Но отдохнуть не удалось и после возвращения в Хэролдсдайк. Следовало накормить обедом нескольких участников похорон; мне пришлось собрать все свои силы, чтобы быть вежливой и любезной с дальними родственниками Мэри, прибывшими на похороны из Гастингса. К моему ужасу, они решили остаться на ночь; мне пришлось следить за подготовкой спален, доставать из шкафов чистое белье.

Не успела я оглянуться, как подали чай. Избежать этой церемонии также не представлялось возможным. Наконец после скучного получасового мероприятия мне удалось уйти к себе; я села в гостиной на ковер перед камином и попросила Бога о том, чтобы впредь мне больше не пришлось присутствовать на похоронах.

У меня все еще не было сил лечь в постель, когда дверь открылась, и в комнату вошел Аксель.

— Ты еще не легла? — недовольным тоном спросил он. — Я думал, ты ушла из-за усталости.

— У меня нет сил раздеться, — сказала я, но Аксель, не слушая меня, прошел в соседнюю комнату.

Спустя мгновение он вернулся.

— Что это такое? — резко спросил Аксель.

Я обернулась. Он держал в руке банку с настойкой Джоан, которую я тщательно спрятала за комодом. Я встала, краска залила мое лицо; увидев глаза Акселя, я тотчас поняла, что ему отлично известно назначение настойки.

Мы стояли, глядя друг на друга; он с иронией на лице ждал, какую ложь я произнесу, я думала о том, что этот ужасный день, похоже, закончится отвратительной сценой. Вдруг я услышала шаги в коридоре — легкие торопливые шаги, которые я тотчас узнала. Я услышала знакомый, дорогой мне голос — прозвучало мое имя.

Похоже, случилось чудо. Я молча бросилась к двери, распахнула ее и оказалась в объятиях брата.

Глава седьмая

Алекзендер покинул Хэрроу, получив мое первое письмо с намеками на то, что в Хэролдсдайке не все ладно. Он не дождался второго письма, отправленного Недом. Алекзендер тотчас выехал на юг, оставил свои вещи в Рае и дошел пешком до Хэролдсдайка, где Вир встретил его в холле. Вир собирался подняться к нам и сообщить о приезде моего брата, но Алекзендер опередил его и побежал по коридору с моим именем на устах. Он словно боялся, что со мной что-то случилось.

— Как я рада тебя видеть! — сказала я со слезами на глазах. — Как здорово, что ты приехал!

Аксель был в ярости. Алекзендер, похоже, не замечал, что зять не проявлял энтузиазма по поводу его прибытия в Хэролдсдайк. Но я слишком ясно видела признаки этого — сухость его голоса, официальность манер, холодное выражение глаз.

— Пожалуйста, Аксель, — вежливо сказала я, стараясь скрыть свое волнение, — пожалуйста, ложись спать. Не чувствуй себя обязанным принимать Алекзендера. Я знаю, как сильно ты устал.

— Напротив, — произнес он таким ледяным тоном, что я удивилась, как Алекзендер этого не заметил, — я устал не больше твоего. Я распоряжусь насчет еды, Алекзендер. Ты, верно, замерз и проголодался в дороге.

Я поняла, что Аксель не намерен оставить нас вдвоем. Меня охватили разочарование и злость, но Алекзендер приветливо произнес:

— Нет, на самом деле я разогрелся от ходьбы. Если можно, я бы выпил чаю. Обожаю чай, особенно утром, он помогает мне проснуться. Вечером я тоже часто его пью.

Мы выпили чаю. Беседа в присутствии Акселя быстро угасла. Алекзендер наконец заметил напряженность атмосферы и занервничал.

— Может быть, ты отведешь меня в мою комнату? — смущенно обратился он ко мне.

— Я сам тебя провожу, — сказал Аксель. — У твоей сестры был долгий, тяжелый день, ей следовало уже час тому назад лежать в постели.

— Нет, пожалуйста...

— Я настаиваю! Извини, что комната не слишком хороша, но все лучшие спальни заняты гостями, оставшимися на ночь. Моя дорогая, — обратился ко мне Аксель, — я предлагаю тебе позвать Мари-Клер и лечь в постель.

Я не осмелилась возражать. Поняв, что сегодня мне не удастся побыть с братом наедине, я решила дождаться утра. Аксель не сможет постоянно присматривать за нами.

