– А откуда мне знать, что они – там? Из Бирмингема в Лондон поезда ходят. Господи! Да им вовсе не нужен поезд. Этот треклятый камень мгновенно доставит их куда угодно. Будь проклят день, когда этот чертов Джайлс…» Он замолчал, не закончив проклятья, и заставил себя сесть. Внутренний голос требовал безотлагательных действий. В конце концов, он ведь может и ошибаться. Неизвестно, как действует камень во времени. А вдруг Хлоя что-то напутала или не правильно поняла Хаджи Ибрагима? Лорд Эргли с трудом подавил желание немедля отыскать Джайлса и пресечь любую чертовщину, происходящую там. Как это сделаешь? Не силой же…

Можно, конечно, попытаться точно выяснить, какими свойствами наделен камень. И помочь ему в этом может только Хаджи Ибрагим.

Лорд Эргли, похоже, стал центром весьма странных событий. МИД, посольство, Джайлс, Реджинальд – все вращается вокруг Верховного судьи. Может быть, он даже сумеет найти управу на Джайлса, хотя Джайлс – крепкий орешек, еще неизвестно, кто с кем справится. А если, не дай бог, победит Тамалти, все может рухнуть. Значит, надо связываться с посольством.

Уже через несколько минут Верховный судья говорил по телефону с Хаджи Ибрагимом.

– Это – лорд Эргли, – представился он. – Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Я сейчас же приеду, – последовал незамедлительный ответ. – Вы хотите помочь нам?

– Я хочу поговорить с вами, – сказал Верховный судья. – Вы можете приехать прямо сейчас? Прекрасно. Я. вас жду.

Хаджи действительно приехал очень быстро, но лорду Эргли потребовалось существенно больше нескольких минут, чтобы добраться до вопросов, так взволновавших его: что такое камень и что он может?

– Я имею в виду, что он представляет из себя? – пытался объяснить судья. – Мисс Барнет рассказала мне его историю, но что он такое? Какой-нибудь неизвестный минерал?

– Я думаю, это – частица Праматерии, – спокойно ответил Хаджи, – той самой, из которой возник весь духовный мир.

– Но ведь сам камень вполне материален, – удивился лорд Эргли. – При чем тут духовный мир?

– Он материя для материи, – ответил старик, – но может быть и сознанием для сознания, и душой – для души.

Именно поэтому он исполняет просьбы вашего сердца. Но желать вы должны искренне и честно.

– Я хотел спросить вас о времени, – после минутного колебания заговорил лорд Эргли. – камень действительно способен перемещать человека из одного времени в другое?

– Несомненно, – кивнул Хаджи. – Только имейте в виду: сотни поколений Хранителей не требовали от него ничего подобного. Он хранился в строгой изоляции, и теперь, когда покой его нарушен, я опасаюсь за судьбы мира. Думаю, от сэра Джайлса Тамалти не стоит ожидать особого почтения или надеяться на его совесть.

– Я этого и не жду, – мрачно согласился лорд Эргли. – Он говорил вам, что собирается делить камень?

– Он угрожал нам немыслимым святотатством, – опустив голову, ответил Хаджи. – Он поклялся делить Неделимое, если это понадобится для его «научных целей».

– И все-таки – о времени, – вернулся лорд Эргли к беспокоившей его теме.

Однако ответ его не удовлетворил.

– Я же говорю вам, – печально улыбнулся Хаджи, – с тех пор, как пятьсот лет назад шах Исмаил возложил руки на камень, его граней никто не касался. Шах Исмаил исчез, плохо исчез. Откуда мне знать, что позволяет, а что не позволяет делать с собой эта святая вещь? Лучше верните нам ваш камень, и давайте вместе искать другой.

– Другие, – озабоченно поправил его лорд Эргли. – Дело зашло дальше, «чем вы думаете. А у Джайлса камень и вовсе нелегко будет получить.

– Может быть, ваше правительство… – осторожно начал Хаджи.

– Нет, – ответил лорд Эргли. – Честно говоря, я сильно сомневаюсь, чтобы правительство хоть пальцем шевельнуло.

Во всяком случае, этого не будет, пока они не поймут всю важность камня. А когда поймут, вряд ли захотят возвращать его.

