкая, то тянуться хорошо и не рваться.

– А, вон ты про что… – протянул мужик. – Так это у меня уже получилось. Ума только не приложу, куда применить.

Он покопался в другом углу и протянул мне лист, который я сначала принял за тряпку. Попробовал на пальцах и обомлел – резина! Почти настоящая. Попробовал осторожно растянуть, и лист выдержал.

– Можно я полоску отрежу?

Мужик пожал плечами:

– Режь.

Грубыми ножницами я вырезал относительно ровную полоску шириной в пару сантиметров, растянул на полную руку, и она выдержала! Повторив операцию раз десять и не найдя явных разрывов, удовлетворенно вздохнул – игрушку для себя я нашел.

– Можно я этот лист заберу?

– А зачем он тебе?

– Полосок нарежу, буду мух сшибать, – и тут же наглядно продемонстрировал свою идею.

– А зачем их бить, если новые снова прилетят?

– Так окна сначала надо закрыть, а потом уж…

В глазах мужика появилась хитринка.

– Похоже, ты что-то знаешь. Давай так: я тебе этот кусок отдам бесплатно, а ты расскажешь, куда все это можно приспособить. – Он кивнул в сторону кучи.

– Про этот мусор не знаю. А если делать как положено, с нагревом и добавками, то где угодно. Вот это, – я показал на полоску, – можно пользовать вместо лямок или мягкого пояса для штанов. Меч, конечно, он не удержит, но в обычной жизни может пригодиться. Если покрыть одежду, то воду не будет пропускать, в любой дождь сухим останешься. Если сапоги промазать да подошву толстой сделать, то по любому болоту ходи хоть неделю. Короче, везде, где должно быть мягко, упруго или воду чтоб не пропускало. А если сделаешь, чтобы пальцами тянулось и рвалось, как мягкая глина, то и вообще богачом станешь.

Мужик тут же притащил горшочек с непонятным содержимым.

– Такое пойдет?

Я с сомнением подцепил кусочек, сунул в рот и осторожно пожевал. Мужик даже сморщился, глядя на меня.

– Нужно перемешать со сладким соком или еще что вкусное добавить.

Мужик кликнул жену, и минут через двадцать мы в чашке намешали нечто фиолетовое. Я снова отколупнул комочек, пожевал… А вроде и ничего. Жестковато, вкус необычный, но для домашнего употребления сойдет. Глядя на меня, решились попробовать и хозяева. Видя их задумчивость, я пояснил:

– Детишкам можно давать как сладость, чтоб не плакали. Мяту намешать, чтобы изо рта хорошо пахло. Лекарство добавлять, чтобы человек жевал его постепенно. Да мало ли…

Судя по взгляду жены, она быстрее мужа осознала открывающиеся перспективы, и теперь приходить домой тот будет, только чтобы поспать и поесть. Пользуясь благоприятным моментом, я как можно вежливее спросил:

– Не подскажете, к кому можно попроситься на ночлег?

Но ожидаемого предложения заночевать прямо у них я не дождался. Наоборот, в глазах у хозяев неожиданно появилась откровенная тревога. Помрачневший мужик с сожалением сказал:

– В нашей деревне никто не пустит – лес рядом, – непонятно объяснил он. – Только если на постоялый двор. И лучше тебе уйти, а то скоро совсем стемнеет, мало ли что…

Чувствовалось, что отпускать меня ему совершенно не хочется, но хозяйка была непреклонна, и я даже не стал требовать объяснений. Мало ли, может, какое-то местное табу. Попрощавшись, вышел на улицу, и за мной с шумом задвинули тяжелый засов калитки.