в анфас - Э. Тейлор, в профиль - Гуго Гроций,
в словах, где, "е", вставляет сочный "э" -
"Студэнты, акадэмия, совэты,
фанэра, пионэры и балэт".
В квартире - сто картин (там все одеты)
и запах залежавшихся котлет.)
Мадам трясла архивные бумажки,
Франциск Ассизский был под лупу взят (7),
Тимоти Лири поплатился за замашки (8),
которым и обязан жизнью сад,
В процесс вмешался Зорин В., профессор,
вот в хиппи Чарли Мэнсон угодил!
И в каждом волосатом видел беса
плешивый обыватель и... тошнил.
(- Не все то хиппи, что бывает волосато, -
сказал когда-то бывший мой супруг.
Да, в этой истине науки маловато,
Пал Палыч ненавидел пыль наук.)
Был сделан очень тонкий точный вывод
из всех анализов, сравнений, диаграмм -
пожалуй, прав был дальнозоркий Ирод,
когда младенцев сосчитал по головам,
зато за раз расправился со всеми,
кто в будущем мог клумбу засадить,
способствовать конфликту поколений
и по ночам "Лэд Зеппелин" вопить...
Всех шизофреников тогда лишили силы
(конечно, перспективных) ибо шиз
заставил молодой народец хилый
взглянуть на тлен событий сверху вниз...
И вот статья дана уставшему герою,
приятелям, друзьям...За подписью, печать,
от тех, кто слаб кудлатой головою
не стоит трезвости и пользы в жизни ждать.
Им в бубны постучать да в колотушки,
но - время лечит, общество блюдет,
глянь - на приличной розовой макушке
пушок послушным венчиком цвете!
Мадам умело стравилась с задачей,
добавила в конце изящный штрих,
который для нее так мало значил,
а наш герой теперь навеки псих
для тетушек, уставших от амуров,
для дядюшек, уставших от венер,
(сейчас ведь за амур дерут три шкуры
и украшают ими интерьер).
Верхи решили опус засекретить -
на всякий случай, не было б чего...
Мадам Н.Н. плясала на банкете,
и грусть не омрачала ей чело.
(А признавалась - только по секрету! -
что дома бродит по паркету босиком
и артишоки ищет для обеда (10),
но это было лишь, увы, потом!)
Ах артишоки... Что нам эти артишоки!
Колючие небось, шевелятся во рут...
У нас другие поп-культурные истоки,
мы не пойдем у НИХ на поводу!
В стране, скажу вам, лишние бывают,
хотя довольно странно, на мой взгляд,
народу во-о-он поскольку уезжает,
а сколько возвращается назад?
К разряду лишних отнесем героя,
ведь из него работник никакой,
с лицом свидетеля большого горя,
он что-то там царапает порой...
Он вроде строит, вроде разрушает,
он вроде тихий, вроде громковат,
он вроде бдит и вроде засывает,
он в меру брит, не в меру волосат.
Осколок ослепительной эпохи,
преобразованный веленьем этих дней!
Кто зятем стал, кто записался в снохи
к семействам генерало-"жигулей",
кто умудрился окопаться на Смоленке
в огромном здании - видать со всех сторон.
Блага снимает, как с варенья пенки,
и вместо "извините" - в нос "Пардон".
Таких вот память чаще всех подводит,
при встречах щурятся, не узнают -
мол, нечего напоминать об этом сброде,
а то подальше вдруг возьмут и не пошлют!
Кто при искусстве в сторожах лютует,
своих же режет, благо, что свои,
кто что-то там рисует и рифмует
и мыльные пускает пузыри.
Короче, все устроились как надо,
приятель наш остался не у дел,
сроднился слишком с Эпохой Сада
и разродниться (честно!) не хотел.
По-прежнему на сейшенах бывает,
но сами знаете, теперь совсем не то,
его любовно "мамонт" величают
за старое потертое пальто,
за вкусы, что давно уж устарели -
в упор не видит "новую волну",
за дух за молодой в тридцатилетнем теле,
за раннюю (вглядитесь) седину...
Похож он поначалу на забавный
клубок противоречий и затей.
Да будет мир тебе, осколок жизни славной,
предмет для диссертаций и статей!..
Апрель-май 1982г.
Комментарии:
"Констатация" написана два года спустя после "Ностальгии" и не является модной перестроечной поделкой. Расходилась в перепечатанном варианте среди друзей и знакомых кролика (читай "Винни Пуха"). Написана недостаточно профессионально, но с душой - в момент создания представляла попытку зафиксировать состояние той части общества, где мы барахтались.