Я не стала звать Мари-Клер и сразу забралась в кровать, чтобы притвориться спящей, когда Аксель вернется. Только я сомкнула глаза, как дверь открылась, и Аксель вошел в комнату.

— Мы еще вернемся к этому утром, — произнес он, игнорируя мои старания казаться спящей. — Пока что скажу, что я крайне недоволен случившимся и намерен немедленно отправить Алекзендера в школу — если администрация Хэрроу еще не исключила его за самовольную отлучку.

— Но он сказал нам, что его отпустили!

Я села, потом снова опустила голову на подушку.

— Он сказал старшему воспитателю, что я заболела...

— Я не собираюсь потакать его лжи. Завтра он покинет Хэролдсдайк. Я оплачу дорожные расходы. Он останется в школе до окончания семестра.

— Он не уедет!

— Уедет, дорогая. Обучение оплачиваю я. Если он хочет закончить учебу в Хэрроу и потом отправиться в Оксфорд, он поступит именно так.

— Но я хочу его видеть, — мой голос дрогнул. Усталость и волнение не позволили мне сдержать слезы.

— Ты увидишь его на Рождество. Он приедет сюда на каникулы.

— Я...

— Не будем больше говорить об этом. Пожалуйста, спи.

Он не стал вспоминать о настойке.

Я попыталась не заснуть, чтобы позже выскользнуть из постели и предупредить брата, но поняла, что Аксель ждет, когда я засну. Я сдалась, усталость одолела меня. Я провалилась в глубокий сон. Когда я проснулась, часы показывали восемь утра. Дождь хлестал по окну.

Я была одна.

Обрадовавшись возможности увидеть Алекзендера, я не стала одеваться, а лишь накинула халат и выбежала из комнаты. Через несколько секунд я распахнула дверь маленькой спальни для гостей, предоставленной ему.

— Алекзендер, — сказала я, — Алекзендер!

Он, очевидно, крепко спал на животе, прижавшись правой щекой к подушке и свесив одну руку с кровати. Рядом с ним стояла пустая чашка. Аксель не забыл, с удивлением и благодарностью подумала я, что Алекзендер любит рано утром пить чай.

— Алекзендер!

Я потрясла брата.

— Проснись!

Но он не просыпался. Я в изумлении снова тряхнула его, но он шумно дышал и не двигался. Мое удивление переросло в испуг, который быстро сменился паникой.

— Алекзендер! — закричала я. — Алекзендер...

Он не просыпался. Я задела локтем чашку. Ставя ее на прежнее место, я почувствовала, что фарфор еще теплый. Кто-то рано утром принес Алекзендеру чай. Брат, проснувшись, выпил его.

Но теперь я не могла разбудить Алекзендера.

Меня охватил ужас.

В слезах я покинула спальню, побежала к себе. Там я с большим трудом овладела собой и быстро оделась как можно элегантней. Укладывать волосы не было времени. Я закрутила их в узел на затылке, накинула на голову платок, выскочила из дома через заднюю дверь и побежала к конюшне.

Но Неда там не было. Я увидела конюха.

— Найди мистера Эдвина, — приказала я. — Он, возможно, на кухне. Скажи ему, что я хочу его видеть.

Парень удивленно пробормотал: «Хорошо, мадам» и скрылся из виду.

Спустя пять долгих минут задняя дверь дома открылась, и Нед направился через двор к конюшне. Походка его была легкой, неспешной, он словно не замечал проливного дождя и порывистого ноябрьского ветра.

— Доброе утро, — непринужденно сказал он, войдя в конюшню. Заметив выражение моего лица, он изменил тон: — Что случилось?

— Вчера вечером приехал мой брат, — произнесла я дрожащим голосом. — С ним что-то произошло. Он не просыпается и тяжело дышит. Пожалуйста, поедем вместе в Рай за доктором — немедленно!

Его глаза округлились, помрачнели.

— Ты кому-нибудь сказала об этом?

— Я слишком испугалась. Я должна привезти доктора — пожалуйста, не задавай больше вопросов.

— Доктор Солтер живет в Рае.

— Я не хочу звать семейного врача. В Рае есть доктор?

— Да, Фаррелл... я точно не знаю, где находится его дом. Кажется, возле Сент-Мэри... Я оседлаю коня.

Он быстро прошел к стойлам.