– Вот мы и на месте. Можете приступать.

Они стояли на широкой лестничной клетке первого этажа. Старичок замер у ребристой дорической бетонной колонны, упирающейся в потолок. К раздвижным металлическим дверям лифта он предусмотрительно не приближался. Стараясь не встречаться взглядом с Олегом, он суетливо потирал руки.

– Посмотрим. – Лифтер поставил рюкзак на пол, выложенный кафельной плиткой разных размеров и цветов. Не подъезд, а сплошная эклектика стилей. – Послушаем. – Шаржуков расстегнул «молнию» на походном бауле и достал из внутреннего кармана микрофон направленного действия. А за ним из бесчисленных карманов и кармашков появилось и другое необходимое оборудование.

Перед тем как начать действовать, Олег достал из нагрудного кармана герметичный пенальчик и, сдвинув крышку вбок, вытряхнул из него на ладонь капсулу. Предпоследняя. Из руки красная капсула перекочевала за щеку. Так, на всякий случай. Лифтер еще на флотской службе крепко усвоил, кто бережет береженого. Лучше дуть на холодную воду, чем потом остаться без губ.

Щелк-щелк – и на уровне глаз удобно закреплена фиксирующим обручем панель наблюдения. В гнезда разъемов вставлен кабель камеры и активирована «горошина» микрофона. Лифтер включил аппаратуру в рабочий режим. Перед глазами пробежали столбики цифр, выведенных на панель. Приборы исправно работали, все в порядке, можно приступать к осмотру.

Шаржуков мысленно перекрестился и, наклонившись, просунул гибкий оптоволоконный кабель с камерой на конце под створку двери лифта. Он начал медленно и осторожно стравливать кабель в шахту.

Поначалу камера исправно показывала чернильную темноту, пока автоматически не переключилась в режим ночного видения. На панели высветились в зеленом мертвячьем свете стены и стальные жилы тросов, уходящих вверх.

Никого и ничего необычного. Однообразная картинка и… полнейшая тишина. Ни скрежета лапок вездесущих тараканов, ни шороха мелкого мусора на дне, гоняемого сквозняком, не было слышно.

Оглушающую тишину в наушниках ненадолго разорвало гудение электромотора и лязг дверей лифта наверху. Кто-то спустился на пару этажей ниже. Хорошо, что на свете еще не перевелись лентяи, которым тяжело пройти ножками пару десятков ступеней.

За то время, что двигалась кабина лифта, в шахте произошли изменения. Неаккуратный наплыв бетона на стене неожиданно сдвинулся вбок… на целый метр.

«Ну, что там?!» – раздался громоподобный глас. Голос жэковца, усиленный микрофоном, раздался в ушах колокольным набатом, больно ударив по барабанным перепонкам. Лифтер чудом сдержался от чудовищной брани и показал кулак. Старичок поспешно прикрыл рот ладонью, показывая, что понял свою ошибку.

Стравив дополнительные метры кабеля с разматывающейся катушки, Шаржуков приблизил камеру к подозрительному наплыву бетона и аккуратно прикоснулся к нему объективом.

Стены неожиданно зашевелились и пошли волнами. Зеленоватый в ночной подсветке бетон сменился шевелящейся студенистой массой, расчерченной изломанными линиями, потом резко взбух бесформенным бугром и медленно опал. Бетонные стены потеряли очертания…

Сейчас в линзу камеры внимательно смотрел глаз с вертикальным зрачком и размером с чайное блюдце. По коже лифтера пробежали мурашки. Сразу захотелось гаркнуть во все горло: «Полундра, братцы!»

Глаз с чудной радужной оболочкой в золотистую крапинку смотрел холодно и равнодушно. Так повар смотрит на свежеободранную тушку кролика, прикидывая, под каким соусом его приготовить.

Взгляд потихоньку начал затягивать, одновременно исподволь заползая в нутро. В ушах застучали еле-еле слышимые погремушки. Чужие ритмы нарастали, завораживая разум и опустошая сознание.

Лифтер попробовал зажмуриться, но веки отказывались подчиняться хозяину. Глаз не желал отпускать новую жертву, непрошенно вторгшуюся в зону его внимания. Каэсэсовец глубоко вздохнул и последним усилием воли сжал челюсти, с хрустом раздавливая зубами капсулу. Во рту разлилась обжигающая небо едкая и одновременно вонючая жидкость. Клин клином вышибают. Чужая воля на прощание окатила разум и сердце человека холодно-щемящей волной.

