Вчера вечером он тоже был, — раздался другой го

лос. — Странный какой-то тип.

А что в нем странного-то? — спросил один парнишка.

Да так, — Гритс пожал плечами, — глаза у него

вроде как бегают.

— Будто искал кого, — добавил другой голос.

Справа от меня возле стены стоял Пэдди. Он твердо ска

зал:

— Вы от этого малого держитесь подальше, да и от Супи тоже. Слушайте, что вам говорят. Хорошего от таких не жди.

Они еще немножко побормотали, поворчали и разошлись по кроватям. Я лежал в темноте с открытыми глазами и думал: кажется, только что я услышал кое-что действительно интересное. Завтра вечером надо будет идти в бар.

Глаза закрывались, но я, с усилием отогнав сон, вылез из теплой постели, снова прошествовал в туалет и читал еще четыре часа, пока наконец не добрался до последней страницы.

Истории жизни одиннадцати лошадей были передо мной как на ладони, но я не мог найти в них ничего общего, ни одного связующего звена, общего для всех. Мои надежды найти на этих страницах ключ к разгадке испарились полностью. Замерзший и подавленный, я поднялся, размял ноги и поплелся спать.

На следующий вечер я отправился в Слоу.

В баре, как всегда по средам, никого не было. Супи вместе с его таинственным дружком, разумеется, тоже. Я заказал пива и стал развлекаться возле доски со стрелками: старался попасть сначала в самый большой круг, потом в меньший, И так дошел до самого центра. Время шло. Я взглянул на часы и уже было решил, что притопал сюда

96

впустую, как вдруг через боковую дверь вошел человек. В левой руке он держал стакан с какой-то жидкостью и тонкую сигару. Смерив меня взглядом, он спросил:

Ты конюх?

Да.

— У Грейнджера или Инскипа?

— У Инскипа.

Он хмыкнул.

— Если приведешь сюда завтра одного из ваших коню

хов, получишь десять шиллингов... и бесплатное пиво для

обоих — сколько выпьете.

Я изобразил на лице интерес.

.— А какого конюха? — спросил я. — Любого? Многие итак придут сюда в пятницу.

— Да нет, лучше, пожалуй, завтра. Чем раньше, тем

лучше, я всегда за это. А какого... давай-ка, ты называй их

по именам, а я выберу... согласен?

Надо же выдумать такую глупость! Не хочет спрашивать прямо, боится — вдруг я запомню, что он хотел видеть именно... меня?

— Ладно. Пэдди, -Гроте, Уолли, Стив, Рон, Дэн, Майк...

В глазах его мелькнула искорка.

Дэн, — выбрал он. — Вроде бы подходящее имя. При

веди Дэна.

Дэн — это я, — сказал я.

На какую-то секунду его череп покрылся складками, а глаза недовольно сузились.

Ты что, — рявкнул он, — комедию вздумал ломать?

По-моему, — спокойно отозвался я, — вы первый на

чали.

Он уселся на скамью и аккуратно поставил стакан на стол перед собой.

Почему ты пришел сюда сегодня один? — спросил он.

Пивка выпить хотелось.

Наступила тишина — видимо, он обдумывал план кампании. Это был невысокий, приземистый че.ловек в темном костюме, чуть для него тесноватом, под расстегнутым пиджаком я увидел кремовую 'рубашку с монограммой и желтый шелковый галстук. Пальцы толстые и короткие, а жирок на шее переваливался на ворот пиджака, однако смотрел он на меня отнюдь не мягким взглядом.

Наконец он сказал:

У вас в конюшне есть такая лошадь: Искромётный?

Есть.

Ив понедельник она скачет в Лестере?

Вроде бы да.

И какие у нее шансы?

Так вы, мистер, хотите, чтобы я вам подсказал, на

кого ставить? Что ж. Искрометного готовлю я сам имогу

сказать, что в понедельник он ни одну лошадь к себе и

близко не подпустит.

Значит, по-твоему, он выиграет?

Ну да.

97

И ты, наверное, собираешься на него ставить?

Конечно.

А сколько? Половину недельного заработка? Фунта че-

, тыре?

Может, и четыре.

— Но ведь Искрометный будет фаворитом. Наверняка.

И в лучшем случае ты выиграешь не больше, чем поста

вил. Еще четыре фунта. Не так уж много, а? Я мог бы по

мочь тебе выиграть... сотню.

— Что я должен сделать за сотню? — спросил я прямо.

Он осторожно посмотрел по сторонам и понизил голос до

шепота:

В воскресенье вечером добавишь кое-что Искрометно

му в пищу. Вот и все. Проще пареной репы.

Я не знаю, как вас зовут, — сказал я.

Незачем тебе это знать. — Он решительно качнул го

ловой.

Вы букмекер? — спросил я.

Нет, — отрезал он. — Не букмекер. И хватит зада

вать вопросы. Согласен ты или нет?

Если вы не букмекер, — заговорил я, как бы рас

суждая вслух, — и готовы выложить сотню фунтов, чтобы

остановить фаворита, значит, рассчитываете сорвать боль

шой куш. Вы поставите на других лошадей, но этого мало.

Вы еще предупредите кое-кого из букмекеров: заезд сде

лан, а они в знак благодарности выделят вам каждый, ну,

скажем, по пятьдесят фунтов. Букмекеров в Англии при

мерно одиннадцать тысяч. Маленький скромный рынок.

У вас клиентов, конечно, не так много, зато люди надеж

ные и всегда вам рады.

Он оцепенел, словно не мог поверить собственным ушам, и я понял — удар пришелся в цель.

Кто тебе сказал... — слабо начал он.

Что же я вчера родился, что ли? — я гаденько ухмыль

нулся. — Успокойтесь. Никто мне ничего не говорил. Я дам

Искрометному добавку, только вам придется выложить ло-

больше. Две сотни.

Нет. Считай, разговора не было. — Он вытер вспотев

ший лоб.

Ну не было, так не было. — Я пожал плечами.

Ладно, сто пятьдесят, — недовольно буркнул он.

Хорошо, деньги вперед.

Половину до, половину после, — машинально отве

тил он.

Я согласился. Он сказал, чтобы я пришел в бар в субботу вечером — мне передадут пакет для Искрометного и семьдесят пять фунтов для меня. Я кивнул и вышел, а он остался сидеть, хмуро глядя в свой стакан.

По дороге назад в конюшню я попробовал оценить обстановку. Супи, пожалуй-, нужно вычеркнуть из списка полезных знакомств. Ясно, что эту работенку сварганил мне он, но ведь что я должен был сделать? В заезде новичков остановить фаворита,'а отнюдь не вывести на первое место убо-

98

того середнячка. Можно сказать наверняка, что одна шайка мошенников и тем и другим заниматься не будет.

Субботнее утро выдалось промозглым, ветреным и пасмурным, но дочери Октобера все равно выехали верхом вместе с первой группой. Элинор вежливо поздоровалась со мной издалека, Пэтти же мне пришлось подсаживать в седло, и она при этом кокетливо захлопала ресницами и прижалась ко мне всем телом.