Ребекке хотелось крикнуть ей: «Послушай, ведь я тоже врач! Я тоже могу лечить больных детей!» — но она понимала, что такая ревность глупа. Да, сейчас Тереза забыла о Майкле Флорио и Девон. Но можно не сомневаться, что это только на время. Она их обязательно вспомнит, и не известно еще, что тогда будет.

— Кажется, ей здесь нравится, — сказал Райан после того, как Тереза вечером отправилась в постель. — Я не отметил ни единого признака психической нестабильности. Скромная дружелюбная девочка. Ты же видела, как она вела себя с мексиканскими детьми. Как они быстро нашли общий язык. Как им было весело. И она для своего возраста очень эрудированна и сообразительна. Понимает что к чему, как должны действовать лекарства и многое другое. — Он распростер руки. — Чего ты еще хочешь от тринадцатилетней?

— Ты ее не видел в семье Флорио, — ответила Ребекка. — С Майклом и Девон она совсем другая. Совершенно другая, поверь мне. Замкнутая и подозрительная. — Ребекка поежилась и придвинулась ближе к горящему камину. — Теперь ты сам видишь, что нормально развиваться в той семье у нее перспектив не было.

— Хочешь бренди?

Она кивнула:

— Налей.

Он поднялся, взял бутылку мексиканского бренди и налил в два бокала пряную коричневую жидкость. Они чокнулись и выпили. Ароматный бренди приятно обжег Ребекке губы.

— Во всяком случае, мне кажется, что я ей правлюсь, — сказал Райан.

— Конечно, ты ей поправился, — ответила Ребекка с ноткой сарказма в голосе. — Еще бы. Ты сделал все возможное, чтобы вскружить ей голову.

— Ладно тебе. — Он улыбнулся. — Ревнуешь, что ли?

— Она тринадцатилетняя девочка, — сказала Ребекка. — А ты мужчина, такой обаятельный и привлекательный. Было бы удивительно, если бы она осталась равнодушной.

— Бекки, я не Майкл Флорио, — произнес он мягко. — И не собираюсь ее соблазнять.

Ребекка кивнула.

— Извини, я не имела в виду что-то плохое. Но пойми, привезти ее сюда стоило мне немалых усилий, и поэтому видеть, как она сразу же упала к твоим ногам… Ну, сам понимаешь, что я почувствовала.

— Никакой ревности ко мне у тебя быть не должно, — сказал он, пристально глядя на нее поверх своего бокала. — Нам просто не нужно больше разлучаться.

— Райан… — Она помолчала. — Ты мне кажешься каким-то… непривычным.

— В каком смысле? — насторожился он.

— Во многих. — Она внимательно посмотрела на него с искорками смеха в глазах. — В кого ты превратился, Райан? Всегда был таким разгильдяем, а теперь что? — Она показала глазами на небольшой серебряный амулет на кожаном ремешке, который висел на его загорелой шее. — Ты стал просто франтом. Одеваешься как исполнитель песен кантри.

— Неужели? — сказал он, закупоривая бутылку.

— Перламутровые пуговицы, сапоги ручной работы и все остальное. Кто научил тебя так одеваться?

Темно-голубые глаза Райана оставались безмятежно спокойными.

— Моя подруга. Индианка племени кроу. Прежде она работала моделью, теперь у нее в Ларедо бизнес — моделирование одежды и ювелирные изделия. Это от нее у меня перламутровые пуговицы и сапоги ручной работы.

— И вещица у тебя на шее тоже от нее?

Он кивнул.

— Ее работа.

— И что же у вас с ней сейчас?

— Мы расстались, но добрыми друзьями. Ты что, ревнуешь?

Ребекка глотнула мягкого бренди.

— Ты был на ней женат?

Он коснулся амулета.

— Да.

Она легко рассмеялась.

— Мне следовало об этом догадаться. Потому что настоящий след в жизни мужчины может оставить только жена. Ну и что у вас не заладилось?

— Просто, став мужем и женой, мы не сделали друг друга счастливыми. Долго это у нас не продлилось.

— То письмо ты написал мне, когда вы расходились? — спросила она.

— Примерно шесть месяцев спустя.

— Оно пришло тогда очень не вовремя, Рай, — сказала она тихо. — Как раз накануне моего замужества.

