Элли говорил, что это продлится не больше улэда[11] – но его надо еще пережить! И желательно при этом суметь не позволить одной полупрозрачной и наглой девчонке сесть мне на шею.

– Хозяин, вылезай! – уже громче позвала Листик, а в ее голосе промелькнули угрожающие нотки. – А то я сама тебя оттуда за шиворот достану!

О-хо-хонюшки…

Извернувшись так, чтобы оказаться лежащим на спине, и снова едва не придавив Миледи – мышка только еле слышно вякнула, – я высунул голову из-под шкафа и уставился на Листик, глядевшую на меня жутко недовольно.

– Ну? – хмуро поинтересовался у нее я и тут увидел, что она сжимает в руке… носок. Самый обычный носок. Ярко-красный, с затейливой вышивкой.

Эй! Это же мой носок!

Листик брезгливо держала сей предмет двумя пальчиками на вытянутой руке, при этом морща носик. Я даже обиделся – не такой уж он и грязный, между прочим! Я эти носки всего несколько дней носил! И ноги у меня, в отличие от чистокровных людей, не пахнут! Правда, сегодня утром я с немалым трудом нашел второй носок, перевернув при этом всю комнату…

– Ой, носок, – расплылся в умильной улыбке я, глядя на данный предмет туалета.

– Именно! – отрезала Листик. – И мне очень хотелось бы узнать, что он забыл на кухне?

– Где? – удивленно вздернул брови я. Странно, вроде бы я там не переобувался… Хотя нет. Было дело. Но это же случилось уже пять дней назад! Или четыре?.. Да нет, все же пять.

Странно. Больше красных носков у меня не наблюдается. Тогда что я уже пять дней ношу? Вроде бы дальтонизма за собой ранее не замечал.

– На кухне! – Дриада потрясла носком преткновения и швырнула в мою сторону – я еле успел отдернуть голову, чтобы он не плюхнулся мне на нос. – Между кастрюлями! В шкафу под самым потолком! Если ты, хозяин, хотел надо мной поиздеваться, то мог бы выбрать и более приличный способ! А не совать свои грязные носки в мои кастрюли! Будь добр придумать в следующий раз что-то менее вульгарное. – И Листик, резко развернувшись, гордо удалилась из библиотеки, не забыв громко хлопнуть напоследок дверью.

Ну вот. Обиделась. Теперь на ужин точно будет холодная овсянка! Брр, гадость… Надо бы перед ней извиниться, а то дождусь какой-нибудь пакости, вроде скоррятины на ужин или змеи в постель – и что тогда?

Кряхтя, выполз из-под шкафа и подобрал носок. Странно… Точь-в-точь такой же, какие сейчас красуются на моих ногах. Откуда?

Чтобы избавиться от сомнений – мало ли, вдруг утром спросонья носки перепутал, я, плюхнувшись обратно в то же кресло, где сидел ранее, стянул легкие домашние туфли и с недоумением, переходящим в изумление, воззрился на два ярко-красных носка – близнецов третьего.

Не понял?

Ошарашенно пересчитал носки – три штуки. Перевел взгляд на свои ноги – все в порядке. Как с утра было две нижних конечности, так столько и осталось.

Потряс головой, пытаясь отогнать непрошеные глюки, и еще раз пересчитал носки. Три штуки. Пересчитал ноги. Две штуки.

Носков – три. Ног – две. Причем обе ноги в носках – точно таких же, какой я сейчас держу в руке. Даже вышивка везде одинаковая! И это не бред моего воображения и не иллюзии – уж что-что, а иллюзии я различать умею.

Ничего не понимаю! Что за дурацкая шутка?

Откуда-то же взялся этот носок! И я даже подозреваю откуда. Таким чувством юмора обладает только один мой знакомый. И только он из всего моего круга общения способен создавать полноценные, хотя и недолговечные, материальные дубли. Ох, и наплачется он у меня… Сам будет жрать ту овсянку, которую мне будут на ужин предлагать! Ну, или то, на что хватит фантазии у разобиженной дриады.

Нагнувшись и вытащив из-под шкафа за крыло не сопротивляющуюся и смирившуюся со своей нелегкой участью Миледи, я запихнул в карман штанов лишний носок, обулся и вышел из библиотеки. Ну все. Сейчас я буду кое-кому выбивать клыки!