Лифтер трясущимися руками поспешно сорвал с головы панель управления аппаратурой, больно оцарапав ухо. Комбинезон прилип к потной спине. О контакте с чужим разумом напоминала легкая трясучка рук и противная горечь во рту. Через несколько минут она уйдет без следа, если не сплевывать. Спасибо фармакологам Службы.

Теперь ему стала понятна и суетливость старичка, и кадеты, будто ошпаренные, выскакивающие из подвала, и слесарь, обвешанный дополнительной броней. Запустили дом. На всем экономят, крохоборы. Если бы регулярно проводили профилактические осмотры нежилых помещений, то до такого бардака не дошло бы. Вот и вырастили у себя под боком такую дрянь. Проморгали, скопидомы!

Примерно в таком порядке мысли сменяли одна другую в голове Шаржукова.

В шахте давно и прочно обосновался слизень-хамелеон. На сленге коммунальщиков именуемый гремучкой. Ментальный паразит особой опасности для жизни людей не представлял. Но как он смог вырасти до таких гигантских размеров? Ах да, экономия!

Старичок, пристально глядя на обливающегося холодным потом коммунальщика, вкрадчиво поинтересовался:

– Что-то серьезное? Прошу вас, не молчите, молодой человек!

Вместо ответа лифтер попытался сцапать его за грудки и накоротке поговорить по душам. Объяснить, что они натворили, у-уроды!

Но старый прохиндей бдительности не терял и, перескакивая через несколько ступенек вверх, вихрем одолел половину лестничного пролета.

Терпимость к людям не была жизненным кредо лифтера. Но стоит ли отказываться от неучтенного заработка? Все равно его сюда пришлют. Как тут ни крути, это его территория. В воздухе явственно витал запах халтуры. Все более явственно принимая материальные очертания. Надо только подобрать двух-трех напарников понадежнее. Желательно с других участков города.

Нет, лучше двух. «Премиальные» легче и проще делить на меньшее количество участников будущей зачистки. В том, что снова придется лезть в шахту, Олег не сомневался. И чем быстрее, тем лучше. Негоже оставлять рядом с людьми проголодавшуюся тварь, вышедшую из спячки.

– Неужели все так серьезно? – продолжил старичок сверху, наблюдая с безопасного расстояния за лифтером, упаковывающим экипировку в штурмовой рюкзак.

– В шахте обосновался гигантский гремучий слизень-хамелеон. – Олег застегнул «молнию» на рюкзаке и распахнул комбинезон на груди. Его то морозило, то бросало в жар. – Никогда таких не приходилось видеть. Проморгали гремучку, уважаемый!

«Или неуважаемый!»

– Что вы говорите? – притворно удивился старичок, всплеснув руками. Он осторожно спустился вниз на несколько ступеней.

– Огромный ментальный паразит и, как следствие, такой же огромный штраф, – мстительно добавил лифтер.

– Не может быть! Это какая-то ошибка.

– Я смотрю, тут у вас все – одно сплошное недоразумение.

– Мы же с вами разумные люди, – еще несколько шажков, и жэковец оказался рядом с Шаржуковым, искательно заглядывая ему в глаза. – А люди должны уметь договариваться друг с другом. Мы же не звери с вами, в самом деле!

– Людей, живущих в квартирах, примыкающих к лифтовой шахте, придется отселить. Пока бригада!.. – Лифтер безапелляционно поднял вверх указательный палец и сделал каменное лицо, выдерживая драматическую паузу. – Подчеркиваю, пока бри-га-да не очистит шахту! Одному тут делать нечего. Я не самоубийца!

Из рук в руки перекочевало несколько купюр, сложенных вдвое.

– Хм-м, – лифтер набычился, поджав губы. – Маловато будет. Все-таки здоровье людей – не пустяк.

– Больше нет! – отрезал жэковец, упрямо вскинув бородку клинышком. – Все, что могу.

Похоже, деньги были загодя приготовлены и отложены в карман. Все произошло слишком быстро и подозрительно оперативно. Как по плану.

Лифтер достал из сумки пластиковую табличку с надписью «Лифт временно не работает» и повесил на кнопку вызова. Для верности он обесточил шахту и заклеил металлическую коробку электрощита бумажкой с витиеватой росписью и неразборчивой синей печатью. Перед таким убогими символами власти народ всегда робеет.