— Я знаю. Но твой брак тоже не заладился? — спросил он.

— Как я теперь понимаю, у него не было никаких шансов, — ответила она.

Он помолчал.

— Бекки, я так и не смог найти никого, кто сумел бы занять твое место. Это правда.

Она потянулась к нему как бы просто по-дружески. Но он обнял ее по-настоящему.

— Нет, Рай, — прошептала она, выскальзывая из его рук. — Не сейчас. — Затем поцеловала его в щеку. — Я иду спать. Спокойной ночи.

Ложась в постель, Ребекка чувствовала, как колотится сердце. Она не испытывала к Райану такого сильного и острого желания, какое тогда к Майклу Флорио. Нет, это было что-то совсем другое, знакомое и много большее, чем просто желание. А что, если поддаться этому чувству, не сопротивляться? Пусть Райан возьмет и поднимет ее высоко вверх над всеми неприятностями! Пусть… Но ведь еще ничего не кончено, еще… На Ребекку навалилась мягкая темнота, и она медленно поплыла в ней.

На следующий день после обеда Райан предложил им прогуляться в горы.

— Там наверху есть интересные развалины старинной индейской деревни племени мескалеро, — сказал он. — Сохранились даже наскальные рисунки.

Они вышли из дома, миновали амбар и пошли по тропе, ведущей вверх по склону.

По мере подъема менялась растительность, появились жутковатые на вид агавы с грозными шипами, из которых весной появятся чудесные цветы, за одежду цеплялись колючки кактусов чолья, и всюду в воздухе висел терпкий запах кустов живицы. Вверху золотились неприступные горные вершины.

У сухого русла реки они набрели на группу странных на вид мужчин, занимавшихся непонятной работой. Их было человек шесть-семь. Они разожгли небольшой костер и вываривали в котле какие-то растения, кучи которых лежали рядом. От варева исходил вяжущий, но не очень неприятный запах.

— Они добывают воск, — пояснил Райан. — Собирают кандедилью, восковое растение, и вываривают из нее сок, из которого потом получают воск. Он идет здесь на изготовление свечей и обувного крема. Считается, что отвар кандедильи излечивает сифилис. Но это не так.

Терезе эти люди показались сподвижниками Панчо Вильи[28].

— Как жаль, что я не рисую, — сказала она Ребекке. — Я бы их обязательно нарисовала.

Они продолжили путь, и вскоре на горизонте показались руины индейской деревни. На нескольких стенах действительно были интересные рисунки, и вид отсюда на долину внизу был исключительно живописный.

Стало прохладнее. Сверху подул резкий ветер, напомнив Ребекке, что сейчас все же зима.

— Должно быть, здесь когда-то была очень красивая деревня, — сказала Тереза, показывая на остатки стен. — Кто были эти люди?

— Никто не знает. Может быть, предки индейцев мескалеро или команчей. Говорят где-то здесь был родник, — добавил Райан, затеняя глаза ладонью.

— Где? — спросила Тереза, выглядывая из-за большого камня.

— Я думаю, вряд ли он сохранился, — ответил Райан. — Дело в том, что индейцы всегда строили свои деревни возле родника или колодца. В старину такие источники считались священными. Ведь здесь наверху жизнь без воды невозможна.

— Давайте найдем его, — загорелась Тереза. От свежего ветра ее щеки разрумянились, глаза заискрились.

Райан улыбнулся.

— Можно попробовать.

— Где начнем искать?

Ребекка скептически оглядела окрестности.

— Я полагаю, деревня была построена рядом с ним, — сказала она. — Но скорее всего он иссяк много лет назад. Может быть, поэтому люди и покинули это место.

— Как жаль, — разочарованно вздохнула Тереза.

— Родник живет по своим собственным законам, — объяснила Ребекка. — Вдруг совершенно неожиданно перестает бить, без предупреждения и объяснения причин.

— А бывает так, что он начинает бить снова? — спросила Тереза.

— Иногда, наверное.

— Я хочу найти этот источник.

Ребекка улыбнулась:

— Зачем, дорогая?

— Просто хочу, — упрямо ответила Тереза, ее лицо застыло.

Ребекка решила не противиться, и все трое начали продираться сквозь кусты в поисках каких-либо признаков воды.