С того момента, как я заселился в свое дерево, прошло восемь дней. Восемь долгих, кошмарных дней…

Начать с того, что меня ни на минуту не оставляли одного – разве что поспать и помыться я мог в одиночестве, да и то не всегда. В моем доме постоянно кто-то был: рыжая родня, княжич, Лир, даже и не думавший готовиться к отъезду, пару раз заходил угрюмо зыркающий исподлобья капитан стражей, едва не доведший мою дриаду до истерики… Как-то рано утром ко мне даже князь завалился! Хотя что ему было нужно, я так и не понял. Он только походил по моему дому, похмыкал, оглядывая устроенный бардак (я все-таки добрался до своей сумки и теперь раскладывал все привезенные вещи по местам, пока получалось не очень) и мое сонное, покачивающееся от недосыпа тело, спросил, хорошо ли мне живется и не чувствую ли я отторжения от дерева, и, пока не наступила ночь, быстро убрался в родовое гнездо Аторре, потому что вернуться к себе во дворец он уже не успевал, а столь небрежно распоряжаться собственной свитой, чтобы прогуляться с ней под сводящим с ума ночным светом, не мог.

Кроме этого, на второй день после моего заселения Элли привел к древу… Психа! Моего коня! Родной мой, как же я по тебе соскучился!

На мой вопрос, куда устроить коня (не на дерево же затаскивать, право слово!), Элли пожал плечами и дал просто гениальный совет:

– Поспрашивай у местных – может, в какую ближайшую конюшню и пристроят.

Нет, это надо же! В конце концов, кто тут хозяин та'ала – я или они?! Кто тут должен все знать? И кто тут назначил себя моим родителем – Элли или местные жители? Почему он мне даже помочь не хочет?! Сам, вечно все сам… Надоело!

Поскольку родовой дом Аторре вместе с семейными конюшнями и прочим добром находился аж на другом конце отнюдь не маленького та'ала, мне, если я не желал совершать увлекательнейшую пятидесятиатиссовую пробежку всякий раз, как мне захочется прокатиться с ветерком, стоило устроить коня где-нибудь неподалеку. Например, в находящейся буквально в паре шагов конюшне главы местного отделения купеческой гильдии, некоего Олдеррия ара Шерэтте. После недолгих уговоров и мешочка с золотом, презентованного этой в меру упитанной личности (не знал, что эльфы еще и толстыми бывают) моим рыжим папочкой, Психа устроили по высшему разряду. Еда, вода, кобылки рядом… Идиллия! А главное – его все эти дни никто не беспокоил! Мне бы так…

Добравшись до своей бездонной сумки, я решил разобрать тот первозданный хаос, который творился в ней. В конце концов, за время путешествия я изрядно переворошил ее содержимое, и при этом в дороге мне было не до аккуратности. Вспомнить хотя бы тот инцидент с русалками – я тогда так перетряс все вещи, что потом дней шесть каждый раз при попытке что-то достать из недр мешка почему-то в первую очередь обязательно извлекал невероятно занудный по своему содержанию и просто каменный по весу талмуд под названием «Теории асфиполярности поля первичной материи при использовании заклинаний высшего порядка» под авторством некоего эрия Нержика Ордана. Гадость неимоверная, да еще написанная абсолютно непонятным любому здравомыслящему существу языком, но при всем при этом являющаяся редчайшим фолиантом. Насколько было известно Саиле, таких книг, написанных около трех тысячелетий назад, осталось всего семь, и все они хранились в библиотеках различных академий. Мне вот повезло (или не повезло – как посмотреть) заполучить в свои руки бесценный восьмой экземпляр. А когда она увидела, что я примериваюсь, как бы с наименьшими брызгами утопить данный талмуд в придорожной луже… Эльфийку чуть инфаркт не хватил! А уж как на меня орали… Мол, что я ничего не понимаю в теориях высшей магии, варвар неотесанный и вообще идиот зелено-клетчатый, раз позволяю себе так обращаться с редкими книгами. Да ради всех богов! Ей надо, пусть этот сборник колыбельных для студента и забирает… Потому что если он еще раз попадется мне под руку, когда я полезу в сумку, то я повыдергиваю из этой книжки все страницы и использую их по прямому назначению! Достало! Сколько можно?!