— Похоже, наша штука заболела, — закричала Тереза в спину Ребекки. — Что с ней?

— Не знаю, — крикнула в ответ Ребекка. — Хотя я и врач, но лечить такие штуки не умею. — Тем временем двигатель уже застучал настолько сильно, что заглушал все остальные звуки. Она знала, что очень скоро должно случиться что-то ужасное, и тем не менее продолжала ехать, твердо решив, что в ближайшем населенном пункте остановится и позвонит наконец Райану.

Минут через пять после того, как ее посетила эта отнюдь не оригинальная мысль, прямо в ноги Ребекки ударила струя сильного жара. Она посмотрела вниз и увидела, что ее ботинки облизывает пламя.

— О Боже, — выдохнула она и запетляла к обочине, нажимая на тормоза. Без сцепления другого способа остановиться не было.

— Держись, — крикнула она Терезе и выключила зажигание. Мотоцикл заскрипел и резко остановился. Тереза не свалилась только потому, что ухватилась за шею Ребекки.

— Мы горим! — крикнула она не веря своим глазам.

— Слезай, — скомандовала Ребекка, стаскивая девочку с мотоцикла.

— Но наши вещи!

— Я возьму их. Беги!

Тереза понеслась по сухой траве, а Ребекка завозилась с застежками, которые держали рюкзаки. Откуда взялся этот огонь, соображать было некогда. Теперь он уже весело полыхал, подбираясь к карбюратору. А там рядом и бак, который, конечно же, взорвется.

Задыхаясь, она стащила наконец рюкзаки и быстро побежала прочь. Отойдя на безопасное расстояние, они глядели на горящий мотоцикл. Пламя теперь вздымалось вверх, в голубое небо, на высоту примерно в двадцать футов, рассеивая вокруг черный дым. Как ни странно, но бак не взорвался. Мотоцикл горел ярко, даже красиво, напоминая погребальный костер викингов.

— Я так и думала, что этим кончится, — сказала Тереза.

— Я тоже.

— И что же мы теперь будем делать?

— Хороший вопрос. — Ребекка оглянулась вокруг на пустынную дорогу. — Может быть, дым привлечет чье-то внимание. Единственное, что нам остается, это попытаться найти попутную машину, чтобы добраться до ближайшего городка, откуда можно будет позвонить Райану. Прости меня, Тереза.

— За что? Это ведь лучшее время в моей жизни!

Ребекка подняла глаза на Терезу.

— Вот как?

Тереза простерла руки, как будто пытаясь охватить эту необъятную пустыню.

— Мне кажется, что и ты должна примерно так же себя чувствовать, — сказала она. — Я, например, просто ожила. Чувствую себя по-настоящему живой, в первый раз. Как будто действительно существую. — Она замолкла и через секунду добавила: — В последнее время я вела себя ужасно. Ужасно!

— Не надо вспоминать об этом, — улыбнулась Ребекка.

— Надо. — Тереза опустила руки. — Там, в отеле в Ларедо, я наговорила тебе гадостей. Не принимай это всерьез. Я просто испорченная, избалованная эгоистка. И чтобы преодолеть в себе эту пакость, мне понадобится время. Но это не означает, что я не понимаю, как много ты для меня сделала, Ребекка. Сколь многим пожертвовала. Я имею в виду не только то, что ты меня увезла из Майами. Я имею в виду, что ты специально приехала в Италию, нашла меня и все такое. Если подумать, то ты из-за меня рисковала своей жизнью, готова была даже ею пожертвовать. Все ради меня.

Ребекка почувствовала комок в горле.

— Тереза, — произнесла она слегка хриплым голосом, — я должна тебе так много, что, наверное, за всю жизнь уже не успею расплатиться.

— Я этого не понимаю, — сказала Тереза, не спуская глаз с Ребекки. — Ты вовсе не обязана была ко мне приезжать. И я не обязана тебя любить. Понимаешь, мы ничего друг другу не должны. Абсолютно ничего. Все, что мы сейчас даем друг другу, это по нашей доброй воле. Никаких обязательств ни с моей, ни с твоей стороны. Я это серьезно, Ребекка. И хочу, чтобы ты мыслила точно так же.

Ребекка посмотрела на тоненькую фигурку дочери, потом на пылающий мотоцикл и улыбнулась.

— Ты хочешь сказать, что мы друзья?

Затуманившиеся глаза Терезы вспыхнули.

