– Ох, не нравится мне все это, – озабоченно проговорил Пеллишер. – Как бы до полиции не дошло…
– Непременно дойдет, можете не сомневаться, – заверил его сэр Джайлс. – Но я слыхал, как он тут прощался.
Надеюсь, у вас нет причины убивать этого типа? И орудия убийства тоже нет? Тогда вас вряд ли станут серьезно трясти, не говоря уж о том, что нет ни тела, ни его следов. Давайте-ка лучше продолжим нашу работу.
– Наверное, вы правы, – признал профессор. – Ну и как вы считаете, какого плана нам теперь придерживаться?
Сэр Джайлс подался вперед.
– Я вот о чем думаю, – заговорил он. – Если ваш ассистент действительно угодил в прошлое, значит, можно попробовать отправиться и вперед во времени?
– Не вижу причин, почему бы это оказалось невозможным, – осторожно согласился Пеллишер.
– Вот это мы и должны проверить, – сказал сэр Джайлс. – Но теперь нам не на кого рассчитывать, кроме себя.
Во-первых, следует экономить камни. Во-вторых, нам не грозит застрять там навсегда. Ведь всякое будущее когда-нибудь станет настоящим.
– Но все-таки я бы не стал забираться далеко, – заметил профессор. – Скажем, полчаса для первого раза вполне достаточно.
Сэр Джайлс уже нетерпеливо вертел в руках корону, но профессор еще не кончил.
– Но подумайте, Тамалти. Даже если он сработает, что это нам даст? Допустим, я проецирую себя на час вперед. Допустим, я обнаруживаю себя сидящим в этом кресле, за этим столом. А потом возвращаюсь назад и на пару часов запираюсь в спальне. И как тогда я мог видеть себя сидящим за столом? И чем меньше срок, тем больше шанс перевернуть ход событий по-своему. За неделю всякое может случиться, не то что за полчаса.
Сэр Джайлс поразмыслил над его словами.
– Да, помнить вы, пожалуй, ничего не будете, – согласился он. – Все равно, пока не попробуем, ничего не узнаем.
Сутулую фигуру профессора затрясло от возбуждения.
– Слушайте, Тамалти, а ведь это может порвать цепочку, – хрипло проговорил он. – Этак ведь можно убедиться, наконец, что мы – не какие-нибудь винтики в механизме Рока. Мы станем свободными!
– Я иногда думаю, – задумчиво произнес сэр Джайлс, – что во всем этом рассаднике паразитов, который по недоразумению зовется Англией, я – единственный ученый. Ну хоть бы один из вас не носился с какой-нибудь навязчивой идеей! А то вы только о том и думаете, как бы выпустить ее погулять на часок. Не сходите с ума, Пеллишер. Каким это образом любое, самое распроклятое происшествие может порвать цепь закономерностей? Вы добиваетесь свободы? Ну и что вы с ней намерены делать?
– Если человек в состоянии изменить прошлое, – словно в трансе произнес профессор, – если он способен познать будущее и действовать в нем…
– Да вы белены объелись, профессор, – перебил его сэр Джайлс. – Кончайте ваши романтические бредни. Если вам на роду назначено сидеть через полчаса в этом кресле, вы в нем и будете сидеть, даже если для того, чтобы засунуть вас туда, этому доисторическому экспонату придется треснуть вас по голове чем-нибудь тяжелым. Хватит болтать. Приступайте к эксперименту.
– Я-то приступлю, но и вы не отлынивайте, – огрызнулся профессор. – Я ведь с вас глаз не спущу, Тамалти. И давайте без этих ваших штучек! – предупредил он.
– Вы, романтики, всегда отличались подозрительностью, – вздохнул сэр Джайлс. – Впрочем, сейчас это неважно. Мы же будем действовать вместе. Где камень?
Пеллишер отпер сейф, достал камень и сел за стол рядом с Тамалти.
– На сколько отправляемся? – деловито спросил он. – На полчаса?
– Вполне достаточно, – кивнул сэр Джайлс. – Дверь заперли? Хорошо. Где часы? Значит, отправляемся в половину двенадцатого. Дайте-ка я запишу на листочке и положу вот сюда. Еще раз: чего мы хотим?
– По-моему, стать такими, какими мы будем в половине двенадцатого, – пожав плечами, ответил Пеллишер, и оба они, один с короной на голове, другой с зажатым в руке камнем, сосредоточились на этом желании.
