В момент взрыва в колокольне Наполеон был уже за пределами Москвы — в Красной Пахре. Последствий своего приказа он не видел. Конечно, ему донесли, что приказ выполнен, посему Наполеон и телеграфировал в Париж, что крест снят с колокольни и помещен в его обоз наряду с прочими трофеями. Как бы то ни было, а был среди его добычи и настоящий золотой крест! Только не с Ивана Великого, а с соседней Филаретовской пристройки. Дело в том, что на Иване Великом стоял не золотой, а железный крест, покрытый медными, вызолоченными сусальным золотом листами. А вот на Филаретовской пристройке действительно был небольшой крест (30,5 см), врезанный во внушительных размеров деревянный, «одетый» в серебряную ризу и украшенный «каменьями». Один из очевидцев-французов, видевший, как этот крест упал и едва не пришиб солдат, пытавшихся снять его, сообщает в своих мемуарах, что этот деревянный крест был тем самым «большим крестом с Ивана Великого». Вот лишнее подтверждение, что с колокольней Ивана Великого ассоциировались все строения этого кремлевского комплекса зданий.

Мы рассказали лишь наиболее важные детали архивного дела, благодаря которому становится ясной судьба главного «трофея» Бонапарта. Теперь желающие «реабилитировать» Наполеона могут возразить: молва о кресте родилась случайно, так сказать, из небольшого по размерам креста «выросла» до семиметрового Великоивановского. Вероятно, такое толкование легенды было бы допустимо, не знай мы со слов самого Наполеона, что он намеревался поставить «золотой» крест с Годуновского столпа — еще одно название колокольни на вновь возведенном близ Лувра соборе как символ своей победы над Россией. Ну а что касается рождения легенды о потоплении креста, равно как и всей добычи в Семлевском озере, то она полностью на совести графа Сегюра. В связи с этим можно предположить, что граф ошибся отнюдь не случайно. Ведь одна из дочерей губернатора Москвы Ф. Ростопчина, Софья, была замужем за Евгением Сегюром — племянником бывшего генерал-адъютанта Наполеона. Сам Ростопчин с 1815 года жил за границей, в том числе и в Париже, где его жена и дети в конце концов приняли католичество. Они, кстати, так и не пожелали вернуться вместе с Ростопчиным на родину, обрекая его на старческое одиночество.

Будучи во Франции, Ростопчин писал в Москву письма, пытаясь оправдать промедление с эвакуацией московских ценностей, а заодно откреститься от обвинений в поджоге Москвы. Поэтому для Ростопчина важно было спрятать концы в воду, нежели принять на свою совесть раритеты московских соборов. Заметим в скобках, что Сегюр не обошел вниманием личность Ростопчина, посвятив ему одно из своих сочинений.

Александр I знал правду о кресте. В марте того же 1813 года управляющий Московской епархией епископ Августин доложил в Петербург о найденном кресте, после чего последовал именной указ о поручении одному из лучших столичных архитекторов А. Руску реставрации Ивановской колокольни и установки на ней нового креста.

Многие люди в России и за ее пределами считали, что Великоивановский крест был сделан во времена Годунова. На самом деле крест выковал в конце XVIII — начале XIX века кузнечных дел мастер Петр Ионов (Ионин) — крепостной графини А. А. Орловой. Последнего обстоятельства Наполеон знать не мог, но именно Ионов опознал свое детище — наряду со звонарем колокольни и кремлевскими архитекторами — и позже выковал для Ивана Великого новый крест.

Как же все-таки получилось, что после обнаружения креста в марте 1813 года его продолжали искать еще двадцать лет? Были причины извинительные, как-то: смерть Августина в 1818 году и назначение митрополитом человека из провинции, который мог и не знать всех перипетий дела «О разрушении колокольни Ивана Великого». Но были причины и более основательные. Они — в характерах Хмельницкого и Николая I…

Говорят, всякое новое — хорошо забытое старое. К добыче Наполеона это имеет самое прямое отношение. Казалось бы, фиаско Хмельницкого должно было явиться предметным уроком искателям Наполеонова клада. Ан нет! Поиски сокровищ продолжались и далее… Снова и снова легенда заставляла искателей трофеев исследовать реки и озера Смоленщины. Исход таких поисков был предопределен. Конечно, легенды имеют свою прелесть, своих создателей и ревностных поклонников. Но в любом случае, чтобы судить о них компетентно, нужно основательное знание истории Отечества и его древностей.

Примечания

1

Здесь и далее все даты даны по старому стилю.

(обратно)

2

Слова троянского жреца Панфоя, сказанные им при виде горящей Трои.

(обратно)

3

Туаз — французская мера длины, равная 1,9490 метра.

(обратно)

4

Блудов имел в виду вторую жену Константина Павловича, католичку по вероисповеданию.

(обратно)

Оглавление

Завещание барона Врангеля

Таганрог, 21 ноября 1825 г.

Таганрог, 22 ноября 1825 г.

Санкт-Петербург, 28 июля 1826 г.

Санкт-Петербург, 15 августа 1826 г.

Санкт-Петербург, 20 октября 1826 г.

Гатчина, 28 октября 1826 г.

Царское Село, 30 октября 1826 г.

Санкт-Петербург, 4 ноября 1826 г.

Лондон, 17 ноября 1826 г.

Царское Село, 20 ноября 1826 г.

Таганрог, 25 ноября 1826 г.

Екатеринодар, 13 декабря 1826 г.

Чуфут-Кале, 21 декабря 1826 г.

22 декабря 1826 г.

Москва, 27 декабря 1826 г.

Санкт-Петербург, 3 января 1827 г.

Кронштадт, 6 января 1827 г.

Петергоф, 15 июля 1827 г.

Санкт-Петербург, 4 августа 1827 г.

Царское Село, 1 октября 1827 г.

Санкт-Петербург, 22 октября 1828 г.

Кременчуг, 14–15 октября 1850 г.

Санкт-Петербург, 16 ноября 1850 г.

Гатчина, 13 января 1851 г.

Томск, 20 января 1864 г.

Последняя авантюра Бонапарта

Бегство

Семлево, 23 октября 1812 г. [1]

23 октября 1812 г., окрестности Семлева

23 октября, 7 часов пополудни

26 октября 1812 г.

Несвиж, 1 ноября 1812 г.

Бобр, 12 ноября 1812 г.

Вильно, 12 декабря 1812 г.

Остров заточения

Святой Елены остров, 26 ноября 1816 г.

27 ноября 1816 г.

23 июля 1817 г.

20 января 1818 г.

13 февраля 1818 г.

26 февраля 1818 г.

14 марта 1818 г.