– Али Хан поднимет всю пустыню. Египет и Аравия, Африка и Сирия, Ирак и Иран, Индия…

– Можно представить, – мрачно кивнул лорд Эргли. – Но так он камень не вернет. А если вспыхнет война – тем более. Да и кому будет лучше, если мусульманский мир начнет войну? Другие правительства захотят узнать, из-за чего она началась… Нет, Хаджи, я бы не стал впутывать в это дело правительство. Не надо им знать, что может камень.

– Я тоже так думаю, – ответил Хаджи. – Мне важно было услышать ваше мнение. Я говорил Али Хану, что силой камень не вернуть.

– Меня беспокоит, – проговорил лорд Эргли, – чем сейчас занят Джайлс. Я очень хотел бы остановить его дьявольские игры.

– Вы можете спросить камень.

– Что?!

– Попросите камень осветить ваше сознание, – объяснил Хаджи, – и показать вам, что делает ваш родич. Рукописи утверждают, что камню одинаково подвластны и мир действий, и мир мыслей. Но будьте осторожны. Ваше сознание может оказаться захваченным в плен сознанием сэра Джайлса, и вы никогда не сможете снова стать самим собой.

– Но если камень может все это, почему бы ему самому опять не стать единым и не вернуться к прежним хозяевам? – задал вопрос лорд Эргли.

– Камень ничего не станет делать для себя, – ответил Хаджи. – Он не будет ни разделяться, ни воссоединяться. У копии нег власти над оригиналом, как, впрочем, и у оригинала над копией. Если только они не подчиняются одному и тому же человеку. Разве что… – старик замолчал.

– Разве – что?

– Разве что кто-нибудь пожелает вернуться в лоно Непостижимого вместе с камнем, – тихо произнес Хаджи. – Но кто же осмелится на такое? А даже если и найдется такой человек, то риск все равно очень велик. Ведь он может не справиться, и тогда неизбежно погибнет, а камень останется в том мире, где смерть подстережет человека. Камень станет неразделим с этим человеком, и пойдет не дальше, чем человек. И только если человек достигнет Предела… нет, не знаю, это уж очень жутко.

– Но разве никто из Дома Хранителей не рискнет собой ради того, чтобы вырвать камень из рук врагов?

– Я спрашивал их, – печально промолвил Хаджи. – Но все мы знаем одновременно и слишком много, и слишком мало. Мы знаем, что недостойны, и не знаем воли камня. Али Хан рвется освободить камень ради веры, я – ради чести моего Дома, а мои братья в Персии – во славу мусульманского мира, но никто из нас не осмелится положить все это к ногам Непостижимого.

Лорд Эргли молчал. Он понимал, о чем говорил Хаджи, но не находил в себе отклика на эти слова. Подобные рассуждения давно перестали занимать Верховного судью, и только изредка в нем вспыхивала на краткий миг надежда: а не является ли сама природа закона частью природы Бога? Но даже если так оно и было, то было в тварном мире, а отнюдь не в Непостижимом. Поэтому через пару минут лорд Эргли снова вернулся к тому, что беспокоило его сейчас больше всего.

– Если я правильно понял вас, камень может помочь мне узнать о делах и намерениях Джайлса? – уточнил он.

– Так утверждает традиция, – кивнул Хаджи. – Но это небезопасная затея. Нетрудно пуститься в странствие по мирам мысли, трудно вернуться оттуда.

– Что ж… Наверное, вы правы, – пожал плечами лорд Эргли. – Во г только если Джайлс поймает меня своим извращенным сознанием…

– Может быть, вы напрасно беспокоитесь, – перебил его Хаджи. – Ведь не ваша сила будет выручать вас.

Верховный судья замолчал, но в душе ощутил гордую потребность немедленно бросить вызов Джайлсу и всем его делам. Немного успокоившись, он заговорил:

– Но что же теперь делать мне? Представляете, что будет, если уже нынче ночью какая-нибудь уборщица попадется в эту западню?

«Смешно, – тут же подумал лорд Эргли, заметив, что мысли его слишком часто возвращаются к этой самой кухарке. Почему-то он видел перед собой худую, растрепанную, седую женщину, воспользовавшуюся камнем по недоумию и теперь вынужденную вечно убирать какой-то каменный коридор. – Да нет, все это – ерунда, даже с позиции метафизики. Или… не ерунда? Во всяком случае, такая картина не менее реальна, чем полеты сквозь пространство или деление камня с прекрасным пренебрежением к закону сохранения массы и энергии».