— Вот именно, это я и хотела сказать. — Она порывисто обняла Ребекку. — Я действительно запуталась, — сказала Тереза, прижимая голову к плечу Ребекки. — По-настоящему. Причем очень долго у меня в голове была сплошная каша. Только с твоим появлением я начала более или менее ясно мыслить.

— Я рада.

— Но чтобы полностью очистить голову от мути, потребуется много времени, — повторила Тереза. — И понять. Насчет тебя, насчет папы, насчет всего.

— В твоем распоряжении еще целая жизнь, — улыбнулась Ребекка.

И тут они обратили внимание, что треск пламени прекратился. Внезапно огонь довольно быстро пошел на убыль, а вскоре и вовсе угас, оставив после себя тлеющий скелет «харлея». Чувствуя непривычный звон в ушах от неожиданно воцарившейся тишины, они осторожно подошли к мотоциклу. Шины огонь по счастью не захватил, иначе бы полыхало весь день.

— Бедняга, — сказала Тереза.

— Да, — согласилась Ребекка, — жаль эту старую развалину. Я ведь уже начала проникаться к нему чувствами. Но смотри, как далеко он нас с тобой завез. Большое ему за это спасибо.

В Монтеррей они добрались к вечеру.

Это был большой промышленный город у подножия золотистых гор, покрытый пеленой смога. Ребекка с любопытством разглядывала его. Тереза спала, положив голову ей на плечо. От места гибели мотоцикла до ближайшей деревни их подвез скотовод, оттуда они на автобусе возвратились обратно в Сабинас-Идальго. Из Идальго пересели на другой автобус, направляющийся в Гуадалупе, а уже из Гуадалупе третий автобус привез их в этот город.

Когда автобус подъехал к остановке, она потрясла Терезу.

— Пора выходить.

— Где мы?

— В Монтеррее.

— Слава Богу, — простонала Тереза.

Они выбрались из автобуса. В зале ожидания автостанции было холодно и неуютно. Громко ревели двигатели автобусов.

— Ты собираешься звонить ему прямо сейчас? — спросила Тереза.

Ребекка кивнула.

— Да, я позвоню ему сейчас.

— А почему ты волнуешься?

— Я не волнуюсь, — геройски соврала она и с гулко бьющимся сердцем направилась к висящему на стене телефону-автомату.

Назвав код, она попросила телефонистку соединить ее с доктором Райаном Фостером. После паузы, которая длилась, как ей показалось, целую вечность, Ребекка услышала в трубке голос Райана.

— Si, digame[26].

Она сглотнула.

— Райан, привет. Это Ребекка.

Наступила долгая тишина.

— Ребекка, — повторил он, как бы не вполне в это поверив. — Где ты?

— В Монтеррее.

— Где в Монтеррее?

— На городской автобусной станции.

— Значит, приехала наконец, — сказал он тихо.

— Райан, пожалуйста, послушай меня. Со мной наша дочь.

— Тереза?

— Да. Нам нужна помощь.

— Подожди секундочку. — Чувствовалось, что он ошеломлен. — Ты сказала, что с тобой Тереза?

— Да. Барбара Флорио, ее приемная мать, умерла. А от приемного отца, Майкла Флорио, мне пришлось ее увезти.

— Ты говоришь «пришлось увезти», то есть?..

— Да, официально это, кажется, называется похищением, — сказала Ребекка.

Последовавшая за этим тяжелая тишина казалась бесконечной. У Ребекки похолодело сердце. Забыв про все, она быстро заговорила:

— Райан, послушай, я не могу объяснить все по телефону. Поверь только, что я не пошла бы на это без достаточно серьезных причин. И медицинских в том числе. Но главным образом чисто человеческих. Ты должен мне поверить. Тереза в очень и очень тяжелом положении. В полиции считают, что Барбара Флорио погибла по ее вине. Возможно, это и так, не знаю. У нее целый комплекс психологических проблем, с которыми я еще не встречалась. Но одна из причин известна точно: ее приемный отец имеет половую связь с ее сводной сестрой. Мы находимся в бегах уже четыре дня.

— Господи, Ребекка. Как тебя угораздило влезть в такое?

— Я сделала то, что должна была сделать, — сказала она убежденно. — Чтобы разыскать их, мне пришлось поехать в Италию. Оттуда полицейские привезли нас в Штаты, четыре дня назад. Но… возможно, Тереза в самолете устроила пожар.