–..поэтому вряд ли я смогу сообщить вам что-нибудь полезное, – закончил Пеллишер, спокойно глядя на полицейского инспектора.
Сэр Джайлс оглянулся через плечо. Он стоял у окна кабинета и рассеянно прислушивался к разговору за столом.
Так удался все-таки их эксперимент или нет? Он не мог припомнить ничего определенного. Они с Пеллишером сидели… кажется, довольно долго, хотя, если смотреть по часам – всего минут десять… ощущение от этого ожидания неизвестно чего осталось довольно тягостное. Потом они посмотрели друг на друга, и Пеллишер сказал: «Ну?» Тогда сэр Джайлс встал, взглянул на листок бумаги, где его почерком было написано «Одиннадцать тридцать», и перевел взгляд на часы.
Стрелки показывали одиннадцать сорок две. Он поглядел на Пеллишера и раздраженно бросил:
– Если бы я знал, провались оно все пропадом!
– Вы о чем? – кажется, спросил Пеллишер.
Воспоминания быстро тускнели, и сэр Джайлс уже с трудом мог восстановить общую последовательность событий. С каждой минутой прошедшие полчаса все быстрее проваливались куда-то на дно памяти, и решительно нельзя было понять, случилось ли все это на самом деле или происходило только в его сознании? А то, что происходит сейчас? Происходит ли оно в действительности, или к этому следует относиться как к предвидению? Испытывая крайнее раздражение и какую-то безотчетную тревогу, сэр Джайлс вынужден был признаться самому себе: он не знает.
Ему припомнилось, как в дверь постучала экономка, припомнилось, как пришел инспектор, как они говорили с Пеллишером… надо признать, подумал Тамалти, Пеллишер вел себя безукоризненно. Кажется, профессора не мучили никакие сомнения. Впрочем, откуда им взяться? Для этого все-таки соображать надо. «Но я же помню все это, – нетерпеливо подумал Тамалти. – Если бы этого не было, как бы я помнил тогда? Черт побери! – Он пытался сосредоточиться. – Но ведь в половине двенадцатого я и должен помнить.
С другой стороны, если эти воспоминания пришли ко мне извне, значит, я помню то, чего не было? Может быть, галлюцинация? Нет, так свихнуться можно. Чушь. Я в полном сознании, и сознание мое соответствует одиннадцати сорока пяти. Этого сознания не могло бы быть, если бы меня не было между одиннадцатью и одиннадцатью тридцатью. Так все-таки где я? Здесь или все еще там, только зная о том, что будет здесь?»
Сэр Джайлс ощутил близость какого-то другого объяснения, он мучительно пытался ухватить его и не мог. Нетерпеливо взглянув через плечо, он с облегчением отметил, что инспектор собрался уходить. Едва дождавшись, пока за ним закроется дверь, сэр Джайлс бросился к Пеллишеру.
– Ну? – чуть не крикнул он. – Что произошло? Да плюньте вы на этого идиота-полицейского! Получилось что-нибудь?
– По-моему, ничего, – несколько удивленно ответил Пеллишер. – Кажется, во времени оно не работает.
– Похоже, это вас радует, – саркастически воскликнул сэр Джайлс. – А позвольте вас спросить, почему вы так уверены, что оно не работает? Вы же хотели остаться самим собой из половины двенадцатого? Ну и как вы теперь узнаете, так это или нет? Вы ведь все помните, не так ли? Я тоже помню.
– А-а… да… – начал Пеллишер. – Да, я понял. Хотите сказать, что это – предвидение? Хм. Ну тогда давайте вернемся в одиннадцать часов, – он шагнул к сейфу, но сэр Джайлс схватил его за рукав.
– Остановитесь, глупец! Нельзя этого делать. Почему, черт побери, я раньше не понял? Стоит вам вернуться назад, и вы будете вечно проделывать одно и то же. Понимаете?
Замкнутый круг!
Пеллишер сел. Оба ученых смотрели друг на друга.
– Но вы же сами утверждали, что любое настоящее рано или поздно станет будущим, – растерянно произнес профессор.
– Утверждал! – рявкнул Джайлс. – Но неужели у вас мозгов не хватает понять, что возвращение замыкает круг? Вот почему исчез ваш проклятый прихлебатель! А теперь вы и сами едва не клюнули на эту удочку! Нет уж, меня на таком не поймаешь. Должен быть выход, и я найду его!
– Послушайте, Тамалти, – примирительно сказал профессор, – давайте-ка все спокойно обсудим. Что вы имеете в виду под замкнутым кругом?
